«Копьеносец» и «Ягуар» довершили полный разгром моторизованной бригады Такуды.
Обе «Саранчи» находились уже близко.
Джекобс торопливо выпускал одну ракету за другой, но без видимого успеха.
Холли Гудъолл искусно маневрировала своей поврежденной машиной прямо под носом у Воста, пытаясь отвлечь огонь «Ягуара» от беззащитных бронетранспортеров …
Как обычно, Джекобс почти не следил за информацией, поступавшей на дисплей его компьютера. Новоиспеченному водителю было достаточно знать, что робот Гудъолл находится где-то впереди…
Солдаты Такуды начали медленно отходить. Эффективность огня роботов Воста могла произвести впечатление на кого угодно…
На экране дисплея Джекобса неожиданно появилось изображение «Саранчи» Гудъолл. Судя по всему, машина получила новое повреждение и была уже не способна вести активные боевые действия. С тыла к искалеченному роботу неторопливо приближался «Копьеносец», готовый в упор расстрелять своими ракетами обреченную машину.
– Ходу, Джекобс, ходу! – раздался в его наушниках чей-то отчаянный голос.
Как завороженный, Джекобс не мог оторвать взгляда от разыгравшейся на его глазах трагедии.
Чего ждала Холли?
Грудь «Копьеносца» расцвела языками пламени. Пешт дал залп сразу всеми десятью ракетами.
«Саранча» Гудъолл исчезла в исполинском облаке дыма и пламени, поднявшемся на том месте, где только что стояла боевая машина.
Чувствуя, как слезы закипают у него на глазах, Джекобс развернул робота и погнал его в сторону зарослей.
Последний оставшийся в строю робот Такуды бежал с поля боя.
XLIV
РЗВ Сиагровса продолжал кружить над затянутым дымом полем. Зримых мишеней становилось все меньше. Правда, на экране дисплея время от времени мелькали контуры боевой техники, но невозможно было определить, стоит ли она его внимания. У Сиагровса не возникло ни малейшего желания тратить свой и без того ограниченный боевой комплект на уже подбитые машины, и он переключил компьютер на «поиск движущегося объекта». По крайней мере теперь у него появилось больше шансов обнаружить еще не пораженную цель.
Он проверил запас горючего и с грустью обнаружил, что и третий бак почти пуст. Занятия высшим пилотажем обошлись РЗВ недешево. Сиагровс сбросил скорость и не спеша начал набирать высоту. Пора, как видно, закругляться. Наземные роботы завершат операцию и без его участия. Он возвращается домой. Что хорошо в профессии водителя, так это возможность сделать свою работу, засветло вернуться домой, принять душ, вкусно поесть и лечь на чистые простыни. Пусть Вост и Пешт сами ковыряются в дерьме.
Между тем Такуда стоял в зарослях, наблюдая, как мимо него течет река обезумевших от страха людей – вот во что в считанные часы превратилась его армия. Некоторые шли с оружием, но таких насчитывалось немного. Какой-то беженец из Аматуказа внезапно остановился среди деревьев и начал палить по окружающим, вероятно, в надежде, что его примут за своего, когда войска победителей появятся на сцене. Такуда поднял лазерный пистолет, собираясь покончить с предателем, но не нашел в себе силы спустить курок. Вместо этого он зашел за спину стрелка и одним уверенным движением обезоружил его. Волонтер и не думал сопротивляться; прислонившись спиной к дереву, он разразился отчаянными рыданиями. Такуда поднял мушкет и, потрепав по плечу незадачливого вояку, спокойно удалился. Больше он ничего не мог для него сделать.
Мимо прохромала Энди Холланд, у которой к ране руки, полученной в предыдущем сражении, добавилось серьезное повреждение левой ноги. Половина лица девушки превратилась в кровоточащее месиво – следствие удара неизвестного оружия. Двое титатае поддерживали ее под руки, взяв на себя заботу об оружии и вещевом мешке Холланд. Позднее Такуда узнал, что, помимо всего прочего, у Энди были сломаны три ребра и повреждена почка.
Затем появился Хорг, которому тоже немало досталось в рукопашной схватке. Некий тяжелый предмет ударил его в верхнюю часть груди, смяв бронежилет и защитный щиток шлема. Он остановился возле шо-са и улегся на землю, готовый снова сражаться при появлении неприятеля.
– Грудь болит только тогда, когда я кашляю, – пояснил он, ощутив на себе вопросительный взгляд командира.
Последним показался Нит. Остановившись рядом с Такудой, он слабо улыбнулся, давая понять, что с ним все в порядке. Так и не дождавшись новых приказаний, он деловито принялся сооружать индивидуальный окоп.
– Уходите отсюда, – приказал шо-са, но обычно дисциплинированный гун-со и не подумал исполнить распоряжение командира.
Только когда Такуда повторил приказ, офицер неохотно поднял на него усталые глаза.
– С вашего позволения я останусь здесь, сэр, – сказал он и, замявшись на секунду, твердо добавил: – Или уйду отсюда вместе с вами. Как бы ни обернулось дело, мы не можем позволить себе роскошь потерять командира в тот момент, когда больше всего в нем нуждаемся.
Такуда почти физически ощутил, как груз ответственности снова лег на его плечи. Это было неудобно, но привычно.
Он бросил взгляд на офицера и кивнул:
– Все в порядке, гун-со Нит. Вы идете первым и подыскиваете подходящее место для ночлега. Я еще немного задержусь здесь и посмотрю, что надо сделать. Это займет не больше часа. Может быть, и меньше, если неприятель решится атаковать.
Эта фраза означала, что командир снова контролирует ситуацию. Нит отдал честь и немедленно удалился…
Такуда нашел сборный пункт уже после наступления темноты. Используя бинокль, функционирующий в инфракрасном диапазоне, он обнаружил костер в глубоком котловане, полностью закрытом маскировочной сеткой. Даже сверхчувствительные ИКС, которыми были оборудованы РЗВ и «Ягуар», не сумели бы обнаружить его, разве что с близкой дистанции.
Когда Такуда подошел поближе, он заметил несколько теней, мгновенно исчезнувших среди деревьев. Это оказались титатае, разыскивающие своего командира, но предоставившие ему возможность самому найти путь домой.
Среди них находился Паркер Давуд. За последние недели он превратился в образцового офицера. Ему и самому уже трудно было представить себя в роли капитана десантного корабля – профессии, которой он отдал многие годы своей жизни. Помимо качеств строевого офицера, в нем неожиданно проявился талант незаурядного интенданта, ни на минуту не забывающего, что боеспособность солдата во многом зависит от состояния его желудка. Даже во время отступления он умудрился прихватить с собой стол, два стула, походную кровать, портативную печь и – что выглядело совершенно невероятным – банку кофе. Где он ухитрился раздобыть кофе, оставалось только гадать, поскольку Такуда знал, что последнюю порцию этого напитка шо-са пробовал еще несколько недель назад.
Короче, все происходящее выглядело маленьким чудом – чашка горячего кофе в девственном лесу.
Давуд сообщил о смерти Ариаке Санае и Иохана Миранды, убитых прямым попаданием ракеты «Ягуара». Миранда, которому после ранения вообще не полагалось находиться в окопах, сумел уговорить маленького аборигена отвести его на передовые позиции. Отважный снайпер умер смертью солдата, глядя пустыми глазницами в лицо смерти.
Погиб и Дана Ласт, не пожелавший оставить боевого поста до тех пор, пока вражеская пехота не окружила его со всех сторон. Окоп и стал для него могилой, впрочем, как и для дюжины солдат противника.
Спустя несколько минут появился с рапортом Роберт Филлертон. Из пяти сотен воинов личного состава у него осталось чуть меньше двухсот. Остальные погибли или разбежались.
– Могло быть и хуже, – сухо заметил он, заканчивая доклад.
Заметно поредели и ряды титатае. Многие представители союзных племен после нового поражения сочли за благо разойтись по домам.
Новости оказались не слишком обнадеживающими, и в котловане воцарилось тягостное молчание. Все
