– Я еще не уверен, мисс Ребекка, – восторженно прошептал мальчик, – но мне кажется, что да.
Ребекка стала рядом с ним и начала изучать часть стены, которая была освещена фонарем. В этом месте от пола к потолку проходила прямая не очень глубокая вмятина.
– Передвинь фонарь влево, Джереми, – сказала она, чувствуя прилив возбуждения.
Мальчик повиновался, и слева, примерно в метре от первой вмятины, она увидела вторую.
– Джереми, мне кажется, это кое-что новое! Дайка я подержу фонарь, а ты надави на стену вот здесь.
Джереми протянул ей фонарь и нажал, где она указала. Сначала откололся и с шумом упал кусок пыльной штукатурки, затем скрипнула и застонала стена, но больше ничего не произошло.
– Теперь попытайся с другой стороны, – сказала Ребекка, поднимая фонарь выше.
Джереми нажал снова, и на этот раз был вознагражден громким скрипом. Стена под его руками слегка покачнулась.
Ребекка поставила фонарь на пол и присоединила к усилиям Джереми свои. Они вместе надавили на стену между двумя вмятинами, и она вдруг начала поворачиваться, вначале медленно, а затем быстрее, пока не открылся проход.
Ребекка наклонилась и высоко подняла фонарь. Желтый свет проник на небольшое расстояние вперед.
Они увидели галерею, которая ничем не отличалась от других, кроме одного: Ребекка была уверена, что здесь им бывать еще не приходилось.
Джереми посмотрел на нее и широко улыбнулся.
– Это новый проход, мисс Ребекка. Здесь мы еще не были.
Она вгляделась в темноту и кивнула:
– Думаю, ты прав, Джереми.
– Войдем?
Ребекка колебалась. Ей не терпелось исследовать новый участок галереи, но они находились здесь уже довольно долго, да и масло в фонаре было на исходе. Если задержаться еще, у Жака и Фелис могут возникнуть ненужные вопросы: где она была и прочее. Придется как-то выкручиваться. Врать же ей не хотелось, а раскрывать свой секрет тем более.
– Я думаю, отложим на следующий раз, – медленно проговорила она. – В фонаре осталось мало масла, да и есть что-то захотелось. Ты, наверное, тоже проголодался, Джереми. Мы отметим этот вход и оставим его слегка приоткрытым, чтобы в следующий раз его можно было легко найти.
На другой день Джереми понадобился для работы на конюшне, и Ребекка, чтобы не привлекать внимания, решила его не вызывать.
Утром они с Жаком поехали кататься верхом, а после обеда, когда он засел в своем кабинете, Ребекка отправилась искать Люти и наконец нашла в садике перед кухней.
Люти беседовала с главным садовником. Разговор был серьезный, поэтому Ребекка решила не вмешиваться. Она направилась к цветнику, за которым рядом с садом росла небольшая ива. Под ней стояла каменная скамья.
Во влажном воздухе, густо напоенном цветочным ароматом, мерно гудели пчелы. Ребекка села на скамью, прислонившись к стволу дерева. Покрывало из листьев заставило ее вспомнить деревянный заброшенный павильон и… Армана.
Из глаз невольно потекли слезы. Где он теперь? Даже из Флориды сообщения приходили с большим опозданием. Что с ним? Мысль о том, что с Арманом может случиться то же, что и с Жаком в Новом Орлеане, заставила ее содрогнуться.
«Думает ли он обо мне и о том, что было тогда… в павильоне? Как же мне его сейчас не хватает!»
– Мисс Ребекка.
Ребекка вздрогнула и открыла глаза. Перед ней стояла Люти.
– Решили отдохнуть в тени?
Поспешно смахнув слезы, Ребекка улыбнулась:
– Я не отдыхала, Люти, а ждала вас.
– Это просто чудесно! В таком случае, я думаю, мне тоже можно немного посидеть с вами рядом. Сегодня был очень хлопотный день. Мадам Молино устраивает званый ужин. Правда, гостей приглашено немного, ведь это первый званый вечер после смерти господина Эдуарда.
Ребекка посмотрела на нее с некоторым удивлением.
– Я не знала о ее планах. Правда, утром за завтраком мы не виделись. Думаю, неплохо ради разнообразия увидеть свежие лица.
Люти кивнула:
– Мне тоже кажется, что это желательно. Я ведь вижу, как вам здесь одиноко. Вы ждали меня, чтобы что-то сказать или просто так?
– Да пожалуй, первое. Мне не хочется быть бестактной, Люти, вторгаться в вашу личную жизнь, но у меня есть несколько вопросов, которые хотелось бы вам задать.
Люти улыбнулась, и в глубине ее прекрасных глаз опять мелькнули веселые искорки.
