Очевидно, Джек уже переступил границу безумия. Том взглянул на Эстер. Она сидела к нему спиной, и ее глаза (хотя он не мог этого видеть) были прикованы к лежащему на столе пистолету, такому близкому, и такому далекому. Эстер боялась сделать ложный шаг, чтобы Джек не выстрелил раньше времени. Но как только подвернется шанс, она им воспользуется.
— Ты не ранена, Эстер? — спросил Том.
— Не ранена, но испугалась.
В ее голосе не было ни малейших признаков страха.
— Она храбрая, Дилхорн, — восхитился Джек. — Ты ее не заслуживаешь.
— Знаю, — спокойно ответил Том, стараясь не злить Кэмерона. — Ты ведь не обидишь ее?
— Никогда. Я бы не дал ей свалиться в кусты…
Том снова шагнул к кушетке. Оказаться бы за ней, и…
Как только Джек раскусил его намерения, он сразу же положил конец игре. Он поднял пистолет, навел на Тома и выстрелил. Уловив движение его руки, Том нырнул за кушетку, но пуля успела его задеть.
Эстер не упустила свой шанс. Целясь в Тома, Джек отвернулся и от нее, и от второго пистолета. Она схватила оружие в то самое мгновение, когда раздался выстрел и шум падающего тела.
Она вскрикнула от боли и отчаяния.
— Ты убил его, ты убил Тома.
Джек опустил пистолет и с усмешкой повернулся к ней.
— Не стоит благодарности, Эстер.
Он бросил дымящийся пистолет на стол.
Эстер, сжимая рукоять обеими руками, встала, оттолкнув кресло и, не дав Джеку времени опомниться, прицелилась ему в грудь.
Только что Кэмерон испытал жгучую ярость при виде упавшего противника, а теперь смерть смотрела на него из дула его собственного пистолета.
Эстер стояла перед ним с мертвенно-бледным лицом, с блестящими глазами, и ее взгляд был полон решимости.
— Ты убил Тома, а теперь я убью тебя.
Джек невольно заслонился руками. Ясно было, что Эстер не шутит. Судя по ее позе, с оружием обращаться она умела.
— Нет, пожалуйста, нет! — прохрипел он.
Пальцы Эстер лежали на спусковом крючке. Она собиралась нажать на него. Том, раненый, но не убитый, поднялся из-за кушетки и окликнул ее:
— Нет, Эстер! Не стреляй.
Эстер спустила курок.
Пятнадцатая глава
Прозвучал выстрел. Затем наступила тишина.
Джек Кэмерон, целый и невредимый, опустил руки. В последнее мгновение, услышав голос Тома, Эстер успела отвести пистолет, выстрелив поверх головы Джека и пробив бесценную кедровую панель.
Сжимая в руке дымящийся пистолет, она рухнула в кресло, глядя на вышедшего из-за кушетки Тома. Они не сводили друг с друга глаз. Джек Кэмерон был забыт.
Джек смотрел на них, растеряв всю свою жажду мести. Его страсть развеялась. Он по-прежнему восхищался храбростью и красотой Эстер, но теперь это чувство уже не могло толкнуть его на безумные поступки. Он горько сожалел о своем спасении, зная, что лишь приказ Дилхорна заставил Эстер выстрелить в потолок.
Хуже того, он был обязан жизнью подонку-«каторжанину».
Прислонившись к стене, выдохшийся и измученный, он мог думать лишь об одном: в мире нет ни одного человека, который любил бы его так сильно, что решился бы ради него на убийство.
Том опустился рядом с Эстер на колени, не замечая крови, струящейся из простреленного плеча, и обнял ее здоровой рукой.
Эстер расплакалась, сквозь слезы она вновь и вновь повторяла его имя.
— Я думала, он убил тебя, — выдавила она наконец.
— Моя отважная девочка, — прошептал Том. — Успокойся, все уже позади.
— Я бы убила его, — сказала Эстер, — ради тебя.
Постепенно ее рыдания стихли, и она молча прижалась к Тому.
Джек Кэмерон рухнул в кресло. Его лицо тоже казалось пепельным. Разряженный пистолет лежал перед ним на столе, но у него не было сил зарядить его.
Джек сам не понимал, что делает здесь, в этой странной комнате на краю света, перед мужчиной и женщиной, забывшими о ее присутствии. Он безучастно взглянул на Тома, который, успокоив Эстер, вынул пистолет из ее ослабевшей руки и положил его на стол рядом с пистолетом Джека.
— Убирайся, — сказал он Джеку. — Чтоб духу твоего здесь не было.
— Нет, — воскликнула Эстер, вскочив с кресла. — Нет, Том! Он пытался убить тебя. Он тебя ранил. Ты не можешь его отпустить.
Он попытался ее утихомирить.
— Любимая, не надо горячиться. Не хватало нам еще подавать в суд на этого мошенника. Он уже достаточно наказан. Я же не умер.
Но Эстер не сдавалась — словно тигрица, защищающая своего возлюбленного и своего нерожденного детеныша.
— Пускай его повесят. Я хочу, чтобы его повесили. Он думал, что убил тебя. Он радовался. Он сам так сказал.
Том погладил ее по щеке.
— Тише, дорогая. Я и сам виноват. Я обошелся с ним слишком жестоко. Перестарался. Если бы я не гордился так своей хитростью, ничего бы не случилось. Не повторяй моих ошибок.
Он снова взглянул на Джека, и его лицо помрачнело.
— Убирайся, пока я не передумал. Утром я пришлю тебе твои долговые расписки, и можешь их сжечь. Мне ничего от тебя не нужно.
У Джека подгибались колени. С трудом он встал, цепляясь за столик, и повернулся к Тому.
— Я должен благодарить тебя за спасение?
Он усмехался, хоть слабо, но усмехался.
— Не стоит, — ответил Том. — Я ничего от тебя не хочу. Оставь меня в покое. Никто ничего не узнает. Мстить я тебе не собираюсь. Возвращайся в казарму, пока тебя не хватились.
Том считал Джека конченым человеком, и это было недалеко от истины. Он повернулся к жене и поцеловал ее. Эстер все еще не оправилась от потрясения.
Душа Джека вновь наполнилась горьким сожалением. Его военная карьера завершилась, будущее неясно, а его жизнь спас бывший каторжник, которому посчастливилось завоевать такую любовь, о которой большинство мужчин могут только мечтать.
Какая женщина пошла бы на убийство ради Джека Кэмерона?
Ни Том, ни Эстер не заметили его ухода. Эстер снова бросило в дрожь.
— Все позади, — сказал ей Том. — Он конченый человек. Даже пистолеты свои не забрал. Надо будет вернуть их ему, но так, чтобы О’Коннелл ни о чем не догадался.
Постепенно Эстер начала успокаиваться. Сердце Тома было переполнено любовью к ней и, как ни странно, благодарностью. Не за спасение от смерти, а за то, что Эстер своими действиями доказала всю силу своих чувств к нему.
— Скажи, любовь моя, ты в самом деле бы его убила? Ты так сильно меня любишь? Были времена, когда я боялся, что ты испытываешь ко мне одну лишь благодарность, что ты не можешь любить меня… любить такого грубияна.
— Да, — искренне ответила Эстер. — Я влюбилась в тебя еще на собеседовании в Школьном совете. Ты как-то упомянул об этом во время ссоры, и был прав. Тогда я этого не понимала. Да, я убила бы его. За тебя, только за тебя.
Том молчал. Эстер напомнила ему о тех словах, которые он бросил ей в гневе. Склонив голову, он
