раскрыла первый том.
— «А… — принялась она читать. — Наипервейшая буква российского алфавита…» Гм!.. Брехня какая-то…
— Почему, Ягинюшка?
— Наипервейшая буковка будет «Я», потому как это я… Я, то ись, да и мое имя с ее начинается.
— Э, куда хватила! — усмехнулся Змей. — Дай-кось я почитаю… Где тут на букву «Зы»? Ага, вон она… Ишь ты! Про меня будто есть что-то… «Змей Горыныч — отрицательный сказочный образ…» — Дальше он бормотал уже невнятно: — «Злодей… душегуб…» Что-то непонятное…
Баба-Яга открыла другой том и повеселела:
— Гляди-кось… Про Соловья!
— Ну?! — недоверчиво посмотрел на нее разбойник и невольно приосанился. Приятно, когда о тебе пишут в книгах. — Ну и что там?
— «Ненавистный тип…», «Темная сила…» — выборочно прочитала Яга и от себя добавила: — Мерзавец заедучий, дурной и хвастливый…
— Ух! Попадись мне тот сочинитель, — разозлился Соловей-разбойник, — я бы ему голову оторвал!
— А все ж читать надо, — сказала Баба-Яга. — Повырываем те странички, где про нас сказано, и дело с концом…
— А ну, глянь, Ягинюшка, — попросил Змей, — что про Кащея пишут в Енциклопедии?
— Сейчас, касатик, сейчас… Вот: «Злодей из народных сказок… Вероятно, образ его возник еще в Древнем Египте…»
— Ишь ты! — удивился Змей. — Выходит, мы с ним земляки?
— «…Сердце его будто бы спрятано в яйце, — читала Яга, — а яйцо — в утке, утка — в зайце, заяц — в сундуке, а сундук под дубом зарыт, на острове, что на море, на окияне…»
— Тоже мне, знания — все «будто бы» да «вероятно», — возмутился Соловей. — Нам в точности знать надобно. Бросьте вы энту Енциклопедию: жизни не хватит прочесть ее. Зря поизрасходовались.
— И то верно, — задумалась Яга. — Вот что, ребятушки, в голове моей родилось: несите-ка книжки на кухню.
«Ребятушки», не спрашивая, исполнили ее повеление и перетащили энциклопедию в подвал, где рядом с котельной находилась кухня.
— Включай огонь, — приказала Яга.
Змей зажег газовую горелку, которая мигом загудела под огромным чугунным чаном с водой, и уселся рядом с Соловьем на лавку, наблюдая, как Баба-Яга с тонким знанием дела принялась колдовать.
5
— Звери лесныя, птицы воздушныя, — глухо заговорила Яга, водя руками над котлом, — дайте мне силу и ловкость вашу в едином образе, чутьё и слух вострый, отвагу и ярость тоже…
Тут она извлекла из кармана юбки дубовый сучок и бросила в кипяток. Взяла уголь и золу, смешала их в кастрюле с холодной водой, обмыла притолоку, дверь с косяком, порог и стены кухни, посыпала огонь зерном и подлила в него постного масла. Затем подожгла клок медвежьей шерсти и стала поочередно окуривать едким дымом углы и шептать заклинания:
— Гу-гу-гу, го-го-го… Не хочу я ничего, кроме знанья и здоровья, ибо худо без него… Чики-чики- чикеники, я лечу на венике без труда-старания и хочу питания умного-разумного, для себя и для друзей, чур! И никаких гвоздей…
Помешав ложкой в чане, Яга извлекла щипчиками сучок, подула на него, взяла в рот и… стала невидимой.
— Видите меня? — раздался в пустоте ее голос.
— Не-а! — хором ответили приятели, а Соловей даже присвистнул от удивления, но чуть-чуть, чтобы пламя не погасло.
— А теперь? — спросила Яга и вытащила сучок изо рта.
— Видим!
— Значит, пора… — уверенно сказала Баба-Яга. — Кидайте Енциклопедию в кипяток. Да осторожнее, чтоб ни единой брызги!
— Шутишь, Ягинюшка?! — поразился Змей. — К чему это?
— А помнишь, как тот голос в Сосновом бору еще сказал: «Знание — пишша ученого»? Сварим Енциклопедию и съедим. Авось да по зубам придется…
— Так оно и быстрее будет, — одобрил Соловей. — Молодец, Ягинюшка!
— Кидайте, ребятушки, кидайте, — захлопотала Яга.
Приказание исполнили незамедлительно и в точности.
6
Три дня и три ночи поочередно дежурили они в кухне и размешивали варево большой ложкой, чтоб не пригорело. Утром четвертого дня Баба-Яга сняла пробу. Отхлебнула из ложки и скривилась.
— Ну как? — полюбопытствовал Соловей.
— Горьковато чтой-то.
— Может, подсластить? — предложил Змей Горыныч. — У меня сахар имеется да медку еще осталось пудиков двадцать.
— Не испортить бы… — засомневалась Яга.
— Ну хоть подсолим. Да перчику баночки две-три, а? Хренку ведерко…
— И без того горько! — напомнила Баба-Яга. — Не всякий желудок примет…
— А если грибочков белых лукошка три? — глотнул слюну Соловей.
— Уточек с десяток, — поддержал Змей.
— Ну и что оно получится? Этак мы переведем добро без толку…
— А вдруг люди так и делают? — предположил Соловей. — Ежели знания горьки и в чистом виде не каждому по вкусу, так, может, всяк молодец на свой образец их приготовляет?
— Нет, уж лучше без выдумок. Подходи, кто первый?
Тут они было кинулись к котлу разом, но Яга удержала:
— Не спешите. Все равно ложкам счет установим и все разделим поровну!
— Так оно, вестимо, — сказал Соловей. — Давай мне!
Вдруг Змей Горыныч сердито зарычал.
— Ты чего? — спросила Баба-Яга и опасливо посторонилась.
— Мне положено три ложки зараз!
— Что, красив больно? — удивился Соловей.
— Нельзя, чтобы одна голова у меня поумнела, а две — в дураках оставались!
Соловей уже заложил два пальца в рот — колечком — и хотел свистнуть, но Яга вовремя кинулась к нему:
— Не станем ссориться… Пускай по его будет, по-Змеиному. Да и хозяин он здесь. Только другую ложку возьми, поменьше. Ладно?
— Ладно уж, — заулыбался Змей. — Спасибо, что уважили…
— Без уважения нельзя, — перемигнулся Соловей с Ягой.
— А может, это не те знания? — опять спросил Змей. — Вдруг есть еще и сладкие?..
— Все знания едины, — возразила Баба-Яга. — Только к кому попадут…
Хлебнул Змей и решительно заявил:
