– Вы думаете, там еще одна дверь, мисс Ребекка? – Джереми показал на занавес.
Его голос звучал приглушенно, и Ребекка поняла, что мальчик сильно напуган. Она знала, насколько суеверны рабы, поэтому могла представить, какое впечатление произвели на ребенка эти картины. Может, вернуться назад, в дом, и отослать его на конюшню, а потом вернуться сюда одной.
Она колебалась, сознавая, что чувствует себя лишь немногим лучше, чем Джереми. Нет, одна она сюда приходить не будет, и сопровождающих тоже брать с собой нельзя. Как же быть?
Она наклонилась к мальчику и мягко тронула его за плечо.
– Не бойся, Джереми. Это всего лишь картины. Страшные, но картины. Мы не станем больше на них смотреть, и на другие тоже, если они нам встретятся. Хорошо? А насчет двери, я думаю, ты прав. За этим занавесом должна быть дверь. Я пойду сейчас и посмотрю. А ты оставайся здесь, с этой стороны двери. Я хочу, чтобы ты был смелым, Джереми, потому что мне не на кого рассчитывать, кроме как на тебя. Ты не переживай, я там пробуду не очень долго – всего несколько минут, обещаю. И хочу, чтобы ты тоже мне кое-что пообещал: не смотреть на эти картины, а только на ковер или на занавес. Ведь ты храбрый мальчик, Джереми, правда? И сможешь это сделать.
Джереми кивнул, но в его глазах застыл страх.
Вдруг неожиданно для самой себя Ребекка сняла свой серебряный кулон в форме сердечка и повесила на шею мальчика.
– Вот! Это талисман. Он будет тебя защищать. Если вдруг испугаешься, только коснись его, и снова станешь храбрым.
Джереми тяжело вздохнул и немедленно ухватился за кулон.
– Уже помогает, мисс Ребекка. Я это чувствую. Она погладила его по плечу:
– Вот и хорошо. Меня не будет только несколько минут.
Ребекка распрямилась, взяла в правую руку фонарь и, высоко его подняв, левой начала отодвигать занавес. За ним открылась еще одна картина. Она поспешно опустила драпировку и повернулась к Джереми, который напряженно следил за ней.
– Джереми, прошу тебя еще об одном. Закрой, пожалуйста, глаза и сосчитай до двадцати. Только очень медленно. Ты умеешь считать до двадцати?
Джереми кивнул и зажмурился. Ребекка снова отодвинула портьеру и обнаружила, что там не картина, а дверь. Очень небольшая – примерно полтора метра высотой и метр шириной. Сюжет, изображенный на двери, производил впечатление еще более ужасающее, чем картины на стенах в проходе.
Фигуры на переднем плане были не написаны, а выложены мозаикой. Главной здесь также была фигура козла, стоящего на задних ногах. На этот раз он держал за руку обнаженную женщину с бледной кожей и длинными черными волосами. Очень выразительно были выполнены розовые соски. В качестве зрачков в человеческие глаза козла были вставлены рубины, которые при свете фонаря зловеще поблескивали, а его мужской орган был вырезан из какого-то темного дерева – вероятно, черного или эбенового, – и на конце его сиял еще один рубин. С ужасом и отвращением Ребекка поняла, что этот торчащий орган служил ручкой двери.
Для изображения грудей женщины художник использовал яркие кораллы, а ее глаза – холодные голубые сапфиры, – казалось, смотрели на Ребекку с жестоким пониманием.
Фоном для этих двух фигур служил написанный маслом лес, а между ними и лесом двигалась длинная процессия из неясных, едва различимых силуэтов, внушавших отвращение и одновременно притягивавших своей непонятной холодной красотой. Сверху на эти фигуры испускал свой бледный свет плавающий в темном небе рожок луны.
Некоторое время Ребекка стояла неподвижно, не в силах оторвать взгляд от двери, хотя она не переставала думать о Джереми, опасаясь, что он может открыть глаза и тоже увидеть это.
Что же там, за дверью?
Обмирая от страха, она протянула руку и, ухватившись за непристойную ручку, нерешительно потянула ее на себя.
Комната, в которой она оказалась через секунду, была довольно просторной, потолок и стены задрапированы тем же самым красным бархатом, что и проход. Дверей, кажется, больше не было.
Первое, что ее поразило, были вещи, много вещей: статуи, картины, золотые кубки, канделябры. Над всем этим возвышалось некое сооружение, напоминавшее алтарь, позади которого было видно изображение рогатого человека-козла. В воздухе висел густой запах ладана и неизвестных ей благовоний.
Сердце Ребекки бешено колотилось.
Борясь с головокружением, она открыла фонарь и зажгла в комнате свечи. Картина за алтарем оказалась теперь полностью освещенной. Она как будто задвигалась, и Ребекка на мгновение оцепенела от ужаса.
Справившись со своим страхом, женщина внимательно рассмотрела картину. На ней был изображен сидящий на троне человек-козел. Его правая рука была поднята, а в левой он сжимал пылающий факел. Над его волосатыми плечами вздымались два огромных массивных крыла, напоминающих крылья летучей мыши, а на лбу сиял тот же самый символ, что и на картинах в проходе, – пятиконечная звезда в круге. У подножия трона стояли две рогатые человеческие фигуры, одна мужская, другая женская.
Вот он, «потайной кабинет» Эдуарда, откуда он возвращался таким возбужденным. В мозгу Ребекки вихрем пронеслись вопросы. С какой целью построена эта комната? Что все это означает?
Сегодня ей не удастся все здесь осмотреть, поскольку она обещала Джереми, что пробудет в комнате только несколько минут. А кроме того, у нее самой от увиденного появились головокружение и тошнота.
Осмотревшись, Ребекка заметила, что справа от канделябра, который она только что зажгла, лежат две массивные книги в черных кожаных переплетах с тем же самым символом на обложках – звезда в круге. Может быть, взять их с собой? Она решила взять. Правда, Джереми в этом случае придется нести оба фонаря.
