Шла Гражданская война, и Глэдни с радостью в нее окунулся. Он стал барабанщиком Ирландской бригады, созданной из жителей Нью-Йорка – ирландцев по происхождению. Гражданская война была ужасна для всех, но для четырнадцатилетнего мальчика – вдвойне, поскольку открыла ему глаза на такие грубые стороны жизни, о существовании которых он и не подозревал. Каких только людей ему не доводилось повидать за эти годы! И переживших невыносимые страдания, и совершивших тяжкие преступления. На глазах Глэдни самые презренные трусы совершали чудеса храбрости, а самые отъявленные подлецы проявляли чудеса сострадания. Он понял, что означают такие понятия, как честь, правда и доблесть. Видел, как люди, свято верившие в Бога, поносили Его последними словами, а ярые атеисты падали на колени, взывая к Нему о защите. Что касается собственной веры, то Глэдни обнаружил, что он более религиозен, чем считал, но менее, чем должен был быть.
К концу войны ему присвоили звание лейтенанта, что в условиях военного времени было очень неплохо. Когда война закончилась, Глэдни исполнилось всего восемнадцать, но чувствовал он себя на десяток лет старше. Ничего удивительного – пройдя через суровые испытания, человек взрослеет быстро. Бывало, и не раз, когда Глэдни казалось, что сегодняшний день – последний в его жизни. То, что он выжил, пройдя такой ад, Глэдни считал настоящим чудом и именно поэтому отказывался воспринимать жизнь слишком серьезно. Каждый новый день казался ему подарком судьбы.
Подобные взгляды не позволяли Глэдни ни к одной женщине относиться серьезно. Но теперь, после знакомства с Ребеккой, он чувствовал, как сильно изменился. Ребекку он полюбил всей душой, о чем свидетельствовал тот факт, что он намеревался приобрести в Кларксвилле лошадь.
Лошадь понадобилась Глэдни для того, чтобы научиться ездить верхом. И не важно, что эта наука может стоить ему переломанных рук и ног. Он будет ездить верхом, и точка!
– Я дал телеграмму, что мы приедем этим пароходом. Так что нас должны встречать, – сказал Стивен Генри и Ребекке. Они вместе с остальными пассажирами стояли на палубе и смотрели, как пароход причаливает к пристани Луисвилла.
– А кто будет нас встречать? Наверное, ваш отец? – поинтересовалась Ребекка.
Стивен рассмеялся:
– Вот уж не думаю! Мой отец слишком занят своим виски.
– Он так любит виски? – удивилась девушка.
– Да, конечно, он... Погодите-ка, вы имеете в виду, что он пьяница?
– Ну да, – нехотя согласилась она. Стивен снова рассмеялся.
– Нет, моя дорогая Ребекка. Он не пьет виски, а делает его. Мой отец возглавляет компанию по производству виски под названием «Кентукки хоум».
– «Кентукки хоум»? Но это очень большая компания, – вмешался в разговор Хок. – У них полным-полно филиалов.
– Вторая по величине в Америке. – Стивен улыбнулся. – Теперь, Ребекка, вы понимаете, какая горькая ирония заключается в том, что я не имею права покупать спиртное. Я могу продавать его, но мне его никто не продает.
Внезапно Ребекку осенило.
– Ой, Стивен, да вы, должно быть, богаты! – воскликнула она.
– Богат ли я? Думаю, что да. По крайней мере мой отец – человек весьма состоятельный. Впрочем, я никогда об этом не задумывался. Видите ли, большую часть времени я провожу вне дома. Езжу по ярмаркам, участвую в скачках и живу на то, что зарабатываю. Так сказать, из гордости.
В этот момент пароход с легким толчком причалил к берегу, и в ту же секунду раздался такой оглушительный гудок, что Ребекка зажала уши. Палубу окутало белое облако дыма, однако быстро рассеявшееся.
– Смотрите! – Стивен указывал в сторону берега. – Вон стоит Джимс. Значит, нас все-таки встречают.
Ребекка взглянула в ту сторону, куда показывал Стивен: у края булыжной мостовой, тянувшейся вдоль кромки воды, стоял красивый новенький фаэтон, запряженный вороными лошадьми. На козлах его восседал кучер – величавый негр.
– Какой красивый экипаж! – восторженно воскликнула Ребекка.
– Не такой быстрый, как двуколка, но гораздо более удобный, – поддразнил ее Стивен. – Пойдемте, я еще должен проверить, все ли в порядке с нашими лошадьми и багажом, а мне не терпится показать вам «Дубовую долину».
И он сбежал по трапу на берег и устремился к фаэтону. Увидев Стивена, возница улыбнулся во весь рот и, соскочив с козел, крепко обнял его. Стивен быстро представил его Хоку и Ребекке.
– Ваш отец, мистер Стивен, наказал, чтобы я перво-наперво угостил вас и ваших друзей мятным джулепом по случаю вашего возвращения домой, – сказал Джимс и, подойдя к задку экипажа, открыл крышку сундука. – У меня для этого все припасено.
И действительно, в сундуке оказались: измельченный лед, виски, вода, сахар, мята и три серебряные чаши.
– Джимс в нашей семье с тех пор, как я себя помню. Он мне как второй отец, – тихонько пояснил Стивен.
– Я как-то раз пытался наглядно показать своим английским друзьям, что такое мятный джулеп, – заметил Хок. – И хотя я знал точный рецепт, когда стал смешивать компоненты, ничего у меня не получилось.
– Вкуснее того джулепа, что делает Джимс, я еще никогда не пробовал, – признался Стивен. – Джимс, выдай мистеру Хокинсу свой секрет.
– С удовольствием, но это вовсе не означает, что он сумеет им воспользоваться.
