— Вы закончили психологический факультет? — поразился Александр и снова опустился на диван. — А Ксения была уверена, что вы настоящая колдунья.
— А что может помешать колдунье закончить психологический факультет?
— Действительно, — помолчав, согласился Александр. — Оказывается, как все просто.
— Вы ошибаетесь. На самом деле в человеке все сложно. Именно поэтому я вдобавок к своим, так сказать, природным способностям решила профессионально овладеть психологией.
— Конечно, — сказал Александр. — Как я сразу не додумался! Вскрыть проблемы, комплексы, страхи, которые лежат в далеком прошлом, возможно, еще в детстве, и с помощью этого решить неудачи сегодняшнего дня. Этим же пользуются все нынешние психиатры.
— Не такой уж глупый метод, — указала Мириам. — Во всяком случае, действенный во многих случаях.
— Но, вероятно, не в этом, — заключил Александр. — По причине невозможности исполнения. Нет, можно, конечно, поднять всю милицию, чтобы найти того парня, которому когда-то Ксения написала эту злосчастную записку. Но не уверен, что милиция согласится проделать эту сумасшедшую работу по такому ничтожному, с их точки зрения, поводу. А если бы даже он и нашелся, как объяснить, что от него требуется? И согласится ли он сам написать ей ответ?
— Вы так ничего и не поняли! — Мириам даже немного рассердилась. Ее темные глубокие глаза стали еще темнее и глубже. — Искать того парня совсем не обязательно.
— А как же? — Александр действительно вообще уже ничего не понимал.
— Тому парню незачем отвечать Ксении. Он уже ничего для нее не значит. Письмо, которое она должна получить, может совершенно не касаться той истории. Нужно простое, элементарное признание в любви. Она должна понять, что ее чувства не остались «плавать в воздухе», а наконец-то востребованы.
— Вы говорите невозможные вещи, Мириам, — мрачно сказал Александр. — Кто бы мог написать ей такое признание?
— Вы, — просто, удивляясь его бестолковости, ответила она.
— Я?
— Конечно. Странно, что вы до сих пор этого не сделали.
Александр смотрел на колдунью с дипломом психиатра ошарашенно.
— Ведь вы же любите ее.
— Почему вы думаете? — растерянно спросил он.
— Я не думаю, я вижу.
Он подумал, что это уже слишком. После вывода, который сделала колдунья-психиатр, можно было уходить не прощаясь. И никогда больше не пытаться искать помощи ни у колдуний, ни у психиатров Но Александр почему-то не поднялся. Он будто бы прикипел к дивану. И только смотрел на Мириам настороженным, даже каким-то враждебным взглядом.
Она улыбнулась.
— Вы, кажется, сами не осознаете этого. Это бывает, — успокоила она. — Но все лежит на поверхности, вам нужно только попытаться понять, что происходит.
— Это невозможно, — отрывисто выдавил Александр.
— Почему?
— Потому, — сказал он. — Потому что… Не знаю почему… Мы просто сотрудники, друзья.
— Читайте Монтеня, — посоветовала Мириам. — У него много замечательных работ. В том числе и о любви, которая иногда очень успешно маскируется под дружбу.
— Вы еще и философ? — насмешливо поинтересовался Александр, чувствуя, что насмешка его совершенно не к месту.
— Хотите, я брошу вам камни? — не ответила на его вопрос Мириам. — Вы могли бы узнать, что ожидает вас в дальнейшем. Хотя бы в ближайшем будущем.
— В другой раз, — отказался Александр.
Он не хотел знать, что ожидает его в будущем. Потому что (он вынужден был признаться себе в этом) боялся. Неизвестно еще, что могла напророчить ему эта сумасшедшая колдунья. Вернувшись домой, Александр уговорил себя, что ничего не изменилось. Правда, был один «минус», который портил ему кровь: Мириам не согласилась «сыграть в паре», и ему нечего было сказать Ксении. А один он был не способен исправить ситуацию, потому что не знал, что именно следует предпринять. Попытаться «развязать ситуацию», как советовала Мириам?
Неожиданно для себя он выдвинул ящик стола и взял лист бумаги. Полчаса сидения над ним ничего не дали. Еще минут через десять Александр скомкал чистый лист и снова принялся рыться в ящиках стола. На этот раз даже с каким-то остервенением, злясь то ли на Мириам, то ли на себя. Наконец он нашел то, что искал. Школьная тетрадка в клеточку. Он аккуратно вырвал из нее два средних листа…
Первые слова дались ему с трудом, но по-другому и быть не могло. Преодоление комплексов — не такая простая штука.
«Я люблю тебя» — он заставил себя вывести эти слова и подумал, что самое сложное уже позади. Потому что этим сказано все.
Александр исписал два листа и добавил еще два. Оказывается, ему нужно было сказать Ксении очень много. Это показалось ему странным — ведь они разговаривали каждый день на протяжении восьми лет. «Но не об этом», — подумал он, и ему вдруг стало неимоверно жаль ушедшего времени…
Утром он положил письмо в кулек с апельсинами и отнес в больницу. Было еще рано, передачу у него приняли, но с Ксенией он не встретился. Это было ему на руку — он не представлял, как бы она читала признание, которое далось ему с таким трудом, в его присутствии.
Ближе к середине дня он заволновался. Ксения, которой, кажется, уже надоели «улучшающие настроение» апельсины, могла сунуть кулек в тумбочку и не заметить письма. В противном случае она бы позвонила. Конечно, он понимал, что ей тоже нужно немного времени, чтобы осознать все, что он там написал. И осознать то, что написанное им — правда, которую они просто не сумели рассмотреть за восемь лет. Он знал, что Ксения поверит ему, потому что… Потому что она не может ему не поверить. Более того, слушая свое замирающее в ожидании сердце, он знал, что Ксения чувствует то же самое, что чувствует он. Они давно превратились в одно целое. И половинка этого целого, называющаяся «Александр», не могла не знать, что чувствует половинка, носящая имя «Ксения».
В конце концов он не выдержал и позвонил сам. Ему ответили, что в данный момент Ксения находится у врача. Пришлось ждать еще томительных полчаса.
— Ты представляешь, я отказалась от медикаментов, а они настаивают, — пожаловалась она, когда он, дождавшись звонка, схватил трубку.
— Но… может быть… это еще необходимо? — Он вдруг растерялся.
— Мне вполне достаточно твоих апельсинов, — сказала она. — Оказывается, они действительно улучшают настроение. И оказывается… — Она помедлила. — Оказывается, я всю жизнь ждала твое письмо…
ЭПИЛОГ
…До сих пор Ксения и представить себе не могла, что способна просто гладить мужчину на протяжении нескольких часов. Александр, кажется, был в растерянности от того же.
Они лежали лицом друг к другу, и руки их не останавливались ни на минуту. В какой-то миг Ксения осознала, что ей совершенно не важны его движения, ей важно самой ощущать ладонями его тело.
«Это что-то новое, — подумала она, совершенно расслабленная и одновременно напряженная, что опять-таки не вязалось в единое целое. — Неужели МОИ эрогенные зоны находятся у НЕГО на теле?»
Она трогала его плечи, грудь, руки, но этого было недостаточно. Руки не хотели останавливаться. Они как бы хотели ощущать, ласкать гладить то, что находится дальше — под кожей, в глубине этого тела.
«Интересно, — подумала Ксения, — что я стараюсь нащупать кроме того, что могу? Какие тела еще есть в человеке: астральное, витальное, ментальное?.. Что еще?»
Ксения плохо разбиралась в буддистской философии, поэтому не стала додумывать мысль в этом ключе. Христианство было ей всегда ближе, поэтому она подумала, что пытается погладить не что иное, как его душу. И успокоилась.
