Хэллоран – самый занимательный и необыкновенный человек, с которым ей когда-либо приходилось встречаться, решила Ребекка.
– Ну и как? – поинтересовался Глэдни, остановившись у дверей салона.
Ребекке еще никогда не доводилось бывать на таком шикарном пароходе. Она много раз переплывала реку на паромах и лодках, предназначенных для перевоза пассажиров, а до Англии добиралась на относительно комфортабельном судне, но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что она сейчас увидела. В таком огромном и роскошном салоне Ребекка еще никогда не была. С потолка свисало полдюжины хрустальных люстр, а еще с дюжину было встроено в обшитые панелями стены салона, ярко освещая его. Пол был покрыт пушистым мягким голубым ковром, а на каждом столе стояли тарелки из великолепнейшего фарфора, бокалы и рюмки из тончайшего хрусталя и лежали до блеска начищенные серебряные приборы. Но на этом неожиданности не кончились.
Когда они вошли в салон, произошло нечто невероятное. В дальнем конце салона играл оркестр. Внезапно он оборвал мелодию на самой середине и принялся играть «Мой старый добрый Кентукки». А сидящие за столиками все как один повернулись к вошедшим и начали громко им аплодировать.
– Что это с ними? – спросила Ребекка, в замешательстве глядя на Глэдни.
– Это они аплодируют Пэдди Бою, выигравшему сегодня скачку, – объяснил Глэдни, – и выказывают уважение вашему дедушке, который представлял Кентукки на скаковых дорожках всего мира и делал это просто великолепно.
Ребекка пристально взглянула на Глэдни – не смеется ли он над дедушкой. Однако похвала молодого ирландца прозвучала совершенно искренне, и Хок, услышав ее, так и просиял. Глядя на него, и Ребекка расплылась в улыбке. Она чувствовала, что Глэдни заранее подстроил всю эту сцену, и была ему за это благодарна.
Глэдни провел Ребекку с Хоком к их столику. Как только они уселись, к ним подошел метрдотель.
– Добрый вечер, мистер Хэллоран, – поздоровался он. – Капитан передает вам всем привет и надеется, что вы будете чувствовать себя здесь как дома. Он взял на себя смелость сам сделать для вас заказ. – Метрдотель щелкнул пальцами, и перед изумленными Ребеккой и Хоком словно по волшебству появилось ведерко, в котором охлаждалось шампанское. – Желаю приятно провести время.
И Ребекка не замедлила претворить в жизнь это пожелание. Никогда еще за свою двадцатилетнюю жизнь ей не доводилось сидеть в таком роскошном месте и наслаждаться такой изысканной едой. Ей казалось, что она очутилась в волшебной сказке, в каком-то воображаемом мире сладких грез. Ребекка чувствовала себя совершенно счастливой. Голова слегка кружилась и от выпитого шампанского, и от того, что с ней происходило. Хотя она вела непринужденную беседу с Глэдни, смеялась над его шутками именно тогда, когда это было уместно, если бы ее спросили, о чем он говорит, она не смогла бы ответить: великолепие сказочной страны, в которой она пребывала, всецело поглотило ее.
Но всему на свете приходит конец. Прошло совсем немного времени – Ребекке вообще показалось, что они не просидели за столом и нескольких минут, – и вот уже появились первые признаки того, что этому волшебному вечеру скоро наступит конец. Дедушка начал позевывать, явно намекая на то, что устал и что пора и честь знать. А увидев, что его намеки не производят должного впечатления, Хок, несколько раз громко откашлявшись, наконец высказался:
– Бекки, уже поздно, и я устал. Сегодня был длинный день, девочка моя.
– Хорошо, дедушка, сейчас пойдем, – ответила Ребекка.
– Может быть, перед уходом мы с вами прогуляемся по палубе? – с надеждой в голосе предложил Глэдни.
– С удовольствием! – воскликнула Ребекка. – Можно, дедушка?
– Вы, молодежь, идите, – разрешил Хок, – а я посижу здесь и подожду вас.
– Ты и в самом деле не хочешь с нами пройтись по палубе, дедушка?
– Нет, конечно, – бросил Хок и, вытащив из кармана сюртука портсигар, достал из него сигару. – Идите, молодые люди, развлекайтесь, а я пока покурю.
На палубе было прохладно и темно. Глэдни взял Ребекку под руку, и они стали прогуливаться, глядя на темные блестящие воды реки. Неподалеку кто-то играл на банджо, и незамысловатая, однообразная мелодия показалась Ребекке самой сладкой музыкой на свете. Ребекка с Глэдни подошли к перилам и несколько минут постояли, молча глядя вниз. Ребекка вздрогнула.
– Вам холодно? – заботливо спросил Глэдни.
– Не очень.
Глэдни поспешно снял с себя куртку.
– Вот, набросьте на плечи, согреетесь.
Ребекка повернулась к нему, Глэдни набросил ей куртку на плечи. И в этот момент Ребекка с удивлением поняла (хотя не знала, отчего на нее нашло это озарение), что Глэдни собирается ее поцеловать. Но еще больше ее поразило то, что она и не пытается возражать.
Притянув Ребекку к себе, Глэдни приник к ее губам. Сначала поцелуй был нежным, даже несколько робким, но, видя, что Ребекка и не думает отстраняться, Глэдни осмелел. Внезапно Ребекка словно очнулась и начала вырываться. Но чем сильнее она сопротивлялась, тем настойчивее становился Глэдни, и в конце концов Ребекка сдалась на милость победителя.
В ту же секунду с ней произошло нечто странное. Страх, который она поначалу испытывала, сменился любопытством, удивление – наслаждением. Приятное чувство пронзило Ребекку, когда Глэдни раздвинул ей губы и проник языком в сладостную влажность ее рта. Нечаянный стон сорвался с ее губ, тело, охваченное огнем желания, какого ей еще не доводилось испытывать, затрепетало. А потрясающий поцелуй все продолжался, и казалось, ему не будет конца. Ребекка и не представляла, что он может быть таким долгим. Голова ее сладко закружилась, все мысли улетучились, и она всецело отдалась только что познанному волшебному чувству.
Наконец Глэдни разжал объятия и отступил на шаг. Ребекка почувствовала, как у нее подкосились ноги, ставшие вдруг будто ватные, и ей пришлось ухватиться за перила, чтобы не упасть.
