Энтони посмотрел на нее с неподдельным удивлением:
– Женщина-врач? Это почти невозможно, а женщина-хирург – просто немыслимо. Думаю, на западной границе найдется с полдюжины лечащих врачей-женщин, но я сомневаюсь, что у них есть медицинское образование. Наверное, многие из них до этого работали просто медсестрами, а потом пустили в ход свои скудные познания в медицине. Насколько мне известно, в Соединенных Штатах женщин не принимают ни на один медицинский факультет. Ты, Кэт, должна бы знать, как сложно женщине получить любую профессию.
Она мрачно кивнула:
– Да, я знаю это, прекрасно знаю.
– Лаура помогала мне, работая у меня медсестрой; и разбиралась в медицине почти так же хорошо, как и я. Я больше всего жалею об одном: мы оба хотели ребенка, но по молодости не торопились. Она хотела какое-то время поработать со мной, прежде чем рожать. – У него был такой несчастный вид, что Кэт захотелось дотронуться до него, успокоить. – Я знаю, мне было бы сейчас тяжело одному растить ребенка, но у меня хотя бы осталась частичка Лауры.
– А сейчас у тебя есть медсестра?
– Нет. Медсестру, хорошую медсестру, трудно найти. Большинство врачей довольствуются помощью юношей-учеников. К тому же, – он чуть улыбнулся, – представь, что будет, если работник канала придет ко мне на прием и увидит, что со мной работает женщина? Да он просто убежит.
– Пожалуй, ты прав. Но, наверное, тяжело делать все самому?
– Пока у меня немного пациентов. – Мэйсон криво усмехнулся. – Вот налажу практику, люди ко мне привыкнут, тогда уже буду думать о том, чтобы нанять медсестру. – Он внимательно посмотрел на нее. – Мне почему-то кажется, Кэт, что из тебя вышла бы отличная медсестра.
– Ты всегда такой нерешительный, Энтони? – небрежно спросила Кэт и тут же пожалела о своих неосторожных словах. Злость на Моргана делала ее напористой.
Энтони долго сидел с пустым застывшим лицом, потом сказал растерянным тоном:
– Нет, нет, Кэт! Я никогда не позволю себе подобных вещей после столь короткого знакомства.
– Один мой приятель как-то сказал, что время не играет никакой роли в таком вопросе. Что мужчина и женщина почти мгновенно чувствуют влечение друг к другу.
– Я чувствую, что меня влечет к тебе, Кэт. Очень сильно. Наверное, с того самого момента, когда я впервые тебя увидел – ты была в мужской одежде, лунный свет тускло озарял твои черты.
Теперь Кэт пошла на попятную:
– Надеюсь, ты не думаешь, что я слишком развязна, потому что говорю на такие темы?
– Вовсе нет. – Мэйсон улыбнулся. – Меня восхищает в женщинах подобная откровенность. Многие современницы начали открыто говорить о таких вещах, которые еще недавно шокировали.
– И шокируют до сих пор.
– Да, верно. Но врач по роду своей работы видит жизнь в самых разных ее проявлениях – плохих и хороших. Его не так просто шокировать. Я предпочитаю откровенность жеманному притворству большинства женщин.
Лицо Энтони вдруг стало решительным. Встав, он подошел к креслу Кэт, поднял ее на ноги и крепко поцеловал. Застигнутая врасплох, Кэт на мгновение лишилась дара речи. А впрочем, чему удивляться? Разве не этого она ждала? И не только ждала, но и сама напрашивалась.
Его губы были страстными и требовательными, а объятия – неожиданно сильными. Она отметила его мощную мужскую напористость и поняла, что он не лгал, говоря, что знал близко только свою жену.
Кэт не почувствовала того почти мгновенно возникшего желания – сильного и всепоглощающего, которое возбуждали в ней одни только прикосновения Моргана. Это ее немного разочаровало.
Но она отвечала на его поцелуй со все большим пылом и задохнулась, когда он наконец оторвался от ее губ. Его лицо пылало в свете лампы,он тяжело дышал.
– Прости, Кэт, я не хотел. Но я уже так давно не был с женщиной, а ты такая красивая и желанная.
– Не надо извиняться, Энтони, – пробормотала она и нежно коснулась его лица.
Он схватил ее руку и прижал к губам.
– Ты останешься? Ненадолго? Мне очень хочется, чтобы ты осталась, Кэт. Ты мне нужна, я хочу тебя.
– Да, – прошептала она. – Да, Энтони, я останусь.
Не говоря больше ни слова, он подвел ее к кровати и начал раздевать. Несмотря на бушевавшее в нем желание, Мэйсон делал это медленно, обуздывая свое нетерпение. В отличие от Моргана он не стал лихорадочно срывать с Кэт одежду. Его опытные руки хирурга безошибочно находили каждую пуговицу и каждый крючок. Потом они легли обнаженные на кровать, и его руки принялись ласкать Кэт с невероятной нежностью. Пальцы Мэйсона касались ее кожи легко, словно крылья бабочки. Кэт не стала на этот раз проявлять в полной мере свою страстность, как с Морганом. Все это произошло в основном по ее инициативе, и она боялась, что дальнейшая смелость с ее стороны будет воспринята Энтони как бесстыдство.
Он, казалось, чувствовал ее неуверенность и не торопился, медленно, но со знанием дела нагнетая ее страсть. Он был хорошим любовником. Конечно, не таким напористым и сильным, как Морган, но определенно более нежным и пылким. Вскоре Кэт забыла, что начала все это из-за злости на Моргана, из желания хоть немного отомстить ему. Тело ее начало отвечать на ласки Энтони.
И опять, не услышав от Кэт ни слова, он как будто понял, что момент настал – она достигла полного возбуждения. Энтони вошел в нее, накрыл ее губы своими и задвигался в ней толчками – сначала медленно, потом все быстрее.
