наедине с мужчиной в одном нижнем белье, Джорджина пришла бы в ужас. Но сейчас все это казалось ей вполне естественным. Она даже игриво повела бедрами, после того как отстегнула последний крючок и дала корсету свободно упасть к ногам.
Дэниел сидел со скрещенными на груди руками и как будто совершенно спокойно наблюдал за ней. Однако от нее не укрылось, как он затаил дыхание, когда она, втянув живот, выставила грудь вперед. Что же будет дальше?
Дэниел уронил карту и вынужден был нагнуться, чтобы поднять ее с пола. Джорджина скрестила под столом ноги, пока он там был. Показываться Дэниел явно не спешил.
Обоим выпали плохие комбинации, но Дэниел все-таки проиграл свои последние пуговицы на рубашке, и та присоединилась к жилету и куртке на спинке стула. Джорджину так и подмывало коснуться его крепкого обнаженного плеча, а от мощной грудной клетки было невозможно оторвать глаза. Просто не верилось, что этот интеллигентный и вежливый газетчик сложен, как портовый грузчик.
Она медлила с принятием решения, уставившись на свои карты. Дэниел поднял на нее глаза.
Лучше открой их сейчас, пока ставка только две пуговицы, — посоветовал он и кивнул на ленточки на ее рубашке.
Джорджина почувствовала себя бесстыдницей, но сделала, как он сказал. Лучше уж развязать две ленточки, чем продолжать играть и потом лишиться сразу целой рубашки. Она не думала, что у нее хватит наглости сидеть перед ним с обнаженным верхом, как он сейчас сидел перед ней.
Развязанные края рубашки соблазнительно раскрылись, и ложбинка между грудями стала видна почти вся. Дэниел тихо присвистнул.
Почему бы нам не отложить на время карты и не воздать должное роскошному ложу? Правила этого не запрещают.
Но я еще могу выиграть, — напомнила ему Джорджина.
Тут она чуть повела руками, и рубашка натянулась на крепкой груди, грозя вот-вот лопнуть. Увидев это, Дэниел решительно поднялся из-за стола.
А так мы выиграем оба, — пробормотал он, поднимая и ее за плечи.
От него пахло вином и горячим мужским телом, а живой язык проник в ее рот настолько быстро, что у Джорджины все поплыло перед глазами. Она закинула руки ему за шею и притянула к себе. Мощная грудная клетка, которой она минуту назад тайно любовалась, прижалась к ее груди, сладко придавив ее.
Дэниел обнял ее за талию, и их бедра соприкоснулись. Джорджина испугалась и — потеряла голову. Она невольно прижималась к Дэниелу, руки которого медленно двинулись вверх по ее телу и замерли под самой грудью. Чувствуя, как он подпирает ее большими пальцами, Джорджина затрепетала. Она поняла, что еще минута — и назад хода уже не будет.
Охнув, она оттолкнула его от себя и, уперев руки ему в грудь, устремила на него потрясенный взгляд, Интеллигентный и мягкий журналист в очках, которого она так хорошо успела узнать, куда-то исчез. Перед ней стоял мужчина, у которого на уме было только одно. Она поняла это, заметив его раздувающиеся ноздри и перехватив потемневший взгляд серых глаз. На лице Дэниела дергалась маленькая жилка. Этого для нее было достаточно. Отстранившись, она проговорила не своим голосом:
— Игра еще не закончена.
Взгляд его потемнел еще больше, но он лишь молча кивнул и вновь занял свое место за столом. Однако на этот раз, сдавая карты, он уже не улыбался.
Джорджине стало ясно, что она проиграет теперь в любом случае. Ее судьба читалась в его глазах. Если еще несколько минут назад для обоих это была пикантная игра, теперь все изменилось. Дэниел бросился в сражение, наградой за победу в котором станет она.
Отставив в сторону бокал с вином и постаравшись выбросить из головы все посторонние мысли, Джорджина сосредоточенно уставилась на свои карты. Появилось ощущение, что от исхода этой игры будет зависеть ее жизнь. Она не понимала, почему так все вдруг резко изменилось, но отступать теперь было некуда.
К ней пришли две двойки. Чуть подумав, Джорджи-на решила не ждать улучшения комбинации.
— Играю, — сказала она твердо.
Дэниел открыл две четверки. Не трогая оставшиеся ленточки на сорочке, Джорджина стянула с себя панталоны и швырнула их на кучу своей одежды.
Дэниел все так же мрачно принялся тасовать колоду. Джорджина сидела перед ним сама не своя. На ней уже не осталось ничего, кроме тонкой сорочки. Никогда прежде она еще не чувствовала себя такой раздетой. И от тех острых взглядов, что время от времени бросал на нее Дэниел, ей не становилось легче. Она вдруг поняла, что этот розыгрыш может стать для нее последним, и от этой мысли мурашки побежали по коже. Джорджина несчастными глазами посмотрела на постель.
Дэниел снова сдал. Взяв себе две карты, он тут же сдался, встал и начал снимать штаны.
И тогда Джорджина впервые увидела, что скрывается под ними. Густая краска прилила к ее щекам. В голову вновь ударило выпитое вино, и перед глазами поплыли круги.
Однако Дэниел не дал ей упасть со стула. Подхватив девушку, он отнес ее на постель. Едва коснувшись головой прохладных подушек, она очнулась и, не отдавая себе отчета в том, что делает, вцепилась в его плечи.
Это был грех, но Джорджина не могла отнять рук. У него была гладкая и горячая, чуть влажная от испарины кожа. Уже не владея собой, она увлекла его за собой, а ладони ее соскользнули с его плеч на мощную грудь. Она уже не могла оторваться от него.
Не успела Джорджина оглянуться, как Дэниел оказался сверху и стал ее целовать. Поцелуи его были требовательными, даже грубыми и невероятно возбуждали. Он навалился на нее всей тяжестью, вдавив в постель, но Джорджина не сопротивлялась, а лишь крепче обняла его. Губы ее разомкнулись под натиском его языка, и тот проник в ее рот. Джорджина задыхалась. Жар, выпитое вино и собственная страсть овладели ею полностью.
Когда руки Дэниела накрыли ее грудь, Джорджина издала негромкий стон. Казалось, она плавится под его горячим телом, как воск.
Он стал целовать ее шею, она открыла глаза и только сейчас осознала, что до той минуты они были зажмурены. Почувствовав кожей его колкую щетину, она вся затрепетала, но тут он отыскал ее соски, и она вновь потеряла голову.
Дэниел! — отчаянно прошептала она, не зная, что хочет сказать.
Не надо, Джорджи, — отозвался он, продолжая покрывать ее поцелуями. — Ничего не говори. Так все и должно быть.
Лаская ее грудь, он захватил губами мочку ее уха, и Джорджина утратила дар речи. Странные ощущения накрыли ее с головой. Все происходящее перестало казаться сном. Напротив, она точно пробуждалась, и Дэниел помогал ей в этом. Все мысли оставили ее, уступив место страсти и желанию, и ласк Дэниела ей было уже недостаточно. Хотелось большего.
Ее руки блуждали по его телу, точно так же как его руки блуждали по ее. Дэниел быстро сорвал с себя остатки одежды. Вслед за ними на пол отправилась и ее рубашка. И вот на них не осталось ничего.
Он не дал ей времени опомниться. Наклонив голову, принялся ласкать языком ее сосок, и Джорджина, вскрикнув, выгнула спину. Тогда он обнял ее за талию и прижал к себе. Она почувствовала, как что-то давит на нее между ног. Что-то твердое и сильное. Джорджина невольно развела ноги. Обняв руками ее ягодицы, он прижался к ней сильнее.
О, Дэниел, пожалуйста… — прошептала она, задыхаясь.
Он замер и, приподнявшись на локтях, заглянул ей в глаза. Через мгновение он еще шире раздвинул ей ноги коленом и опустился между ними. Во взгляде его горел огонь. Так, наверно, самец смотрит на самку перед спариванием.
Она дрожала.
Мы муж и жена, Джорджина, до тех пор пока смерть не разлучит нас, — торжественно сказал он.
Значимость этой фразы испугала ее. Значит, это их первая брачная ночь. Настоящая.
Она кивнула. Дэниел поцеловал ее, а потом, опустив руку вниз, начал ласкать ее в том месте, где они должны были скоро соединиться.
Глава 26
Джорджина была готова, а Дэниел уже не мог сдерживаться. В ту минуту он не был благородным рыцарем, ему только хотелось утолить свою собственную страсть, затмившую разум. Под ним лежала невинная девственница, которую он опоил, но Дэниел хотел женщину, и с этим ничего уже нельзя было поделать. Он успокаивал себя лишь тем, что Джорджина его законная жена.
И скоро она станет его женой не только на словах. Глубоко вздохнув, он резко вошел в нее.
Джорджина вскрикнула, но он накрыл ее рот поцелуем и невероятным усилием воли заставил себя замереть. Он весь дрожал, борясь с желанием войти в нее как можно глубже и не останавливаться до тех пор, пока у них обоих не наступит разрядка. Но из глаз ее хлынули слезы, и он почувствовал их соленый вкус. Осушая их поцелуями, он нашептывал ей на ухо ободряющие нежные слова.
Затем он вновь поласкал ее рукой, чувствуя, как Джорджина с каждым мгновением возбуждается все больше, возвращаясь к прежнему состоянию, которое он временно разрушил своим первым толчком. Чувствуя, как плотно она обхватила его внутри себя, он понимал, что еще немного — и все кончится. Он не хотел думать только о себе, но желание затмевало разум.
А потом Джорджина начала движения сама, прижавшись к нему теснее, и Дэниел, восприняв это как долгожданный сигнал к действию, ожил. Прежние ее колебания были забыты, и теперь уже ничто не могло его остановить.
Она все еще не совсем поняла, что происходит, а Дэниел уже толкнулся в нее в последний раз и хрипло вскрикнул. Вино, кажется, должно было притупить ощущения, ко нет, ничто не испортило радости обладания Джорджиной.
Отдышавшись и открыв глаза, он наткнулся на ее взгляд. В ее глазах блестели слезы, на щеках играл ру-мянец. Он наклонился и
