- Не могу, - гневно прошипел Мамедхан. - Хотел бы, не могу. Вздумай, говорит, только заикнуться о разводе, завтра же разоблачу тебя, посажу в тюрьму...
- За что же это? Какие твои преступления она разоблачит? Разве так просто посадить человека в тюрьму?
Мамедхан в отчаянии хлопнул руками по коленям.
- Разве ты не слыхал, что крепость, которую не может сокрушить аллах, способна разрушить женщина? Что стоит Балыш оклеветать меня? Кричит, будто я расхищаю склад и обеспечиваю своих друзей всем, даже водой в бане...
Муртузов многозначительно поднял кверху указательный палец и причмокнул:
- Какое ей дело до твоих друзей? Нет, с такой женщиной жить под одной крышей опасно. Слушай, Мамедхан, как-нибудь уладь это дело, тихо разведись, и все. Иначе могут быть большие неприятности...
- Не хочет... Не уходит, не отстает, прилипла, как смола...
- Тогда не ссорься. Не следует гнать коня по камням, ибо, если конь споткнется, ты можешь свернуть себе шею. Понятно? - Муртузов взглянул на свои часы и деловито прибавил: - А-а, все это как-нибудь уладится. Вот что. Приготовь немного продуктов за наличный расчет, у меня будут гости...
Мамедхан мгновенно забыл про свои переживания. Гнев его утих. Он живо заинтересовался: кого же это пригласил Муртузов.
- Разве мне нельзя знать, кто твои гости? - с любопытством спросил он. - Явер-баджи уже велела мне кое-что собрать, приготовить. Она и меня пригласила к столу.
Муртузов ударил Мамедхана по плечу:
- Что за свадьба, если нет там Мамедхана? Но имей в виду - все должно быть прилично, все должно быть законно оформлено. За наличный расчет! Понял? Я терпеть не могу брать что-нибудь бесплатно.
- Конечно, конечно...
Мамедхан был неплохим актером. Он сразу же вошел в свою новую роль и начал поддакивать следователю:
- Разве я могу отпустить кому-нибудь бесплатно? Я же не миллионер, чтобы спокойно смотреть, как ветер уносит мои денежки. Что вы! Ни одного грамма я не отпущу из кооператива, пока не подсчитаю все до рубля. Пусть это будет даже для племянника самого аллаха.
- Что значит рубль? Копейку, и ту надо учитывать. - Муртузов с глубоким вздохом добавил: - Правда, приходится иногда брать взаймы. Этих проклятых денег никогда не хватает. Но даром брать - на это я ни за что не пойду, даже под угрозой смерти.
Муртузов недолго постоял в задумчивости, посопел и вдруг, наклонившись к самому уху Мамедхана, быстро прошептал:
- Приводи свои дела в порядок. Понял? Может быть, внезапно нагрянем к тебе с ревизией.
От слова 'ревизия' у Мамедхана даже в глазах потемнело. Он сразу поник и растерялся.
- Пожалуйста, - забормотал он и без всякой нужды замахал рукой. - Я чист, как солнце. Готов, принять вас в любой день и в любую ночь. За каждую щепку, за каждую копейку, за каждый грамм я своей честью отвечаю... Мне нечего опасаться... Сто ревизий уже было, пусть будет еще и сто первая. Пожалуйста. Пускай сам аллах со всеми святыми нагрянет с неба ко мне на ревизию! - Мамедхан немного приободрился и заговорил смелее: - Я чист, как свежераспустившийся бутон, как нежный цветок, омытый утренней росой.
Мамедхан открыл по одному все ящики стола, достал кипу документов и с шумом закрыл ящики обратно.
- Вот, я готов к ревизии.
- В складе-то у тебя все в порядке, я знаю. А вне склада?
- Пожалуйста, пускай проверяют вне склада. Документы все на месте, прозрачны, как капли росы. Э, лишь бы я перед своей совестью был чист, а там, пожалуйста, мне ничего не страшно. Препятствий я не боюсь. Как захочу, так и поведу коня своего. - Он сжал кулаки. - Я знаю их, этих ревизоров. Им нужны две вещи: документы и подписи. Хоть самого хитрого ревизора мира сюда пригласите, хоть дракона, пожирающего огонь, я не боюсь...
- Надо все же проверить продуктовые нормы, особенно для учителей...
Мамедхан уже совсем расхрабрился:
- Я уже сказал, Муртуз-дадаш, всегда готов, как пионер!
Муртузов передразнил Мамедхана:
- Как пионер... Муртуз-дадаш... Сам не слышишь, что говоришь... Ревизия - это безбожная, неумолимая вещь. Она никого не признает: ни дадаша, ни кардаша. Или надо на весь мир трубить и барабанить, чтобы ты смекнул это?.. Кого ты хочешь обмануть? Меня? Да не успела еще ревизия свой нос сюда на склад показать, как ты уже стал бредить, как в лихорадке, сам не понимаешь, о чем говоришь, даже слово 'йолдаш' забываешь...
- Что же я лишнего сказал? - Мамедхан со страхом и сомнением посмотрел в лицо друга. - Я только сказал: всегда готов, товарищ следователь.
В это время от двери упала на пол чья-то кривая широкая тень.
- Кто тут?
Муртузов и Мамедхан побледнели и вздрогнули. Они напряженно стали всматриваться в проем двери и в один голос с притворной любезностью спросили:
- Эй, Калош, это ты? Заходи...
Вошел человек в калошах. Он остановился у порога и стал оглядываться по сторонам, ничего не говоря. Мамедхан нарушил молчание первым:
- Калош, что это зимбиль у тебя залатанный? - спросил он. - Ты не боишься, что из него все вывалится?
Человек в калошах ничего не ответил. Лицо его было непроницаемо.
Он медленно достал из кармана несколько десятирублевок:
- Вот эти деньги его мать дрожащими руками достала со своей груди, чтобы я сходил для них на базар. А что можно достать за эти гроши? Что купить? За эти деньги не дадут и тухлого яйца, не то что мясо для обеда прокурору. Неужели эти бакинские люди сами не понимают? Но что можно ждать от человека, если он всего только сын бедной вдовы? Откуда ему знать, как надо жить...
Муртузов, все еще сердитый на человека в калошах, так испугавшего его своей тенью, желчно бросил:
- Не болтай глупости.
- Почему это я глупости болтаю, - сказал человек в калошах и, сморщив свое безобразное лицо, захныкал:
- Что же делать бедному Калошу?
- Хоть сдохни. Мне что до этого?
- Ну, а дальше? Какая тебе польза, Муртузов, если я сдохну? Ты, что ли, накормишь прокурора обедом?
- Можно подумать, что ты новорожденный. Как будто не ты уже лет пятьдесят поддерживаешь огонь под котлом в аду...
- Но там, где нет ни дров, ни щепок, даже костер невозможно развести, на то что печь, Муртуз-дадаш! -Узенькие глазки человека в калошах буравили Муртузова повелительным взглядом.
И под этим взглядом Муртузов переменил свой насмешливый тон и деловито стал наставлять человека в калошах:
- Забудь свою горячность, успокойся. Он ведь новый человек, придет пятнадцатое число, и у него будут деньги. А пока приобрети что-нибудь здесь, у Мамедхана. Пусть живет за свои, за честные, за заработанные... - Муртуз Муртузав обвел глазами штабели мешков с сахаром и развешанные на крючьях бараньи туши. - Калош, смотри, ты можешь по глупости взять на имя прокурора кое-что из фонда заготовок. Так не смей этого делать - бедный парень не успеет опомниться, как его запачкают...
- А кто его может запачкать? Я полагаюсь на нашего Мамедхана, отозвался человек в калошах. - Если во всем районе у нас имеется один мужественный человек, которому можно доверять, так это он, мой племянник.
Мамедхан просиял:
- Это верно. Золотые слова. Мне можно доверять. Пожалуйста, бери, что надо. Ну что ж, сегодня нет денег, будут завтра. Прокурор не такой человек, чтобы взять и не заплатить...
19
Вахидову молодой прокурор понравился. Он любил с ним разговаривать и, когда выдавался свободный часок, уходил с Мехманом побродить за город.
О чем они только не говорили, о чем не спорили! Вахидов любил потолковать о международной политике, о литературе. Мехман расспрашивал секретаря райкома о жизни района, о его людях. Он буквально засыпал Вахидова вопросами. Непримиримость Мехмана к недостаткам, юношеская горячность и принципиальность пришлись Вахидову по душе.
Сближение прокурора с секретарем райкома, их совместные прогулки очень беспокоили Кямилова. 'Молокосос, только вчера явился к нам в район и уже завел дружбу с секретарем райкома, у которого голова совсем белая. Что может быть между ними общего?' - размышлял Кямилов. Чем чаще он видел их вместе,
