жесткий отбор. И «Паровой дом» не «вытягивал».
А ведь, казалось бы, интересный сюжет — типично жюльверновский. Герои романа путешествуют по Индии. Им нужно пробраться в места, где не ступала еще нога европейца. Можно отправиться на слонах. Но… на дворе конец ХIХ века! В романе должны быть показаны достижения цивилизации. Что ж, построить в джунглях железную дорогу специально для этого случая? Нерентабельно. И герои «Парового дома» конструируют искусственного слона, который передвигается силой пара. В общем, паровоз на ногах и без рельсов…
Приключений в романе достаточно, но читать его трудно. Постоянно ловишь себя на мысли, что все это несерьезно.
Среди фантастических идей Ж. Верна это одна из самых неудачных. Куда ей до идеи «Наутилуса» или до геликоптера Робура-завоевателя! В чем же причина неудач предсказаний, подобных «Паровому дому»? Ведь вряд ли Ж. Верн писал роман, чтобы позабавить читателя. Все его идеи вполне серьезны, все — следствие раздумий о будущем науки и техники.
Причина проста — Ж. Верн пошел по пути наименьшего сопротивления. Что такое паровой слон? Типичная экстраполяция. В конце прошлого века время размеры и мощность паровозов постоянно росли. Сеть железных дорог покрыла Европу и начала проникать в Азию. Что из этого следовало? То, что через десяток-другой лет гигантские паровозы на гигантских железных путях будут перевозить гигантские составы из Пекина в Париж.
Вот почему, между прочим, трудно верить прогнозам, в которых утверждается, что скоро все население Земли вымрет от СПИДа, или что через сто лет людям неоткуда будет черпать энергию, или что каждый житель нашей планеты будет иметь контакты с пришельцами. Не будет этого, потому что выводы были сделаны с помощью простого метода экстраполяции.
Существует закон развития — сначала появляется нечто принципиально новое, потом в течение некоторого времени это новое становится старым (на этом участке и действует метод экстраполяции), а затем бывшее новое, ставшее старым, обязано умереть, потому что появляется нечто принципиально «сверхновое».
Поэтому ясно, что от СПИДа придумают надежную защиту (но зато появится болезнь, возможно, более страшная), будут найдены источники энергии, о которых мы сегодня и не подозреваем, а что до пришельцев, то выяснится, что они вовсе не существует (или что они чихать на нас хотели, что более вероятно, но более обидно).
Умные предсказатели и хорошие фантасты стараются прежде всего предвидеть будущие качественные скачки. Это самое трудное в технике прогнозирования, многие футурологи считают, что это и вовсе невозможно.
Много лет воздухоплавание развивалось по классической линейной схеме. Братья Монгольфье соорудили воздушный шар, и человек впервые поднялся в воздух. Это был великолепный качественный скачок — началась новая эра! Дальше — все по логике экстраполяции. Чтобы поднять больше груза, нужен больший по размерам баллон, заполненный легким газом. К середине прошлого века воздушные шары достигли многометровых размеров. И что же дальше? Линейная часть развития завершилась, и тот, кто стал бы предсказывать, что в будущем построят шар размером в километр, жестоко ошибся бы. Прогнозированием в те времена никто серьезно не занимался, и поэтому за дело вынуждена была взяться фантастика.
Герои романа Ж. Верна «Пять недель на воздушном шаре» летят над Африкой в гондоле огромного аэростата. Писатель воспользовался методом экстраполяции и… ошибся. Прошло четверть века, и Ж. Верн вновь задумался о будущем воздухоплавания. Можно было (ведь фантастика!) придумать роман о полете на воздушном шаре размером с Собор Парижской богоматери. Нет, писатель пишет «Робура-завоевателя». Робур поднимает в воздух первый аппарат тяжелее воздуха — геликоптер. Поднимает в то самое время, когда ученые хором утверждают: создать воздушный корабль тяжелее воздуха невозможно. А до первых самолетов еще два десятилетия…
Казалось бы — все, с воздушными шарами покончено, они так и останутся прекрасными игрушками для любителей спорта и путешествий. Но… не рано ли? Может быть, еще можно было увеличивать размеры шаров?
Заметьте, здесь есть очень любопытный нюанс. Когда возникает нечто качественно новое (самолет вместо аэростата), прогнозисты на радостях тут же отказываются от экстраполяции: зачем наращивать размеры воздушного шара, если никакого прока от этого уже быть не может?
Но фантасты знают и другой секрет: пусть качественный скачок уже произошел, но разве он — один? Разве не может быть в развитии воздушных шаров еще одного качественного скачка, о котором сейчас никто не подозревает? Давайте «выжмем» из метода экстраполяции все, на что он действительно способен.
Что для этого нужно? Казалось бы, малое — раз уж начали придумывать громадные воздушные шары, то почему остановились на стометровом гиганте? Ах, придумали самолет? Ну и что? А ну-ка, отбросьте психологическую инерцию! Воздушный шар может быть размером в…десять километров. Да кому он такой… Стоп! Не пропустите очередного качественного скачка, новой технической революции!
Аэростат десятикилометрового диаметра можно сделать из сверхтонкого полимера и запустить на высоту сто-сто пятьдесят километров. На этой высоте ни один «нормальный» аэростат летать не сможет — слишком разреженный воздух. А для нашего фантастического сверхогромного и сверхлегкого воздушного шара эта высота — в самый раз. Он зависнет неподвижно над местом запуска, и его можно будет использовать как ретранслятор телепрограмм.
Вместо дорогих спутников связи — простой и легкий аэростат…
А ну-ка, еще больше увеличен размер шара! Тысяча километров в диаметре! Только не возмущайтесь и не говорите, что сама наша Земля имеет радиус «всего» шесть тысяч километров. Мы ведь хотим предсказать еще один качественный скачок. Считайте, что предсказали — воздушный шар размером с планету. Конечно, такой аэростат не сможет летать над планетой, но можно сделать иначе — поместить всю планету ВНУТРЬ такого шара. Зачем? А вы знаете, что на Луне нет атмосферы, и даже если попытаться ее там создать искусственно, то из-за малой силы тяжести воздух за какие-то десятилетия рассеется в межпланетном пространстве? Но не век же ходить по Луне в скафандрах и жить в «подлунных» городах. Нужно заключить Луну внутрь полимерной оболочки, накачать туда воздух, и… можно будет сажать сады, выращивать цветы, играть в футбол — в общем, жить!
Видите, как много можно «выжать» из простого, как резина, метода экстраполяции, если, конечно, время от времени останавливаться и с удивлением смотреть на то, что сами же и придумали.
Воздушный шар в роли спутника-ретранслятора и воздушный шар в роли оболочки для планеты не сейчас выдуманы — они есть в фантастике (П. Амнуэль, «Космические пиастры», 1981 год). Будущее и на этот раз покажет, скорее всего, правоту фантастов. По двум причинам. Первая — развитие техники неизбежно потребует изобретения дешевых и простых ретрансляторов взамен нынешних, а исследователи безатмосферных планет неизбежно столкнутся с дилеммой — уходить под землю или придумать что-то, способное удержать атмосферу. А вторая причина — эти идеи красивы!
Это очень важная причина. Некрасивые идеи, как правило, не выживают. Геликоптер Робура- завоевателя был красив, несмотря на нелепость мачт и винтов. Красив был первый автомобиль, несмотря на нелепость своих огромных колес. Это была внутренняя красота новизны, красота идеи. Красота предвидения.
Автор изобретения — Жюль Верн. Приоритет — 1863 год, роман «Пять недель на воздушном шаре».
Воздушный шар, наполненный легким газом, например, водородом, с баллоном и кабиной для экипажа, отличающийся тем, что, с целью возможности управления полетом, воздушный шар снабжен температурным регулятором (калорифером), расположенным внутри баллона и изменяющим температуру газа, что обеспечивает изменение подъемной силы воздушного шара.
Слово автору:
«Дело не в том, чтобы управлять воздушным шаром, а в том, чтобы заставить его подниматься и опускаться без затраты газа: ведь газ-то, если можно так выразиться, его сила, кровь, душа… Мой способ,
