теперь откровенно улыбалась Кевину. - В свете вышеперечисленных причин я не могу отказаться. Хотя мне и чуждо грубое железное оружие...
- Не позволяй ей вешать тебе лапшу на уши, рейнджер. Она изворотлива, как форель. В городе рассказывают немало интересного о ее быстрой шпаге.
- Это все слухи, шериф, уличные сплетни, которые я сама и распускаю. Подчас отточенная репутация режет лучше, чем самая острая сталь. Разве вы не согласны?
Кевин не отрывая глаз смотрел на тоненькую женщину с зелеными раскосыми глазами. Он чувствовал, что на виске запульсировала жилка и по лицу и шее разливается жар, но голос его был холоден и ясен:
- У меня есть основания не любить тех, кто промышляет воровством. Это животные, которые отнимают пищу у других, и я не стану терпеть никого из них подле себя.
- Гм-м... - шериф потер лоб, на мгновение крепко зажмурившись. Затем он вздохнул. - Я очень не люблю повторять одно и то же дважды. Мне очень тяжело делать это, но все-таки я повторяю вам в последний раз. - С этими словами он уперся твердым пальцем прямо в грудь Кевина:
- Я - шериф, это должно быть ясно всем, кто принимает участие в этом деле. А ты - самый молодой человек, который согласился в этом деле участвовать. Думаю, что это должно быть ясно и не подлежит обсуждению. Это... - он сделал широкий указующий жест в направлении гнома и девушки, это те люди, которые пойдут с тобой. Вот так! - он помахал пальцем под носом Кевина.
- Тебе не нужно ухаживать за этой Кошечкой. Тебе не нужно танцевать с ней. Тебе не нужно любить ее или не любить. Тебе даже не нужно слишком часто оборачиваться и смотреть на ее хорошенькое личико! Она абсолютно надежна, потому что ты знаешь, когда она лжет, а лжет она всякий раз, когда хоть что- нибудь произносит. Но она пойдет с тобой! И ты должен с этим согласиться. А она... - шериф повернулся и поглядел прямо в улыбающиеся глаза Слит, - она будет стараться изо всех сил. Она будет подчиняться приказам! Она никуда не исчезнет, если вас вдруг прижмет! И когда ей придется драться, она будет драться так, как будто от этого зависит ее драгоценная жизнь. За это она будет служить!
- Ах, шериф! - Слит простерла руки жестом беспомощного ребенка. Снова ваш волшебный язык чарует меня! Я буду счастлива составить компанию этому молодому воину, если это доставит вам хоть капельку удовольствия!
- Слит, кошечка, - шериф отвечал на улыбку холодной усмешкой, - я знал, что стоит копнуть поглубже, и я найду мозги. Но и ты знай, - он доверительным жестом положил руку на плечо Слит, - если ты меня разочаруешь, если я буду чем-то недоволен, если хоть одно твое слово или самый маленький шаг огорчит меня, то и в самом глубоком аду не сыщется такого уголка, где ты могла бы скрыться от меня.
Он повернулся к Кевину, при этом в его глазах вспыхивали и гасли яркие искры:
- Есть ли у тебя еще какие-то проблемы, которые я мог бы помочь разрешить?
Кевин отрицательно покачал головой.
Шериф удовлетворенно кивнул, сарказм чувствовался в каждом его слове и жесте, словно виноград в меду:
- Вот и отлично. Мы все теперь - добрые товарищи, почти как одна семья.
- Ты! Воровка! - прогудел вдруг Балак, нацелив палец в Слит. Смотри! Никогда не оказывайся у меня за спиной! Никогда!
Слит церемонно поклонилась:
- Добрый гном, я буду именно с этой стороны от вас.
Кевин наградил шерифа таким взглядом, который мог сбить с ног более слабого человека, но шериф только рассмеялся.
Две твари пробирались сквозь темный ночной лес неуклюжей тяжелой походкой, однако ни та, ни другая не производили ни малейшего шума, словно обе были рождены для жизни лесу. Внезапно твари остановились, одинаковым движением повернув головы. Их ноздри затрепетали, принюхиваясь. Одна из тварей легко прикоснулась к плечу другой, и некоторое время они тихо ворчали, словно совещались. Затем они так же беззвучно разошлись по сторонам. Единственным звуком, нарушавшим тишину ночного леса, был легкий ночной ветерок, шевелящий угрюмые кроны неподвижных деревьев.
По темной тропе фермер гнал корову, на шее которой неравномерно позвякивал хриплый колокольчик. Фонарь, который он держал в руке, отбрасывал на тропу причудливые световые пятна, а вокруг метались неясные тени. Фермер подгонял корову ударами кнута и бранился:
- Проклятая тварь, что это тебе пришло в башку потеряться?! Куда тебя понесло? Тебя, конечно, не пугает, что волки могут на тебя напасть и задрать! Да я сам тебя сожру, проклятый мешок с костями!
Кнут снова свистнул в воздухе и опустился на коровью спину.
- Я обегал весь Вейл, глупая скотина! Нужно было бы бросить тебя здесь, волкам на съедение! Уж они бы доглодали твои косточки!..
Одновременно с этим фермер часто и пугливо озирался по сторонам, непроизвольно стараясь идти быстрее.
- Ты даже и не представляешь, что может тебя здесь поджидать! - он изо всех сил стегнул корову кнутом. - Так я тебе покажу, что тебе за это будет!
Бросив через плечо еще один быстрый и боязливый взгляд, он не заметил, как на тропе перед ним выросла массивная темная фигура. Он обернулся только тогда, когда корова резко остановилась, а затем в панике помчалась в лес, ломая кусты.
- Стой! Куда! Да что с тобой... - фермер застыл, высоко подняв фонарь. - О святая мать всех богов!
Правой рукой, в которой был зажат кнут, он быстро начертил в воздухе несколько магических знаков.
- Кто ты?
Темная фигура не ответила. Она возвышалась на тропе, не делая никаких движений, и эта неподвижность была особенно ужасна. Фермер почувствовал, как сердце его останавливается. Свет фонаря отражался в крошечных брусничинах глаз.
- Я... я ношу серебро и железо! - громко предупредил фермер. - А еще заговоренное ожерелье из волчьей ягоды... - голос его дрожал. Но ничего не произошло. Только далеко в лесу внезапно прекратился шум и треск, производимый мчащейся сломя голову коровой.
- О боги! - фермер совсем пал духом. - Я понял, ты - оттуда, из Темного мира, да?
Тварь шагнула вперед, огромная рука поднялась для удара. Фермер проворно повернулся, чтобы бежать, но внезапно издал сдавленный крик и упал на колени. Сзади него стояла еще одна фигура, однако эта была гораздо ниже и тоньше. Если бы она не загораживала тропу, фермер, возможно, даже не заметил бы ее, настолько она сливалась с темнотой. Фигура подняла вверх руку, обратив ладонь к наступающей твари, и заговорила низким, переливчатым голосом, произнося слова на незнакомом языке.
Тварь остановилась и жалобно взвыла. Тонкая фигура произнесла еще несколько слов. Тварь захныкала и медленно уползла в темноту.
- О боги! - простонал фермер. - Ты ведь эльф, да? Я всегда хорошо относился к волшебным существам, когда оставлял для них хлеб и молоко.
- Не бойся меня, - сказал эльф. - Ступай домой и никогда больше не броди по ночам. Это очень опасно. Твоя корова больше тебе не принадлежит вторая тварь поймала ее в лесу. Зато твоя жизнь спасена.
Эльф сделал шаг и растворился в темноте. Фермер подобрал кнут и изо всех сил помчался домой, спотыкаясь и падая, совершенно забыв о несчастной корове. В голове его билась только одна мысль: 'Я видел эльфа! Милостивые боги, я видел эльфа и еще я видел чудовище!'
6
Ранним солнечным утром Кевин и шериф выехали из города в южном направлении по дороге, ведущей в Тришир. Дорога шла по склонам невысоких холмов в окружении возделанных полей и фермерских угодий, которые по временам чередовались с небольшими рощами. Шериф ехал на статной и красивой гнедой кобыле, Кевин восседал на чалом жеребце, одолженном ему двоюродным братом шерифа, так как его вороной еще сильно хромал. Шериф по большей части молчал, Кевин проделывал несложные упражнения с мечом. Когда они проезжали под нависающими над дорогой ветвями деревьев, Кевин говорил: 'Один лист', или 'Два листка', или 'Пол-листа'. Меч со свистом рассекал воздух, и на землю падал намеченный Кевином лист или два. Один раз он отсек мечом кончик маленькой ветки и заставил его подпрыгивать в воздухе, подбивая его вверх
