- Ты, парень, неправильно увязываешь тюки.
Кевин даже не повернул головы.
- Ты невнимательно смотрел, старина. Мулов навьючивают именно так, как я делаю.
Последовала негодующая пауза, затем человек сказал:
- Вы, молодые шакалы, всегда все знаете лучше, не так ли?
- Знаем достаточно, чтобы не лезть не в свое дело.
И тогда он возмущенно хрюкнул и ушел в гневе.
'Старый дурак! - подумал Кевин. - Чаще всего советы дают те, кто меньше всех знает...'
Ассоциация была совершенно неожиданной, но Кевин внезапно вспомнил, как Сэнтон однажды рассказал ему историю о человеке, у которого была лошадь по кличке Гордость. Это была восхитительная лошадь, непревзойденная в своей красоте. Все предупреждали владельца, чтобы он не пытался ездить на ней верхом, но он не послушался их совета. Однако, оказавшись в седле, этот человек обнаружил, что не может слезть, и тогда лошадь затоптала сначала его семью, потом друзей, а потом унесла его далеко и навсегда, в какое-то навеки проклятое место. Кевин слушал, а внутри его все бурлило от того, что Сэнтон усадил его и заставил выслушивать какие-то детские сказки. Он чувствовал себя очень смущенным тогда...
- Рейнджер!
Кевин поднял голову. Шериф махал ему рукой, приглашая зайти в свой кабинет.
Кевин тяжело вздохнул. Что там еще?
Шериф был гораздо более официален, чем в последний раз, а его обычная неприветливость не так бросалась в глаза.
- Это Балак Флинтхилл, мастер секиры, из клана Гранита племени гномов Стальных гор, - сказал шериф. - Он пойдет с тобой.
На первый, невнимательный взгляд, человек, стоящий возле шерифа, в сумерках мог показаться медведем, одетым по-человечески, - низкорослый, коренастый, покрытый рыжеватой шерстью. Открытые участки кожи, в тех местах, где не было бороды, были сожжены красноватым загаром, словно от долгого пребывания на солнце. Борода была окладиста и курчава, такие рыжевато-коричневые волосы свисали до самых бровей из-под плотной кожаной шапочки. Гном был одет в свободную коричневую шерстяную рубашку, поверх которой был надет кожаный камзол темного цвета. На ногах его были надеты сверкающие короткие башмаки, толстые кожаные чулки, перетянутые многочисленными ремешками, а также потертые кожаные штаны. Темный плащ с прихотливым узором переплетающихся темно-синего и черного цветов был небрежно наброшен на его квадратные мускулистые плечи. Светло-голубые глаза, сверкающие из-под низких, кустистых бровей, производили впечатление, что он не одобряет ничего из того, что видит перед собой. В настоящее время эти глаза были устремлены на Кевина. Крупная голова, казавшаяся несколько великоватой, была посажена прямо на плечи, без всякого намека на шею. Гном стоял, упрямо расставив ноги, уперев руки в бока и немного запрокинув назад голову, прямой, словно дубовая колода в аршин высотой, слегка подтесанная посередине.
Позади него возле стены было свалено в кучу снаряжение: небольшой круглый щит с эмблемой молотка и наковальни, конический шлем, тяжелый арбалет с колчаном стрел, кольчужная рубашка, искусно сделанная из колец и чешуй, а также мех с вином. Едва заметные складки плаща указывали, что под ним скрывается еще какое-то оружие.
- Боюсь, что могут возникнуть некоторые языковые проблемы, осторожно предположил шериф. Кевин покачал в ответ головой.
- Не думаю. Я говорю на гномьем языке, - отвесив легкий поклон, Кевин заговорил: - Gartaggen, Balak Fruntalish. Shatta daelsta Keven d'Breeskerkrunstad. Ta mournik s'om postarnatteparg.
Гном некоторое время хмурился, затем голубые глаза блеснули. Он внезапно поклонился в ответ и повернулся к шерифу.
- Fruntalish? - его голос оказался низким горловым басом, однако не ровным, а слегка вибрирующим. Шериф замялся, глядя поверх его головы.
- Farn d'Karshen. Флинтхилл.
Балак хмыкнул и снова посмотрел на Кевина. Затем он произнес длинную лающую фразу. Кевин вопросительно повернулся к шерифу:
- Этого я не понял.
- Ну... - шериф кашлянул и задумчиво почесал бороду, - мне кажется, он сказал, что ты говоришь на гномьем языке почти так же, как он... В общем, это не важно. Видишь ли, гномы из племени Стальных гор иногда и друг друга не слишком хорошо понимают.
При этих словах Балак снова хмыкнул, во взгляде, который он бросил в сторону шерифа, было что-то похожее на улыбку.
- Люди нижних земель всегда трудно понимать гномы, - загудел он. Старый говорить, очень старый. Гораздо лучше язык. - Он смерил Кевина взглядом с ног до головы: - Ты говоришь, Кевин, что ты хорошо сражаться?
- Да... - Кевин неуверенно кивнул.
- Я слышать не так. Ты побили, так был, - последовало неразборчивое ворчание. Кевин выпрямился.
- Вы же не знаете всех подробностей, секирмастер Балак!
Шериф поднял вверх ладони, призывал его остановиться.
- И не начинай! Во-первых, ты еще и войти не успел, а уже затеваешь перебранку, а во-вторых, если тебе нравится орать, то можешь пойти на улицу, выбрать булыжник по вкусу и орать на него сколько влезет - толку будет больше, чем от спора с гномом. Тебе достаточно знать только то, что это гном способен драться, как пять разъяренных демонов вместе взятых, и остаться стоять там, где стоял, когда последняя собака уползет прочь зализывать раны. Кроме него, правда, есть кое-кто еще...
Шериф указал в дальний полутемный угол комнаты, и Кевин впервые осознал, что там кто-то стоит. Это была та самая девушка, которая пришла на помощь Бестиану в ту ночь, когда погиб Викет. Она дерзко улыбнулась ему:
- Здравствуй еще раз, Кевин из Кингсенда. Сегодня ты в гораздо лучшей форме, чем в нашу прошлую встречу.
Она была одета в темную, грубую холщовую рубашку и такие же брюки. На левое плечо был наброшен темно-коричневый плащ с капюшоном. При виде его Кевину немедленно пришла в голову мысль, что это была именно та одежда, которую должен носить человек, если он хочет незамеченным появляться и ускользать. Смешливые темно-зеленые глаза смотрели на Кевина из-под пряди темных волос. Она была изящной, привлекательной девушкой, однако ее красота была несколько вызывающей... как показалось Кевину, дерзкой и неуместной.
- Меня зовут Слит, - сказала она спокойно, делая шаг вперед. На ее губах плясала сдерживаемая улыбка. Она и двигалась плавно и бесшумно, как тень. Кевин следил за ней взглядом, чувствуя, как внутри него разливается жар.
- Ты воровка, - это было беспристрастное, но уверенное утверждение. Улыбка на губах Слит ничуть не изменилась и не потеряла своей живости.
- Кое-кто на самом деле так думает, - зеленые глаза продолжали улыбаться Кевину.
- Я совершенно убежден, - продолжал шериф, - что эта прелестная безответственная чертовка обладает талантами, которые будут весьма полезны нам в нашем предприятии, - он наклонился ближе. - Ее еще зовут Кошечка. Слышал ли ты когда-нибудь что-то подобное ее хитрым речам?
- Добрый шериф! - Слит изобразила низкий, но насмешливый поклон. - Вы преувеличиваете мои скромные добродетели. Я искренне взволнована, однако должна заметить, что поскольку я женщина мирная и одинокая, то любое предприятие, связанное с насилием, будет мне...
- Разумеется, - перебил шериф, продолжая обращаться к Кевину. - Ее таланты настолько полезны, что я настаиваю на том, чтобы им было найдено достойное применение. Эти таланты настолько просятся наружу, что если она откажется пойти с тобой, то я буду вынужден предоставить ей возможность упражняться в одной из лучших моих камер. М-м-м... посмотрим... Ты когда-нибудь была в камерах третьего нижнего уровня, Слит?
- Ах, шериф Гаскин! Как любезно с вашей стороны пригласить меня... она повернулась лицом к свету и
