Подъемлется шумящая волна; Лишь дева там, печальна и бледна, И вдалеке плывут ладьи набега. О, для чего печальной красотой Пленялся ты, воитель молодой? Она в слезах; в немой воитель думе. «О милый друг! о жизнь души моей! Что слава нам? что делать средь мечей? Пускай другой несется в бранном шуме; Но я твоя, ты вечно, вечно мой!.. Забудь войну, воитель молодой!» Гараль молчал. Надменное ветрило Его звало к брегам чужой земли; Но с бурею так быстро корабли Летели вдаль, и дева так уныло Его влекла трепещущей рукой... Все, все забыл воитель молодой! И он у ног своей подруги нежной Сказал: «Пускай гремят набег и брань: Забыла меч ослабленная длань!» Их дни слились в отраде безмятежной; Лишь у брегов, терзаемых волной, Дрожа, краснел воитель молодой. Но быстро дни восторгов пролетели. Бойцы плывут к брегам родной земли; Сыны побед с добычей притекли, И скальды им хваленья песнь воспели. Тогда поник бесславною главой На пиршествах воитель молодой. Могучие наперсники судьбины К ногам невест повергли меч и щит; Кровавый меч героев не лежит У ног одной оставленной Гальвины. Красавица вздохнула, — и другой Ее пленил воитель молодой. С тех пор один бродил Гараль унылый; Умолк его веселый прежде глас, Лишь иногда в безмолвный ночи час, Уединен, шептал он имя милой. Война зажглась, — и встречи роковой Пошел искать воитель молодой.
СвященникКто ты, мой сын?СтихотворецОтец, я бедный однодворец,Сперва подьячий был, а ныне стихотворец.Довольно в целый год бумаги исчертил;Пришел покаяться — я много нагрешил.СвященникПоближе; наперед скажи мне откровенно,Намерен ли себя исправить непременно?СтихотворецОтец, я духом слаб, не смею слова дать. СвященникСтарался ль ты закон господний соблюдать И, кроме вышнего, не чтить другого бога? СтихотворецАх, с этой стороны я грешен очень много; Мне богом было — я, любви предметом — я, В я заключалися и братья и друзья, Лишь я был мой и царь и демон обладатель; А что всего тошней, лишь я был мой читатель. СвященникВторую заповедь исполнил ли, мой сын?
