Дэниелом. Но себя не обманешь. Она возлагала на этот вечер надежды. Беда лишь в том, что они не были связаны ни с родными, ни с друзьями, ибо между Джорджиной и ними словно разверзлась пропасть. При других обстоятельствах она, нетерпеливо ерзая на месте, обязательно поделилась бы своим странным состоянием с родителями и Питером, рассмешив их. Но на этот раз смеяться было не над чем. Речь шла о несчастных людях, лишившихся последнего куска хлеба.
Вообще в последние дни Джорджине пришлось, пожалуй, впервые взглянуть в лицо реальной действительности. И ее испугало то, что она увидела. Достаточно было вспомнить двух негодяев, догнавших ее на пустой улице. Может, им и правда хватило бы поцелуя? Оскорбительно, конечно, и противно, но все же… А если нет? К счастью, ей не пришлось узнать. Зажмурившись, она мысленно нарисовала себе образ Дэниела. Вот он подходит к ней, и мальчишеская улыбка сменяется выражением гнева и одновременно тревоги…
Когда они доехали до места, Джорджина немного пришла в себя и смогла раздвинуть губы в улыбке. Она поприветствовала ею всех, с кем встретилась в вестибюле, весело заметила мэру, что тот прячет под своей аккуратной бородкой ямочку, выразила восхищение розами, вплетенными в волосы подруги, посмеялась какой-то шутке Лойолы, которая пригласила всех в гостиную.
Никто, решительно никто не догадывался, что происходит в душе у Джорджины, а между тем нервы ее были словно туго натянутые струны, вот-вот готовые лопнуть.
Она-то по своей наивности рассчитывала, что газета Дэниела послужит целям просвещения. Представляла, как женщины города возмутятся, прочитав о жестокой эксплуатации, а мужчины поговорят с Маллони «по душам» и пригрозят устроить этой семье бойкот, если положение дел не изменится. И Питер поругается с отцом и заявит ему, что рабство в стране давно отменено.
Но вот в доме мэра собрались сливки городского благородного общества, и где же протесты, где упреки, где призывы к восстановлению справедливости?
Вы знаете, в «Маллони» среди клерков попадаются порой такие грубияны! Вот я попыталась вернуть дырявые чулки, и что же вы думаете? Они имели наглость…
Джорджина отвернулась от говорившей и прислушалась к разговору мужчин.
К чему нанимать на работу столько ирландцев? Они же ленивы, как свиньи. Вот он в чем, корень зла! Они только и умеют что пить ночь напролет, спать днем и жаловаться по любому поводу и без повода. И женщины у них такие же, как мне говорили…
Джорджина отошла в противоположный конец комнаты, все еще надеясь услышать от кого-нибудь из гостей трезвое суждение. Скоро должны уже были звать к столу, а Дэниел до сих пор не подошел. Может, он вообще не появится? Заметив приближающуюся к ней Лойолу, Джорджина попыталась куда-нибудь укрыться, но это было бесполезно. Еще никому и никогда не удавалось сбежать от жены мэра.
— Но вы же обещали, что он придет! — горячо зашептала она, отводя Джорджину в сторонку.
— Вы видели его газету? И неужели все еще хотите принять его у себя?
Впервые в жизни Джорджина прибегла к помощи цинизма. Даже Лойола удивилась:
Конечно, хочу! О нем же теперь говорит весь город. Все сгорают от желания познакомиться с ним. Он, надеюсь, джентльмен? Или один из тех неотесанных вульгарных писак с сигареткой во рту, каких мне приходилось видеть?
Джорджина ободряюще похлопала ее по руке:
Я не советовала бы вам приглашать его к себе, если бы не знала, что он джентльмен. Но он довольно необычен… Не такой, как все.
Лойола бросила на нее взгляд, исполненный подозрения, но тут услышала звук открываемой двери и бросилась в вестибюль. Часы как раз пробили время обеда.
О Боже, это он! — с придыханием в голосе пробормотала жена мэра, едва бросив взгляд на нового гостя.
На вошедшем молодом человеке был дорогой и элегантный сюртук серого цвета, контрастировавший с черными фраками остальных присутствующих мужчин. Откинув полу сюртука и показав край белой расшитой атласом жилетки, он положил руку в карман. На цепочке для часов болтался какой-то странный брелок, похожий на серебряную пулю. В петлице у молодого человека была гвоздика. Обычно растрепанные густые волосы на сей раз были тщательно причесаны. Серые глаза весело пробежали по головам присутствующих и почти сразу отыскали Джорджину.
Представьте нас друг другу, — шепотом попросила Лойола.
Но тут в гостиной показался мэр и позвал гостей к столу. Прячась за спиной его супруги и старательно избегая встречаться глазами с Питером — с нее было достаточно и взгляда Дэниела, — Джорджина быстро направилась в столовую. На ходу она сделала необходимые представления. Гостиная быстро пустела, и только Питер на несколько мгновений задержался, не понимая, куда делась его невеста. Посмотрев на элегантного незнакомца, он прищурился и быстро прошел в столовую вслед за остальными.
Заметив приближение Питера, Дэниел наклонился к руке Джорджины и быстро шепнул:
Успокойте своего суженого, мисс Ягодка. Видите, он рвет и мечет. Поговорим позже.
С этими словами он взял хозяйку дома под руку и повел к столу.
— Кто этот человек? — спросил подошедший Питер. Джорджина улыбнулась и торжествующе шепнула:
— Это мистер Дэниел Мартин, дорогой.
Слова ее расслышали и другие. Все головы тут же повернулись к гостю, появившемуся последним.
Джорджина расслышала поднимавшиеся со всех сторон шепотки. Молодой человек, сидевший рядом с женой мэра, мгновенно оказался в центре внимания. Дэниел Мартин, издатель газеты, получивший скандальную известность. Женщины были заинтригованы, мужчины нервно дергали себя за бакенбарды и хмурились. Что же до Питера, то он весь побелел от ярости.
Дэниел же, как будто совсем не замечая этого, приветливо улыбался хозяйке дома. Наклонившись к ее уху, он что-то тихо сказал, и Лойола Бэнкс засмеялась. В довершение всего Дэниел посвятил ей тост.
Последнее просто взбесило Джорджину.
Из глаз Питера только что искры не сыпались, но он был джентльменом и не мог требовать сатисфакции прямо за столом. Вместо этого он поднял бокал вина, повел носом перед ободком, пригубил и тоном знатока объявил:
Отличный букет, мэр. Чуть терпкое и совершенно не кислое.
У мэра от удовольствия порозовели щеки. Ему было очень приятно услышать эту экспертную оценку. Однако он не успел ничего сказать в ответ. Дэниел пригубил из своего бокала, отставил его и, глядя прямо в глаза Джорд-жине, проговорил:
Совсем не терпкое и довольно кислое. Излишне старательный уход за урожаем приводит к тому, что вино делают из перезрелых ягод, которые быстро киснут.
«Я убью его!» — пронеслась в голове девушки сумасшедшая мысль.
Дэниел сказал не про вино, а про Питера. И Питер это понял. Джорджина едва успела схватить его за руку, когда он попытался вскочить из-за стола.
А я не знала, мистер Мартин, что техасцы пьют вино и разбираются в нем, — проговорила она и с очаровательной улыбкой повернулась к хозяину дома: — Господин мэр, может быть, вы велите подать тот сорт, что был в прошлый раз? Насколько мне помнится, Питер назвал его «сердитым».
Кое-кто из женщин прыснул. Один из гостей кашлянул. А мэр завел разговор на другую тему, и ему удалось отвлечь внимание присутствующих от двух молодых людей.
Дэниел улыбнулся Джорджине, давая понять, что оценил по достоинству ее упрек, и вновь повернулся к Лойоле Бэнкс. Джорджина отвела от них глаза и натолкнулась на хмурый взгляд Питера. Она уже начинала опасаться за будущее этого вечера.
Проигнорировав своего жениха, Джорджина повернулась к соседу справа, но тот уже разговаривал с кем-то. Когда же в комнате появилась служанка-ирландка с супницей, этот сосед громко заметил своему собеседнику:
Беда с этими иностранцами. Они все радикалы и смутьяны. Будь у меня власть, я распорядился бы выслать их всех туда, откуда они понаехали.
У служанки побелели костяшки на руках, настолько судорожно она вцепилась в супницу. Но она не остановилась и продолжала обходить стол.
Джорджина никогда прежде не думала, что прислуга обращает внимание на разговоры, которые ведутся среди гостей. Откровенно говоря, она сама на прислугу никогда внимания не обращала. И сейчас ей стало жалко эту девушку. На ее месте она непременно вылила бы горячий суп на голову своему соседу.
Особенно много неприятностей от евреев. Они постоянно взвинчивают цены и считают, что лучше них на свете никого нет. Обманывают народ сплошь и рядом, воруют и наживают на этом баснословные прибыли. А вдобавок еще скупают все подряд. Еще немного, и они купят весь наш город, я вам точно говорю. Мы и оглянуться не успеем. Я считаю, необходимо принять закон, запрещающий иностранцам владеть землей.
Джорджина, которая до этого тихо помешивала ложкой у себя в тарелке, не выдержала:
— Но ведь именно поэтому наши предки и приплыли в Америку! Они были не в состоянии купить землю у себя на родине. А другие бежали из Европы от религи озных притеснений, точно так же как сейчас это делают ирландцы и евреи.
— Джорджина! — строго проговорил Питер, передавая хлеб.
Девушка оглянулась на родителей, пытаясь понять, можно ли ей сказать еще что-нибудь, или сказанного уже достаточно для того, чтобы дома состоялся «серьезный» разговор. Мама нервно теребила салфетку и смотрела в свою тарелку так, словно та могла в любую минуту взорваться. Отец о чем-то спорил с мэром и явно не расслышал, что сказала его дочь.
Тогда она перевела глаза на Дэниела. Ей было интересно, слышал ли он и если
