— Послушай, — сказала я Феликсу. — Почему бы тебе хоть раз не заняться с ней сексом в постели?.. Колесо обозрения тоже может стать рутиной.
— А постель — аттракционом, — согласился Феликс. — Все верно… Но для Зины постель значит слишком много. Аванс на будущее. Я авансов не даю.
— И будущего тоже! — засмеялась я. — Вот, значит, как воспитывают глупых женщин!
— Умных тоже, — ответил Феликс.
— На умных, я думаю, тебе придется потратить больше сил.
— Меньше, — возразил Феликс. — На то они и умные, чтобы вовремя отступить…
Вопрос о его бывшей деловой партнерше, героине его рукописи, вертелся у меня на языке: какой она была, с его точки зрения, умной или глупой? Отступала она или же просто кинула его? И не потому ли он помнит ее?.. Но об этом не стоило говорить: истинные чувства Феликса были опасной зоной, я интуитивно чувствовала это.
— Однако Алена не так пуста и примитивна, как ты думаешь, — заметил Феликс. — Она имеет влияние на Зину. Даже больше, чем я.
— Она с ней видится чаще, чем ты. Вот и все.
— Может быть… — с сомнением согласился Феликс.
— И потом… Психотерапия это всего лишь набор приемов. Можно быть пустой и примитивной, но уметь пользоваться этим.
Феликс заулыбался и скрестил руки на груди — так он обычно делал, когда ловил оппонента на слабости.
— Тебе так хочется, чтобы Алена была пустой и примитивной?
— Хочется — не хочется… Это — так.
— Никогда не считай своего врага глупым. Запомнила?
— Могу записать, — бросила я, чувствуя его правоту.
— Не надо, — спокойно ответил Феликс. — Просто запомни.
Я запомнила эти слова, как и все слова Феликса. Я уже тяготилась своим учителем, но по-прежнему все сказанное им, оставалось для меня на вес золота.
Я не позволяла себе расслабляться, растворяться в своей удаче (а очень хотелось!). Я следила за каждым своим жестом, каждой улыбкой. Возможно, именно поэтому настал день, когда Вадим предложил мне окончательно переехать к нему на квартиру.
— Ты не против?.. — спросил он.
— Я не знаю… — не могла же я сразу дать согласие!.. Помолчав, я спросила тихо: — Это не осложнит твою жизнь?
— Нет, — коротко ответил он.
Уйти из квартиры Феликса, поселиться у Вадима, ослабить поводок, на котором держал меня мой учитель, — это было соблазнительно. Но я не могла не думать о том, «что будет, если…». Если Вадим разлюбит меня? Или так: если он вообще меня не любит и однажды поймет это, когда я ему просто надоем? Если я останусь одна? Что тогда я буду делать?.. Вернусь к Феликсу? Это смешно… Вернусь в Рабочий поселок? Исключено…
Я долго думала и решила поступить, возможно, самым глупым образом: половинчато. Я заберу свои вещи из квартиры Феликса, но не все, решила я, и Феликс не заметит этого, а Вадим и вовсе не знает моего гардероба. Таким образом, я не поставлю точку ни в одном варианте своей дальнейшей жизни.
Просчитываешься обычно в тех случаях, когда все хорошо высчитано. Так и случилось со мной.
Убедившись в том, что машины Феликса возле дома нет, я поднялась в квартиру, сложила часть вещей в дорожную сумку и, закрыв за собою дверь, вздохнула с облегчением. Но едва я ступила под свод арки, как с другой стороны навстречу мне въехал автомобиль Феликса.
Дав короткий сигнал, Феликс вышел из машины:
— Чуть не разминулись!..
Он оглядел меня с ног до головы, взгляд задержался на сумке.
— А что это у нас там?
— Кое-какие вещи… — ответила я.
— А-а… — понимающе кивнул Феликс. — Решила слинять…
— Нет! Просто взяла несколько шмоток…
— А-а… — снова кивнул он. — Решила слинять постепенно…
— Господи! Феликс, никто никуда не линяет!.. Он подошел ко мне вплотную.
— Ты переезжаешь к нему?.. Он тебе это предложил, да?
Я, не зная, что ответить, пожала плечами.
— Странная ты, Полина… — Феликс скрестил руки на груди и, прищурившись, насмешливо посмотрел на меня. — Я занимаюсь тобой, волнуюсь за тебя, болею, а ты что-то скрываешь — молчишь, как не родная…
Я разозлилась. В конце концов я не принадлежу Феликсу! Почему я должна бояться его, словно он — мой хозяин?!
— Тебе не кажется, что есть вещи, которые тебя не касаются?!
— Таких вещей нет, — спокойно ответил Феликс.
И я, к ужасу своему, почувствовала, что все-таки боюсь его.
— Послушай, — сказала я, помедлив. — Он просто предложил мне… побыть у него… Он не хочет, чтобы я уезжала и приезжала… Он хочет, чтобы я всегда была на месте, под рукой… Но я не знаю, надолго ли это…
— Тогда зачем тебе забирать свою одежду?
— Ну, просто… для разнообразия… Это ничего не значит.
— Значит, — возразил Феликс. — И очень много… Ты должна принести ношенные вещи, чтобы Вадим убедился в твоей готовности остаться с ним. И еще в том, что тебя никто и ничто не держит в твоей прошлой жизни, о которой он, в сущности, мало знает…
Я заставила себя улыбнуться:
— По-моему, слишком мудрено, Феликс… Я могла бы взять денег, накупить себе вещей…
— Могла бы, — согласился он. — Но ты знаешь, что Вадим тоже умеет считать деньги…
— Послушай! Я не собираюсь никуда от тебя линять! Не веришь — поднимись в квартиру: я забрала всего пару юбок, два свитера…
— И вот это мне нравится меньше всего.
— Почему?
— Потому что ты пытаешься создать видимость своего присутствия…
Я по-прежнему улыбалась, но внутри меня вырастал почти мистический ужас перед проницательностью этого человека.
— Ты легко могла бы забрать все свое шмотье. Я за него не держусь, и мы оба знаем, что для тебя оно тоже ничего не значит… Ты могла бы сделать это при мне — объяснить все и сделать… оставить свой новый адрес, — он усмехнулся, — контактный телефон… Но ты предпочла момент, когда меня не было дома, ты предпочла устроить маскарад с оставшимися вещами…
Феликс говорил спокойно и ровно, как учитель, объясняющий новый материал. Я молча смотрела в его невозмутимое лицо и с трудом боролась с желанием ударить его.
— Вопрос, — проговорил он и, выдержав короткую паузу, сформулировал этот вопрос: — Почему ты поступила именно так?.. Ответ — очевиден.
Я стояла перед ним, как растерявшаяся двоечница, не находя слов в свое оправдание и решимости — чтобы повернуться и уйти. Он был прав: я хотела исчезнуть, но при этом сохранить за собой возможность вернуться. Это была глупая игра. За эту глупость я и расплачивалась сейчас в полутемной продувной арке на окраине Москвы.
— По-моему, это твоя мнительность, — с трудом проговорила я, — и больше ничего.
— Возможно, — согласился Феликс, понимая, что уже достаточно плотно загнал меня в угол и надо дать мне передышку, чтобы я освоилась на новом месте. — Но один раз меня уже кинули. Не хочу, чтобы это произошло снова.
