Ребекка чуть не вскрикнула.
– Ты имеешь в виду, что этому злодею не нужно было проходить через потайную дверь, которую мы с Маргарет обнаружили? Он мог прийти прямо в наши спальни?
– Несомненно.
– В таком случае прекратить это можно, только забив все тайные двери.
Жак пожал плечами:
– Вначале их надо обнаружить. Но я сильно сомневаюсь, что в ближайшее время это возможно.
– Ты мне кажешься на удивление беззаботным.
– О нет, моя дорогая. Я просто настолько ошеломлен, что… – Он вдруг замолк и взял ее за руку.
Она осторожно высвободилась и села в ближайшее кресло.
– А что говорит твой отец?
– Он сказал, что также поражен этим открытием, и обещал докопаться до сути. В любом случае тебе следует вернуться ко мне, а с Маргарет на ночь будет оставаться горничная.
– А Дупта? Как он реагировал на все это? Ты ничего не заметил? Может быть, он чем-нибудь себя выдал, вел себя как-то странно? У тебя не создалось впечатления, что он знаком с этими ходами?
Жак задумался.
– Нет, он вел себя вполне нормально. Если этот ночной визитер – Дупта, то он, несомненно, превосходный артист.
– А не кажется ли тебе, – проговорила Ребекка, – что, возможно, так оно и есть?
Глава 11
В этот же вечер Ребекка возвратилась в спальню Жака. Причем возвратилась охотно. События, происшедшие днем, немного изменили ее отношение к мужу. Ошеломляющее признание Жака в их первую брачную ночь, известие о гибели дяди и связанная с этим болезнь Маргарет, а теперь еще ночной визитер – все это довело ее до крайней степени нервного напряжения. Она почувствовала острую нужду в поддержке.
Ребекка считала себя сильной, и ей всегда казалось, что она способна справиться с любыми превратностями судьбы. Но следует признать, что с настоящими трудностями в жизни ей сталкиваться еще не приходилось. Ребекке все давалось легко, и к жизни она относилась легко. В случае малейшего беспокойства рядом всегда оказывался кто-то, кто мог ее поддержать: родители, Маргарет, приятельницы. Теперь же, разлученная с родителями, не имея возможности довериться Маргарет, тем более что та была больна, и питая глубокое недоверие к Эдуарду и Фелис, единственный, к кому она могла обратиться за помощью, – это Жак.
Они лежали рядом в огромной постели под балдахином, и она с удивлением поняла, что плачет.
Жак повернул к ней лицо, такое грустное в дрожащем свете свечи, и стал нежно вытирать ее слезы.
– Ребекка, милая Ребекка. – Он погладил ей волосы и обнял.
А она с благодарностью спрятала лицо на его плече, в первый раз за много дней почувствовав умиротворение.
Когда пришло утро, Ребекка обнаружила, что находится в той же самой позе.
А потом был завтрак, тоже спокойный и мирный. О ночном визитере больше никто не упоминал. Явилась Маргарет, еще более посвежевшая. И Ребекка впервые за долгое время почувствовала прилив оптимизма. К ней начало возвращаться ее обычное бодрое состояние духа. Конечно, теперь, когда обнаружена тайная галерея, проблему с визитером можно будет легко решить. Вполне вероятно, что это кто-то из слуг.
Они еще продолжали завтракать, когда в холле раздались тяжелые шаги. В комнату вошел Арман, принеся с собой чувство беспокойства и смятения.
– Отец, мне нужно с вами поговорить, – произнес он без всякого вступления.
Вместе с Арманом в комнату ворвалась утренняя прохлада, от него пахло дымом костра и конской сбруей. Ребекка вдруг почувствовала ужасное смущение, вернее, даже стыд.
«Ему известно, что сейчас происходит между мной и Жаком. – Она сразу же вспомнила происшедшее на холме в Ле-Шене со всеми подробностями. – Ведь он тогда все знал, поэтому и говорил так о своем брате. Но почему он не сказал мне правду, а ограничился неясными намеками, которые для меня в то время не имели никакого смысла? Неужели обещание, данное брату, было для него важнее моей разрушенной жизни?»
– Хм, Арман, ты бы мог по крайней мере сказать всем «доброе утро», – сердито бросил Эдуард. – И что за спешка! Ты врываешься сюда, забыв о вежливости, как дикарь.
Арман застыл на месте почти по стойке «смирно». От долгой езды верхом по холоду его лицо раскраснелось.
– Отец, я прошу у вас всего несколько минут.
– Всему свое время. Если ты джентльмен, то должен поприветствовать свою мать, а затем тебе следует сесть за стол и присоединиться к нашему завтраку. И только после этого мы с тобой отправимся в мой кабинет.
Эдуард говорил отрывисто и сухо. Лицо Армана вспыхнуло и покраснело еще больше; он неуклюже сел на стул, который отодвинул для него слуга.
Обмен репликами между отцом и сыном дал Ребекке возможность собраться с мыслями. В результате она решила, что единственный выход для нее – делать вид, что никакой проблемы не существует. Она
