Опять смущенно пробормотав что-то, Брент перешагнул через порог и быстро миновал все помещения в обратном порядке. На центральном посту его остановил техник по ремонту электронного оборудования Мэтью Данте, молодой черноволосый старшина первой статьи с большими карими глазами и приятным доброжелательным лицом. Он сидел перед машиной с клеймом американского флота WRL—8. В комплексе с мощным компьютером WRL—8 может автоматически распознавать и изолировать сигналы, определяя направление, частоту модуляции и длительность импульсов. Все эти данные проверяются по библиотеке потенциальных врагов для последующей идентификации. Словно бы на каждом выслеживающем тебя корабле имеешь своего шпиона.
Данте показал на пульт локатора.
— Вот, выловил только что большую рыбу.
— В зоне досягаемости?
— Пока нет, мистер Росс. Но скоро будет. Согласно моим данным, это эсминец номер первый. Наш друг кэптен Файт. Истинный пеленг ноль-три-семь. При нашей низкой посадке и покрытии, поглощающем лучи радара, ему трудно будет нас заприметить.
— Справится. А если это араб, нас можно считать покойниками.
В голосе Данте зазвучали металлические ноты, словно он сделался частью своего оборудования.
— Поиск осуществляется узконаправленным лучом с разбросом по азимуту не более одной целой пяти десятых градуса и частотой десять гигагерц. Его антенна на высоте сто восемь футов над ватерлинией, скорость вращения шестнадцать оборотов в минуту…
— Хорошо, хорошо, — прервал его Брент. — Так ты уверен, что это эсминец Файта?
— Абсолютно, сэр. Его почерк. — Он похлопал по компьютеру. — Эта машинка никогда не лжет.
Брент не мог не улыбнуться, глядя на открытое лицо техника.
— Ладно. Я немедленно доложу командиру, — повторил он и жестом усадил Данте.
Затем быстрым шагом миновал центральный пост и вышел в коридор, тянущийся вдоль всех офицерских кают. Уныние мгновенно рассеялось, как будто с него сняли оковы. На смену им приходили приятные воспоминания. Кэптен Джон Файт по прозвищу Тяжеловес как живой возник перед ним. Широкое волевое лицо под шапкой белоснежных волос, медвежья походка. Таких смельчаков не часто встретишь. Уже дважды — один раз в Средиземном море, а другой здесь, на Тихом океане, — Файт самоубийственными торпедными атаками своих «Флетчеров» спасал авианосец. Он потерял пять кораблей, не один раз побывал в таком пекле, из какого живыми не возвращаются, а его ничто не берет. Как будто ненависть даже смерть не в силах утолить. Единственный сын Файта служил переводчиком при американском посольстве в Дамаске. В 1981 году его похитили террористы и потребовали выкуп. Когда деньги были уплачены, тело юноши нашли в мусорной свалке на окраине города. С него заживо содрали кожу, а член по арабскому «обычаю» отрезали и засунули в рот. За это Файт никогда не устанет мстить.
Брент Росс вошел в свою тесную каюту, натянул вязаный свитер с высоким воротом, нахлобучил шлем, на ходу застегивая молнию на подбитой мехом куртке. Через секунду он уже поднимался по лестнице в рулевую рубку.
Помещение — шестнадцать футов высотой и восемь в диаметре — представляет собой как бы поставленный «на попа» корпус в миниатюре. Рулевая рубка в полном смысле нервный центр лодки; здесь находятся оба перископа (широкоугольный поисковый и командирский шестикратного увеличения), аксиометр, манометр, аппарат связи с машинным отделением, индикатор скорости, счетчики оборотов, панель телефонной связи, радар, сонар, компьютер управления торпедами (КУТ). Отсюда вахтенные операторы выводят лодку на позицию торпедной атаки. А сейчас в рубку набилась вся ударная группа. Сельди в бочке, подумал Брент.
Все, как по команде, повернулись, чтобы поприветствовать старшего помощника. Он подошел к энсину Роберту Оуэну, помощнику дежурного по судну, который стоял перед компьютером. Коренастый, с брюшком, несмотря на скудную кормежку, и неизменно разлитой по круглому лицу спокойно-приветливой улыбкой, энсин кивнул на КУТ.
— Зверь, а не машина, сэр! Я проверил — работает как хронометр.
Брент окинул взглядом сердце и мозг всей командной системы. Посмотрел на часы: заступать на дежурство еще рано. Тронул рычаг, и рубка сразу наполнилась гулом. Установка состоит из двух контрольных щитов. На верхнем светятся белой калибровкой двенадцать циферблатов, каждый из которых выдает информацию, необходимую для поражения цели: скорость, дальность, относительный пеленг, время, курс и прочее. В правом верхнем углу расположен замыкатель цепи стрельбы. На нем, когда машина переварит все данные, загорится красный разрешающий сигнал, и заданные глубина, скорость, угол пуска торпед будут автоматически сообщены торпедным аппаратам.
Брент повертел рукоятки на нижнем щите, поставив задачу компьютеру, и стал наблюдать за показаниями индикаторов. Наконец одобрительно кивнул.
— Техника, прямо скажем, допотопная, — заметил Оуэн. — Это вам не атомные подлодки. А все ж таки работает.
— Да уж, — откликнулся Брент, — спроси хоть у «Гефары».
В рубке засмеялись.
Брент выключил устройство и повернулся к связисту второго класса Гороку Кумано, тщедушному человечку лет сорока с черными редеющими волосами. Кумано прежде служил на торговом флоте и на судах «самооборонщиков». Умный, образованный, он проглатывает выпущенные в США инструкции по компьютерной технике, как будто английский его родной язык. Перед ним на маленьком приставном столике рядом с гидролокатором лежит разобранный блок радара надводного и воздушного поиска SPS—10. Брент склонился над ним.
— Ну что, Гороку? Неужто жесткий диск поврежден?
Японец ткнул острым, как скальпель, инструментом в блок питания.
— Да нет, лейтенант, диск в порядке, но во время глубинной атаки параллельные порты закоротило.
— А как насчет последовательных портов и программного обеспечения? Может быть, здесь есть какой-то выход?
Кумано поднял на него глаза, слегка удивленный осведомленностью старшего помощника, и покачал головой.
— Наше программное обеспечение не отличается большой гибкостью. На этот прибор нам нужны два последовательных порта. — Острием скальпеля он коснулся керамической дощечки. — Я пытаюсь переконфигурировать их с помощью этих переключателей.
— Ну и как? Будет работать? Что в руководстве сказано?
Японец повел плечами.
— Да чушь собачья.
— То есть?
Гороку поставил толстенную книгу на стеллаж, прибитый к переборке.
— Эта плата сингапурского производства… а вы же знаете, какие они остолопы. Написали руководство на смеси японского с китайским. Эти иероглифы никто не сможет понять, кроме автора. — Он обреченно вздохнул. — Нужна новая плата, вот что я вам скажу.
— А есть у нас запасная?
— Нет, сэр, нету.
— Черт! В следующий раз лично прослежу, чтобы брали дубликаты.
— Вот это разумно. Надо брать весь запасной комплект. — Он замолчал, и медленная улыбка, точно разлитое масло, расползлась по плоскому лицу. — Классно стреляли, мистер Брент.
Присутствующие поддержали его одобрительными возгласами.
Забормотав «спасибо, спасибо», Брент взлетел по трапу на мостик. Там вместо обычных шести вахтенных он увидел десять человек. Командир, несший дежурство по судну, рулевой, впередсмотрящие по левому и правому борту у ограждения, еще двое у перископов и четверо у 20-миллиметровых «Эрликонов» в кормовой части мостика. Уильямс глянул на часы и улыбнулся.
— Рановато, старпом. — (Из всего экипажа только он пользовался таким фамильярным сокращением.) — Не спится, что ли?
