Феликс слушал внимательно. В отличие от Феликса из моего сна он не проронил ни слезинки. Наоборот — мягко улыбался, как учитель, принимающий экзамен у лучшего ученика и радующийся правильному ответу.
— Надеюсь, ты не взяла все деньги?
— Конечно, нет.
— Долларов пятьсот, не больше?
— Ровно пятьсот.
— Умница, — кивнул он. — Ты сама хоть понимаешь, какая ты умница?
— Не-а. Мозгов не хватает.
Феликс улыбнулся моей шутке и принялся за салат из морепродуктов.
— Слушай, а дальше что? — Дальше — больше.
— Я имею в виду не деньги.
— Я — тоже. Во всяком случае, не только деньги… Будь умна и осторожна. Легка. Разнообразна.
— Разнообразна? — переспросила я. — В смысле, в постели?
Феликс вдруг рассмеялся:
— Ты удивишься, но это как раз не обязательно… Для этого есть другая категория барышень… А ты — для того, чтобы он любил тебя… Так что поражай его многогранностью характера, а не… — он не стал продолжать, полагаясь на мою понятливость, и спросил: — А как он, кстати, в постели?
— Феликс… — растерянно протянула я. — Все нормально. Какая тебе разница?
— Просто интересно, — он пожал плечами. — У тебя появились секреты от меня?
— Это не секрет… Но…
Но мне не хотелось болтать об этом — вдруг потом мне будет стыдно смотреть на Вадима?
— Я не умею рассказывать о таких вещах… — закончила я. — Все в порядке, я же сказала… Он…
Я вспомнила, с какой нежностью Вадим обнимал меня, и замолчала, твердо решив, что не стану рассказывать об этом Феликсу. В конце концов это были детали, и они принадлежали только мне.
— На самом деле, я не знаю, как он ко мне относится… — сказала я, мягко меняя тему. — Надолго ли это… Серьезно или нет… Не знаю.
— А ты не торопись. Мы все узнаем со временем…
— От Зины?..
— Конечно. Она — наша рука на пульсе. Понять, как Вадим относится к тебе, можно только по реакциям его жены.
— Ты перескажешь мне все, что узнаешь от Зины, ладно?
— Разумеется. У меня нет от тебя секретов, — заметил Феликс.
— У меня тоже нет…
— Надеюсь. — Он внимательно посмотрел мне в глаза.
Я этот взгляд выдержала.
В нашем совместном предприятии начинался сложный период. Благодаря Феликсу мы ощутимо продвинулись вперед, но вместе с тем — оторвались друг от друга. Его советы по-прежнему были ценны, но уже не он определял расклад сил, не он находился в эпицентре событий и правил бал… Слишком многое теперь зависело от меня… Мы оба понимали, что может наступить момент, когда Феликс окажется лишним и мне захочется избавиться от него. Он знал, что достаточно обезопасил себя на этот случай. Так же, как знала и я, что, соверши я попытку оторваться от своего учителя, все мои достижения окажутся под угрозой. Все-таки я была хорошей ученицей.
Я выдержала его взгляд, давая понять, что нашему сотрудничеству ничего не грозит.
— А вот и кофе, — сказал Феликс и принялся за эспрессо. — Не боишься, что Алена с подругами придет сюда? — спросил он, улыбаясь.
— Нет, — ответила я. — Мне даже интересно посмотреть на них.
— Помнишь, Катя просила в ресторане о помощи?
— Да!
— Похоже, Вадим ей помог. Она будет делать женское ток-шоу. Без подстав.
— Что это значит?
— Участницы будут настоящими — не актрисы.
— Это хорошо или плохо? — спросила я.
— По-моему, глупо. Реальные люди не слишком управляемы. Я бы на ее месте не стал иметь дела со стихией.
— Ты любишь управляемых, я знаю, — заметила я. Он усмехнулся моему намеку:
— Называй, как хочешь… Но если говорить точнее, предпочитаю вдумчивых актеров, которые способны выучить текст, понять сверхзадачу и быть органичными. Это я о ток-шоу.
— Я поняла…
Феликс отправился со мной по магазинам. Цель поездки — купить пару недорогих, но достойных вещей — была достигнута через полтора часа. Помимо брючного костюма Феликс посоветовал купить скромный, без излишеств пеньюар, объяснив мне, что это как раз та вещь, которую, в отличие от костюма, вполне уместно оставить в квартире. Пеньюар был мил, тонок, изящен — ненавязчивое напоминание обо мне, если вдруг такое понадобится.
После кафе и всех покупок у меня оставалось двести долларов.
— Кстати, — сказал Феликс, — у меня кончаются деньги…
Я молча протянула ему двести долларов. Он вытянул одну бумажку, заметив:
— Все не надо. Это верни Вадиму.
— Для него сто долларов…
— Как для меня три рубля, — закончил Феликс. — Знаю. Но я ведь стараюсь не для него, а для тебя… Это плюс, понимаешь?.. Отсутствие интереса к его деньгам.
— Да.
— Только не клади их назад. А отдай ему в руки.
Так я и сделала, вызвав вспышку нежности у Вадима. В тот вечер он задержался и уехал гораздо позже, чем накануне, взяв с меня обещание остаться ночевать.
Я не стала звонить Феликсу, не стала никуда ездить. Весь день я провела одна, воображая себя хозяйкой этой роскошной квартиры. Одну из комнат я назначила детской, мысленно расставила в ней мебель для Сережки, собралась наполнить ее мягкими игрушками, но вовремя спохватилась, что мягкие игрушки — это развлечение Алены, оно будет напоминать Вадиму о главном доме, и решила ограничиться компьютером для сына… Конечно, это была игра — игра в то, как мы живем с ним вместе, но я уже знала, как много может изменить энергетика желаний.
Мне очень не хватало Сережки, очень! И еще мне недоставало моих записок, они лежали где-то в недрах издательства вместе с рукописью Феликса. Конечно, я могла бы выйти и купить бумагу, ручку, но писать мои записки в квартире Вадима было небезопасно. Каждый день приходила прислуга. Каждый вечер здесь бывал Вадим.
Мне приходилось ограничиваться лишь внутренними записями, если такие бывают. Я слонялась по квартире и рассказывала самой себе обо всем, что происходило, и о том, что могло бы происходить. Воображала, как Вадим, выйдя из банка, садится в свой джип, бросает водителю:
— На квартиру. — И джип летит по вечерней Москве.
Наверное, он позвонил Алене — предупредить, что задержится. Сказал ей что-нибудь вроде:
— Неожиданно возникли дела…
Я представила себе, как Алена сидела за столом. Дети ужинали, Зина подавала горячее.
— Хорошо, дорогой… — сказала Алена в трубку. — Зина оставит твой ужин в микроволновке…
— Не надо… Я перехвачу что-нибудь в ресторане…
— Да. Так будет лучше… Целую тебя, дорогой. Пока.
Алена беззвучно положила трубку радиотелефона на стол. На нее вопросительно смотрела Настя.
— Папа занят… — пояснила Алена свой телефонный разговор.
— Почему ты не спросила, чем?
Только так могла отреагировать Настя, которая, судя по рассказам Зины, была резкой девчонкой,
