передней лапой и водворил на место. Вновь очутившись на спине чудовища, долинщик прежде всего исследовал разбитый рот. Кровь уже спеклась, и раны покрылись корочкой, а вот слева коренные зубы были выбиты почти все. И то и другое не смертельно: раны заживут, так что вскоре он сможет благополучно о них забыть. Ренкр мысленно выругал себя. Конечно, оптимизм - это великолепно, но у него было маловато шансов на то, что появится время лечить раны. Юноша подумал о дожде. В прошлый раз именно благодаря непогоде ему удалось спастись... Но небо оставалось безоблачным и не подавало никаких надежд.
Долинщик решил заговорить с драконом.
- Скажи, - произнес он, ощущая во рту боль от рвущихся корочек спекшейся крови, - почему ты все время молчишь?
- Мне не о чем говорить с жертвой, - угрюмо ответил крылач - и далее безмолвствовал в течение всего полета.
Ренкр подумал, что, раз дракону так хочется, пускай себе молчит на здоровье. У альва имелись заботы поважнее - ему предстояло сбежать из Эхрр-Ноом-Дил-Вубэка, хотя бы потому, что он в ближайшее время умирать не собирался. Внизу один за одним проносились горные кряжи, но Ренкр не обращал на них внимания - он пытался найти выход, хоть какой-нибудь... А был ли он, этот выход? Где-то внизу прохохотала одинокая мантикора, прохохотала и замолкла, убоявшись тяжелой драконьей тени. Зря. Сегодня дракон летит с добычей.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Города драконов сильно отличались от того, что принято звать городом у эльфов или гномов. Драконы не строили домов, ибо дома таких размеров было бы слишком сложно возвести. Драконы отдавали предпочтение полостям в горах. Разумеется, количество подходящих пустот в каждой горе бывает различным. Большие скопления полостей и назывались драконьим городом, а горный массив, заселенный драконами, носил имя страны Эхрр-Ноом-Дил-Вубэк. Границы страны не были четко очерчены и никогда не охранялись - это было просто ни к чему. Драконы, существа по своей природе плотоядные, держали на луговинах, прилегающих к горам, огромные стада животных, которые опять-таки не охранялись. Легенды играли роль и оград, и стражников. Вопреки царившим среди горян и долинщиков преданиям, по ночам драконы спали, а днем занимались своими драконьими делами. Три горных пика, стоящие друг подле друга, были наиболее плотно заселены драконами, и поэтому звались стольным городом, Эндоллон-Дотт-Вэндром. Правил столицей, а также и всей страной, дракон Король. Когда Первая Драконица в Начале Времен облетала мир, откладывая яйца, она оставила кладку и в этих горах. Король вылупился раньше своих сородичей. Испокон времен он правил драконами, и постепенно его настоящее имя забылось. С тех пор его так и звали - Король. Он был очень стар и очень мудр, но не нажил наследника и всегда оставался одиноким.
Создатель задумал драконов хранителями мудрости, а также некоторых великих предметов, назначение которых иногда было сокрыто даже от них самих (некоторые же утверждают, что даже и от Создателя). И уж никогда в замысел его не входило, что драконы станут добывать кровь разумных существ, дабы омыть ею Камень жизни. Но Создатель покинул Нис. Пришедший в мир Темный бог не пожелал принять Нис таким, каким тот был, и стал изменять согласно своим вкусам. Особенно же ему досаждали драконы с их глубокой древней мудростью, благодаря которой Нис следовал замыслам Творца. Темный бог не мог повлиять сразу на всех драконов мира - он был еще слаб и только копил мощь. Но справиться с Эхрр-Ноом-Дил-Вубэком оказалось ему по силам - и на местных драконов пало кровавое заклятье. Отныне для того, чтобы продолжать жить, драконы вынуждены были ежеткарно добывать кровь разумных существ и омывать ею Камень их жизни. Когда Темный бог творил это заклятье, он знал, что Создатель вложил в драконов слишком большую тягу к жизни, чтобы они могли от нее отказаться. Вот так все и произошло. Одним хмурым утром - собирался дождь, тяжелые усталые тучи бесцельно тыкались друг в друга влажными носами, но никак не могли разродиться - в Зале Короля вдруг неизвестно откуда взялся, будто вырос, большой многогранный кристалл. Камень был установлен в огромном чашеподобном углублении, а по внешнему кругу этого углубления выжглись черные на сером - страшные слова. 'Отныне ежегодно чаша сия будет наполняться кровью существ разумных, в противном же случае все вы умрете'. И больше ничего.
'Вы умрете'... Это было самое страшное, это было невозможное, неслыханное, это... было. Король не стал никому показывать ни кристалл, ни надпись. В Зале жил он, он один, и поэтому старому дракону удалось сохранить все в тайне. Он ждал, понимая, что это только начало. Слишком туманной была надпись, слишком расплывчатыми угрозы - и вместе с тем слишком страшными, чтобы их просто игнорировать. Разумеется, он дождался. В Зал начали слетаться драконы. Всем им приснился один и тот же сон - сон о рождении Камня - и сон о рождении проклятья. Его народ обладал способностью ощущать такие вещи - к своей беде. Что можно было объяснить, зная даже меньше, чем они? Выяснилось, Король оказался единственным из драконов, кто не видел этого сна. Зато сейчас он слишком отчетливо видел другое - его народ за одну ночь преобразился, стал нервным, издерганным, испуганным, жалким. Только несколько драконов восприняли известие спокойно и взвешенно, их Король попросил задержаться, всем же остальным предложил уйти, чтобы он мог подумать. 'Над чем, старик, над чем подумать, когда тебе ничего еще не известно?..'
Так они и порешили - дожидаться, пока ситуация прояснится. И ситуация не замедлила проясниться, да так, что душа Короля заныла в предчувствии грядущего бесславия, от которого не сбежать, не спрятаться, с которым нельзя сразиться, которое предрешено, как твое рождение. Вот только в предрешении рождения принимал участие Создатель, а здесь - какой-то самозваный Темный бог... да полно, был бы он самозваным, драконы б нашли, как проучить дерзкого. Так ведь нет, за ним (или уже за Ним?!.) чувствовалась реальная, вполне ощутимая сила, которая всех их могла просто-напросто смести, как легкий ленивый ветерок Теплыня сметает соринки с уступа - играючи, так, между прочим, не прикладывая для этого никаких усилий, походя.
Темный бог явился под вечер (дождило вот уже второй день подряд), вошел в Зал, взглядом отыскал Короля. 'Ничего-ничего, можешь оставаться там, где сидишь. Слушай-ка вот, что я тебе скажу. Внимательно слушай'. Старый дракон внимательно выслушал гостя и дал согласие на все, дал прежде всего потому, что от этого уже ничего не зависело. Выхода не было... Так думали почти все, в том числе и Темный бог, но старый дракон догадывался, что тот ошибается. 'Должен где-то существовать выход, должен, не может такого быть, чтобы вот так просто он мог нас всех заколдовать. Должен...' Но, похоже, его таки не существовало. Уж сколько пробовали снять заклятье, сколько творили волшбу, да такую сильную, прибегать к которой раньше просто опасались, - а все без толку. И - куда деваться - пришлось летать, пришлось лишать кого-то свободы, чтобы сохранить собственную жизнь. Право слово, слишком высокая, до жестокого неприемлемая цена! Большинство драконов мучилось этой необходимостью, но приняло ее как данность и подчинилось повороту судьбы, не пытаясь что-либо изменить. Не так сначала пытались все, но со временем... - нет, не привыкли, но смирились. Только старый Король с упорством обреченного все искал несуществующий выход.
Когда же он окончательно понял, что уже не спастись, стало как-то поспокойнее. Теперь можно было не суетиться, а всерьез задуматься над тем, что же происходит. 'Уж если этот Темный бог так ненавидит драконов, почему же он не уничтожил нас? Значит, для чего-то мы ему нужны, этому самозваному божеству, для чего-то нужно ему все то, что мы сейчас творим. И заставил он нас это делать не из безумной тяги причинять другим мучения, нет в нем той черты, по которой безошибочно угадывается сумасшествие, а следовательно, этот Темный бог извлекает какую-то пользу из наших (и не только, и не столько, из наших) страданий. Ну что же, если нельзя избавиться от проклятия, можно избавиться от этой жизни'. Разумеется, он понимал, что не все так просто. Кое-кто из народа уже пытался покончить с собой, но у них ничего не получилось. Заложенная Создателем неистребимая тяга к жизни была изначально задумана для того, чтобы та мудрость, хранителями (и носителями) которой являлись представители народа, не смогла уйти из мира. А ведь это произойдет, стоит умереть дракону. Теперь сия тяга обратилась против них самих, но Король, только в последние печальные годы осознавший все возможности своей волшбы, знал, что здесь он еще может побороться.
Смешно - побороться за смерть. Он призвал к себе всех тех, в ком еще видел драконов прошлых лет, существ мудрых и бесстрашных, смелых, отважных, благородных... да полно, те времена давно прошли, а взамен наступили новые, страшные, неправильные. Порванные.
Король поведал собравшимся о своем плане, и они после непродолжительного молчания
/ты ведь и так знаешь, что другого выхода... не найти. Тогда стоит ли молчать, коль все уже известно наперед? Стоит. Так... спокойнее/
