результате пришлось отлежать в гипсе положенное количество времени. К тому же я словно в бреду каком-то пребывал, такое случается, когда у человека очень сильная температура: и не спишь, и не бодрствуешь, а так... на грани находишься. Вот на такой грани находился и я, - Резникович замолчал, задумчиво постукивая костяшками пальцев по столу. Он оглядел остальных: притихшую на диванчике рядом с отцом Надежду, Журского, который внимал ему с серьезностью и пониманием; расположившегося на табуретке, словно на боевом коне, и блестевшего глазами рыцаря Александра Сергеевича; наконец Элаторха, который сидел на стуле рядом с вешалкой и чей взгляд умолял не затягивать с рассказом и главное поверить ему, чужаку и незнакомцу, который, по сути, не был для Резниковича ни тем, ни другим. - В детстве я, как и большинство мальчишек, увлекался 'вечно модной' фантастикой, в основном - фэнтэзи. Но ко всему прочему зачитывал до дыр собрания мифов и легенд. А уж классического 'Властелина колец' знал едва ли не на память (причем не какое-нибудь там популярное издание, а академический трехтомный перевод из 'Литпамятников')! И вся эта горючая смесь из прочитанного, дофантазированного и такого, что вообще существовало в одном лишь моем подсознании и никогда до того момента не выбиралось на поверхность, - вся эта смесь породила некий мир, который я назвал Нисом. Почему именно 'Нис'? Только не смейтесь! Это аббревиатура от 'Наука и Сказка'. Журский стиснул руку Надюши, но дочка, похоже, и не собиралась хмыкать. Хотя такой вариант расшифровки ее явно позабавил. - А дело в том, - продолжал Денис, - что мир этот на самом деле составлен из двух половинок, которые на первый взгляд могут показаться несовместимыми. - Неужели ты про технологию и магию? Если так, то вынужден тебя огорчить... Резникович отмахнулся: - Погоди, Макс. Я не о том. В детстве же, кроме романтики мечей и колдунов, я испытал на себе влияние еще и романтики доисторических животных. Ты, наверное, поймешь меня, небось, и сам увлекался динозаврами и прочими мамонтами, а? - Было такое. - То-то же! Я - не исключение в этом смысле. Вот мне и захотелось (а может, мой разум в бреду 'выдал' такую установку), чтобы природа того мира - моего мира! - вмещала в себя флору и фауну Палеозоя. - Почему именно Палеозоя? - Спроси у того мальчика, который, подчеркиваю, в бреду все это выдумал! И не отвлекай меня своими вопросами, я и так скоро запутаюсь! О чем бишь... - Природа Палеозоя, - подсказал сэр Мочитель. - Да, спасибо. Вот и получилось, что наука плюс сказка. К слову, на самом-то деле от науки там не слишком много. Мне хотелось, чтобы мир был поинтереснее, и я со всей безответственностью впихнул туда еще и коней (ну, чтоб было на ком скакать!), коров... - ...чтоб было кого доить! - не выдержала Надежда, и все захохотали, даже напряженный Элаторх. Но Резникович не обиделся. - Вот именно! - подтвердил он. - Ну, еще цветочков, чтобы было что дарить прекрасным дамам... и так далее4. Даже те животные, которых я стянул у палеонтологов, иногда претерпевали сильнейшие изменения. Например, меганевры (это такие стрекозы, на Земле размах их крыльев достигал метра) - так вот, меганевры у меня такие, что на них может летать взрослый человек или даже два человека. Каково? - Круто! - совершенно искренне отозвался Максим. - И сразу чувствуется, что создатель находился в бреду. - Ага, вот теперь, похоже, ты начинаешь меня понимать! Но вернемся к моей больничной койке. Сперва я просто продумывал, как бы это могло быть, а потом.... потом начал играть взаправду. Как будто до того момента репетировал фрагменты спектакля и вот наконец выступил с премьерой. Или нет, даже не это - а словно собирал материал перед тем, как сесть и писать новый роман. В общем, вы понимаете? Аудитория послушно закивала, хотя Элаторх, судя по всему, мало что понял. Он вообще выглядел так, будто мир вокруг него летел в тартарары. - Так вот, потом началось представление. Мне сложно пересказать вам все, происходившее тогда. В конце концов, я был всего лишь захворавшим мальчиком... Однако был я им только в больнице - а где-то в другом месте я представлял из себя совсем другую сущность, демиурга, творца миров. И силой своего воображения я разыграл спектакль, в котором был сперва и сценаристом, и режиссером, и актером. - Но потом актеров прибавилось, - заметил Журский, взглянув на Элаторха. - Да, совершенно верно. Потому что созданные моим воображением существа ожили. Они стали самостоятельными! Их бытие не зависело уже от меня, от моей воли и моих желаний!.. Я продолжал обустраивать тот мир, но у меня появились помощники, с которыми я общался на равных... почти на равных. Резникович замолчал, снова выстукивая костяшками какую-то мелодию. Максиму показалось - траурный марш. - Ну а потом я вынужден был уйти. Вернуться в собственную жизнь и собственное тело. Меня 'спасли'. Хотя нет, ироничный тон здесь неуместен, меня на самом деле спасли. Они же не знали, что со мной происходило. Я и сам-то толком не знал... Одно точно - после больницы никаких снов про свой мир я не видел. Вообще ничего похожего. Чтобы сохранить хоть какую-нибудь память о Нисе, я начал записывать то, что еще помнил; начертил карту... Денис махнул рукой: - Пустое! Все равно я в конце концов позабыл, воспоминания ушли, словно песок сквозь пальцы. - Он сжал и разжал кулак: Вот так. Будто ничего и не было, один бред. Он перевел взгляд на Элаторха и смущенно прошептал: - Прости. - Ну что ты, Создатель!.. - Я должен был, должен был... поверить своему сердцу! Прислушаться к нему. - Извини, Денис Федорыч, - вмешался Журский, - но мне кажется, твое самобичевание несколько не ко времени. О связи между тобой и Нисом я более-менее представление получил. Теперь давай перейдем к тому, что стряслось. Элаторх, просветите нас, пожалуйста, в чем там дело? ...И кстати, если уж на то пошло, Денис, ты нам так и не представил своего гостя. - Да, конечно. Это Элаторх, наследный принц, сын эльфийского правителя Бурин-дора. - Вот, совсем другое дело! Так что там у вас произошло, ваше высочество? - Прошу, давайте без титулов, - устало вымолвил принц. - 'Произошло'? Скорее уж - 'происходит'. И мы сами до конца не разобрались в этом. Вот почему нам понадобилась помощь Создателя, - он почтительно поклонился Резниковичу. - Мне, господа, кажется, что объяснить ситуацию лучше смог бы мой учитель, Мэрком Буринский. Он давно наблюдает за происходящим по всему миру - собственно, именно он и подал идею с Кругами Эльфов. - А что с Кругами? - спросил Денис. - Я ведь через них прошел... Но давайте об этом позже поговорим. Если тот... вы его чертом называете? - если черт прав... - Но что в мире-то вашем творится?! - настаивал Журский. - Не знаю. И кажется, никто не знает. Происходит что-то невероятное. А началось это лет четыреста назад, когда впервые созвездия переменились. - Так. Это всё? - Нет, я же говорю, 'началось'! - голос принца раздраженно зазвенел. - Но, повторяю, вряд ли стоит сейчас тратить время на пересказ событий - он займет не один час. А ведь черт сказал, что время у нас течет быстрее, чем здесь. - Он прав, - кивнул Резникович. - Прервемся пока. Нам нужно кое о чем переговорить с Максимом Семеновичем. Простите нас, - и писатель увлек своего давнего друга на улицу. - Так вы и вправду эльфийский принц? - недоверчиво вздохнул Сашка. - Что, не похож? - В том-то и дело, что похожи! Но ведь не может быть... - он осекся и только качал головой, не спуская глаз с 'чуда'.
4
- Насыщенный денек, - буркнул Журский, когда они с Денисом устроились на лавочке возле дома. - Как говорится, все страньше и страньше. Чем порадуешь? - Хотел с тобой посоветоваться. - Мне бы кто посоветовал... Ладно, давай без экивоков. Мохнатику я верю. Ты же помнишь, я был у них тогда - они врать не станут. Да и незачем... Хотя, конечно, поверить в такое трудно. - Я о другом. Понимаешь, Макс... Отложим в сторону 'может быть', 'не может быть' - это уже произошло. Вот он, - кивок в сторону дома, - явился за помощью. Ко мне - за помощью. А чем я им могу помочь? Журский пожал плечами: - Вопрос, конечно. Но такое надо на месте решать, он ведь нам толком так ничего и не объяснил. - А в принципе - ну чем?! Подумай, я ж не Рэмбо какой-нибудь, чтобы там пулемет наперевес и в атаку. И не академик, не Нобелевский лауреат, не махатма. Я всего лишь писатель, который, если честно, не обладает никакими выдающимися способностями: ни в физическом, ни в умственном плане. Понимаешь? Чего бы от меня там ни ждали, я этого не смогу им дать. - Ты их Создатель, - неожиданно серьезно произнес Максим. - Ты их, дружище, сотворил. И это - самый сильный довод, практически, неоспоримый. 'Ты в ответе за тех, кого сотворил'. - У Экзюпери было по-другому. - 'Приручил' - частный случай от 'сотворил'. Давай не будем тянуть время. Мне еще ужин сегодня готовить. Если мохнатик не соврал, мы при самом плохом раскладе успеем до вечера вернуться сюда. Надюшку я оставлю на попечение этого рыцаря... или рыцаря на Надюшкино попечение... Короче, думаю, до нашего возвращения они тут ничего криминального попросту не успеют сотворить, она у меня дама строгая. Приберут в доме и дождутся нас с тобой, спасателей миров и героев галактик. Мне еще нужно пару строк черкнуть... на всякий случай, а ты тем временем собери вещички, которые могут пригодиться. Только не очень жадничай, консервы детям оставь думаю, твой эльфийский принц как-нибудь уж нас прокормит. - По-твоему, то, что нам предстоит, так забавно? - Ну а что мне, закусить губу и цедить слова сквозь зубы? Или, думаешь, я не помню, с какими сложностями мы столкнулись, когда попали в тот аналог Чистилища двадцать с лишним лет назад? Помню. Но закусывать губу не намерен, и слова цедить - тоже! И тебе не советую, ибо бессмысленно это. - Может, ты и прав, - тихо согласился Резникович. В комнате они обнаружили маленькую пресс-конференцию в самом разгаре. Надюша и Александр Сергеевич бомбардировали Элаторха вопросами, а тот вяло защищался,
