- Ах ты!.. - досадливо вскрикнул кто-то над самым ухом, и Эльтдон растерянно заморгал, силясь разобрать, в чем же, собственно, дело.
Сверху пролетело что-то массивное, задев его тонким хвостиком с кисточкой на конце. Эльф испуганно отшатнулся, заслоняясь руками от этого неведомого существа, с запозданием понимая, что мгновение назад видел крупную хвостатую жабу с широкими кожистыми крыльями. И между прочим, с кисточкой на конце хвоста! Такое даже в самом невообразимом сне не примерещится!
Годтар-Уф-Нодол снова прокричал: 'Ах ты!..' - и попытался спрыгнуть на землю, но у него ничего не вышло. Словно какая-то невидимая нить привязала дуршэ к сиденью. Как, кстати, и Эльтдона. Как и всех остальных, кто сидел на парайезаврах. Только Вальдси бегал внизу, по грязи, и выкрикивал какие-то непонятные слова да размахивал в воздухе руками.
А над головами путешественников кружились, разочарованно шипели жабы целая стая летающих жаб с их смешными хвостиками. Потом Эльтдон увидел разинутую пасть одной из них - и всякое желание смеяться у него мгновенно пропало. Всю жизнь он был уверен, что жабы - существа беззубые. Даже та тварь, из-за которой он попал в пациенты к Фтилу, даже она обходилась только ядом, а здесь... Создатель! - полон рот зубов, да каких! тоненьких, острых, словно какой-то шутник иголок понавтыкал. Эльф судорожно вздохнул и покосился на дуршэ. Тот уже догадался, почему ему не удается покинуть свое место на парайезавре, и теперь внимательно следил за дождевиком. Эльтдон попытался было о чем-то спросить, но киноцефал только раздраженно покосился на астролога и бросил отрывисто:
- Это и есть лламхигин-и-дурры. Любуйся.
Секундой позже одна из жаб заметила сидевшую на ветке ящерку и спикировала прямо на жертву. Ящерка раздула горловой капюшон и отчаянно зашипела, что, впрочем, ей ничуть не помогло. Жаба, разинув пасть, налетела прямо на маленькую рептилию и прокусила ей голову. Потом уселась на ветку, удерживаясь задними лапами и помогая себе пальцевидными выростами на крыльях. Моргнула большими радужными глазами и стала поедать добычу.
Эльтдон ни минуты не сомневался, что окажись он вне магического колпака, которым дождевик накрыл весь караван, лламхигин-и-дурры накинулись бы на него и сожрали, не испугавшись больших размеров добычи. Теперь стали понятны рассказы о 'поучительном зрелище' в деревушках, над которыми пролетали эти твари. Видимо, Годтару-Уф-Нодолу и впрямь придется менять маршрут каравана.
Вальдси все еще что-то выкрикивал, но уже перестал бегать. Похоже, самое страшное миновало, да и лламхигин-и-дурры, сообразив, что поживиться больше нечем, потихоньку улетали в чащу леса, недовольно поквакивая. Неожиданно магические путы исчезли, и Эльтдон смог подняться с сиденья. Годтар-Уф-Нодол же попросту спрыгнул в грязь и поспешил к дождевику.
-Ты же говорил, до завтрашнего утра все будет спокойно! Кто-нибудь пострадал? - обратился он к Вальдси.
- Нет. Следовательно, я соблюдаю условия соглашения. Что же до лламхигин-и-дурров, то для меня их появление было такой же неожиданностью, как и для всех остальных. Но я не волен управлять ими. К сожалению.
Дождевик отвернулся и направился к переднему парайезавру. Только сейчас Эльтдон заметил, что Вальдси шатается от усталости, - наверное, то, что он сотворил, далось чародею нелегко. Дуршэ тоже обратил на это внимание. Годтар-Уф-Нодол велел, чтобы колдуна напоили крепким цахом и выяснили, может ли он вести караван дальше. Тот ответил, что да, может, в конце концов, это его прямая обязанность. Киноцефал, пробормотав что-то о гордецах, вернулся на свое место, и караван двинулся дальше.
Еще несколько раз лламхигин-и-дурры появлялись в пределах видимости, но Вальдси успевал поставить магический заслон, исправно выполняя свои обязанности.
Тем не менее к вечеру его шатало так, что Годтар-Уф-Нодол снова попытался настоять на привале. Дождевик только зло оскалился:
- Как ты не понимаешь! Чем быстрее мы минуем здешние края, тем лучше. Остановись мы хоть на пару часов, эти твари слетятся отовсюду, как мухи на труп. Да мы и будем трупами, потому что я не смогу постоянно держать заслон. Поэтому двигайтесь, двигайтесь, сожри вас пиявки, вы платите мне деньги за работу - я ее выполняю. Большие деньги - тяжелая работа. Но подыхать из-за вашей тупости я не намерен. Двигайтесь, двигайтесь! Никаких привалов, пока я не разрешу.
- Животным скоро потребуется отдых, - заметил дуршэ, несколько смущенный такими речами.
- Перебьются, - отрезал Вальдси. - Парайезавры способны идти несколько суток безо всяких привалов. Вот пускай и идут. Если и потеряете одного-двух, это все же лучше, чем погибнуть самим. Вперед!
Киноцефал возражать не стал. Его приказ передали по цепи, и караван продвигался даже ночью, с зажженными факелами, с полусонными лицами - а наверху кружились, шипя, лламхигин-и-дурры. Эта фантасмагорическая картина запомнилась Эльтдону надолго. Он забыл обо всем, таращась в мрак, окруживший их со всех сторон, и тщась разглядеть, откуда твари атакуют на сей раз. Было очень страшно. Астролог боялся, что вот сейчас Вальдси упадет, не в силах что-либо сделать, изнуренным непрерывным колдовством, и лламхигин-и-дурры накинутся на них, чтобы растерзать в клочья.
Но этого не случилось ни в эту ночь, ни в следующую. Парайезавры, утомленные долгим переходом, удивленно порыкивали и поднимали головы, чтобы укоризненно взглянуть на своих погонщиков, но те только понукали рептилий да сами порой оглядывались на дуршэ. А что мог поделать дуршэ? Он, как и остальные, зависел сейчас от мастерства Вальдси.
На вторую ночь лламхигин-и-дурры почти не появлялись, а утром дождевик заявил, что главная опасность миновала. Но все равно гнал караван вперед еще часа три, и только после этого позволил устроить привал. Поклонился Годтару-Уф-Нодолу и... рухнул на землю, потеряв сознание.
7
- Мне нужно поговорить с тобой, эльф, - сказал Сафельд.
Привал, которого все так долго ждали, растянулся до самых сумерек. Небольшие робкие костры, разведенные караванщиками, отчаянно дымили, вокруг собрались погонщики с усталыми, изможденными лицами. Парайезавры жалобно сопели и тянулись к зеленым кустам из тех, что поближе. Дуршэ молча сидел у того костра, где приводили в чувство дождевика, и наблюдал за врачующими с мрачным интересом. Эльтдон задремал было, но седой тролль тихонько тронул его за плечо, а вот теперь даже требовал беседы. Нашел, однако, время!
Тем не менее эльф поднялся и пошел вслед за Сафельдом во тьму. Они остановились у покрытого костяными наростами бока парайезавра, и только здесь тролль заговорил снова:
- Насколько я понял, Книга у тебя.
Первой мыслью было отпираться, но Эльтдон тут же понял, что это глупо. Припомнив рассказ Годтара- Уф-Нодола, он начал понимать, что вроде бы случайные фразы, брошенные Сафельдом как бы мимоходом и спасшие, киноцефала от опасности, на самом деле не были случайными. Каким-то образом тролль узнал о Книге, и 'играть в дурачка' не стоило.
- Да, она у меня. Но тебе-то что за дело до этого?
Наверное, слова прозвучали излишне задиристо, но, когда речь заходила о Книге, Эльтдон не мог иначе. В конце концов, это подарок Фтила, не говоря уже о той величайшей ценности для ученых всего мира, которую таит в себе неказистый том в зеленой коже. 'А как же слова об опасности? - спросил какой-то язвительный голосок внутри. - Уж не перехитрил ли ты сам себя, мудрый астролог? Наверное, не зря твой 'бесценный том' так долго и последовательно пытаются уничтожить'. Эльтдон предпочел не слышать этого голоса. С него вполне хватало того, что говорил Сафельд.
- Есть дело, - отрезал тролль. - Поскольку мне кое-что известно об истории этой Книги. Дуршэ хотел уничтожить ее, но случай (как же 'удачно' все случилось, просто диву даюсь!) помешал. Удивительный случай... ну да ты знаешь об этом. А известно ли тебе, что Годтар-Уф-Нодол когда-то настолько привязался к этой проклятой Книге, что не ложился спать, не почитав ее перед сном? Или то, что он начал меняться - не внешне, конечно, но его представления о мире стали совсем иными. А знаешь ли ты, что, если таковые представления изменятся у слишком многих, поменяется уклад самого мироздания? И...
- Замолчи!
Эльтдон и сам не знал, откуда берутся силы. Он никогда еще не кричал так на других, считая подобное поведение неприличным, а сейчас словно что-то подталкивало его в спину.
-Замолчи! Как ты смеешь говорить так о Книге, написанной Создателем?!
Сафельд сокрушенно покачал головой:
