— Суббота вас устроит?
В это время Ксения уронила на пол стопку журналов. Александр посмотрел на нее страшными глазами, но она, нимало не смутившись, стала их собирать.
— Что это у вас так гремит? — поинтересовалась Вероника.
— Просто кот, — сказал он. — Залез, паршивец, на полку и свалил журналы.
— Кот? — оживилась Вероника. — А как его зовут?
— Бегемот, — брякнул Александр первое, что пришло в голову.
— А какой породы?
— Не знаю. — Александр подумал, что то, что он обозвал ее Бегемотом, Ксения еще как-то переживет, но если он к тому же вздумает оскорбить ее родословную…
— А у меня две русские голубые, — радостно сообщила Вероника. — Мона и Лиза.
— Оригинально, — быстро похвалил Александр, видя, что Ксения, собрав журналы, стоит с пачкой в руках в глубокой задумчивости. Он не сомневался, что она решает вопрос: рассыпать ли журналы опять или придумать что-нибудь новенькое?
Договорившись встретиться в субботу в большом парке в центре, Александр положил трубку.
— Птичий рынок работает ежедневно, — насмешливо сказала Ксения. — Придется ехать покупать Бегемота.
— Зачем? — рассеянно спросил Александр, все еще находясь под впечатлением разговора.
— Когда ты приведешь ее сюда, она обязательно спросит, где твой кот.
— Как-нибудь выкручусь, — сказал Александр, удивляясь, почему в самом деле до сих пор не додумался завести кота.
Короткая стрижка, большие округлые глаза и весело вздернутый нос, а особенно синие джинсики и светлая рубашка-апаш делали Веронику похожей на мальчишку.
Безобразно огромный букет, который вручил ей Александр, подчеркивал ее небольшой рост. Александр недобрым словом помянул Ксению, которая посоветовала ему не скаредничать и раскошелиться на самый шикарный букет, какой он только найдет на базаре. Естественно, в глаза бросился самый большой букет, состоящий из красных роз с длинными, почти метровыми стеблями и массой «украшающей травы», похожей на водоросли. «Сидел» этот букет в чаше из листьев посолиднее — Александру показалось, что это папоротник. Он удивился неуемной фантазии продавца, составившего это чудо-юдо, и, не торгуясь, памятуя указание не скаредничать, выложил за него кругленькую сумму. Ему не было жаль этих денег, хотя он и не понимал страсти женщин к цветам. По его понятиям, даже элементарная коробка конфет куда лучше. Конфеты можно съесть, а цветы — нет.
Они назначили встречу в парке, а так как день был выходной, то свободную скамейку отыскать было очень сложно — вероятно, пенсионеры занимали тут места уже с утра. Кафешки были заполнены счастливыми семействами с детьми, пожирающими мороженое в невиданных количествах. Отнимать радость у детей, занимая столик, было неблагородно.
Вероника шла по аллее, двумя руками, как охапку сена, обхватив «знак внимания». Ей было тяжело и неудобно. Александр шутливо предложил ей возложить цветы к подножию памятника Неизвестному солдату, надеясь, что она ухватится за эту идею. Но Вероника отказалась и, проявив мужество, подобное мужеству указанного солдата, продолжала терпеливо нести свою ношу. Еще полчаса они таскались по парку, и Александр за это время не раз вспомнил Ксению — это она посоветовала ему парк как место встречи.
Так они дотопали до аттракционов, и Александра осенило, что чертово колесо — прекрасная возможность посидеть хоть несколько минут. Вероника согласилась, кажется, она так устала, что ей было уже все равно.
Александр купил два билета, и они уселись в люльку. Вероника тут же освободилась от букета, положив цветы на оранжевый пластиковый столик, оказавшийся между ними. Александр перегнулся и, стараясь не прикоснуться к Веронике, чтобы не показаться нахалом, помог пристегнуть ей массивную цепь- страховку.
— Сто лет не каталась на чертовом колесе, — сказала Вероника, когда они стали набирать высоту.
Александр на чертовом колесе не катался вообще никогда, даже в детстве его миновало это развлечение. Поэтому разговор поддержать он не смог и усиленно соображал, что можно сказать про красоту природы или виды города с высоты птичьего полета, когда их люлька достигнет высшей точки. Но в голову, как назло, ничего не шло, все казалось банальным и в некотором роде даже пошлым. Так бывало с ним иногда, когда нужно было написать материал, а все точные слова и умные мысли разлетались, как напуганные воробьи, оставляя вместо себя жалкие помятые перья.
— Страшновато, — сказала Вероника, когда они поднялись над верхушками деревьев.
Здесь он должен был продемонстрировать героизм, достойный мужчины, и успокоить девушку. Но драные «воробьиные перья» мало подходили для этой задачи. Поэтому он только улыбнулся, чтобы показать хоть какую-то реакцию на ее замечание.
Очень скоро Александр почувствовал, что катание на «чертовом колесе» было не самой лучшей идеей. Металлические цепи, широкий поручень, охватывающий люльку, сиденья и пластиковый столик, не имея никакого прикрытия, мгновенно накалились.
— Жарко… — Вероника расстегнула ворот рубашки еще на одну пуговицу.
Александр преодолел желание проследить за этим ее движением и сказал:
— Просто сейчас мы ближе к Солнцу на несколько десятков метров.
Вероника, измученная жарой, не восприняла его шутки. Она вдруг потрогала столик и стала поднимать цветы.
— Здесь они совсем завянут.
Сидя поднять огромный букет оказалось не так просто, и Александр бросился ей помогать. Результатом его суетливых, угоднических движений было следующее: цветы выскользнули из рук Вероники и полетели вниз. Они через поручень наблюдали за букетом, который в полете распался и приземлился уже в виде отдельных элементов. В принципе это было очень красиво — красные цветы на зеленой траве. К тому же решало проблему — если бы Вероника вздумала оставить цветы там, где они приземлились. Но надежды его не оправдались. Едва спрыгнув на землю, она бросилась подбирать розы, и через минуту в руках у нее был все тот же букет. Александр в это время отбивался от дежурного, требующего у него штраф по причине того, что упавший с высоты предмет мог нанести травму случайно находящемуся внизу человека. Александр не стал указывать дежурному, что он для того здесь и приставлен, чтобы внизу никто «случайно» не находился, к тому же решетчатое ограждение само по себе исключает всякие походы под колесом, но дежурный был непреклонен и апеллировал своими аргументами. В конце концов Александр сунул ему деньги, чтобы тот побыстрее заткнулся.
— Ну все, хватит, — сказала Вероника, подходя к нему с букетом. — Я уже убедилась, что вы действительно мужчина с комплексами.
Александр жалко улыбнулся — это был провал.
— Едем ко мне, — твердо сказала Вероника. Он подумал, что ослышался.
— Если мы в ближайшие полчаса не поставим их в воду, — сказала Вероника, указывая на цветы, — их останется только выбросить.
После раскаленных улиц и удушающего, претендующего на родство с газовыми камерами транспорта квартира Вероники напомнила ему оазис. Среди всепроникающей жары прохлада в ней сохранялась благодаря жалюзи, которые закрывали окна, и беспрерывно работающему кондиционеру. Пока Вероника предпринимала меры по спасению букета — наливала воду в вазу и ставила цветы, Александр, растянувшись в кресле, рассматривал обстановку и все больше убеждался, что, оказывается, можно создать земной рай в отдельно взятой квартире. Мебели был минимум, но она вся была настолько изящна и современно-утилитарна, что прибавить ничего было нельзя. Пол был устлан благородно-серебристым покрытием, под цвет стен с мелким, почти незаметным рисунком. Благодаря такому продуманному фоновому исполнению комната выглядела огромной и даже глубокой. Но больше всего понравилась Александру растительность, которая в декоративных горшках и горшочках располагалась прямо на полу. Это были не примитивные вьюнки и алоэ, которыми изобиловала квартира Ксении. Всевозможные кактусики, дружно разродившиеся цветками самых сочных тонов, выстроились вдоль стен четкой линией. В углах комнаты стояли большие вазоны с дивными растениями, листья которых были похожи на длинные волосы. И как
