пошел к двери на цыпочках, стараясь выскользнуть незаметно для матери. Но как только он повернул ключ, она окликнула его:
- Биггер!
Он опустил руку и нахмурился:
- Да, мама?
- Ты идешь насчет этой работы?
- Да.
- Что ж ты ничего не поел?
- У меня уже времени нет.
Она подошла к двери, вытирая передником мыльные руки:
- На вот двадцать пять центов, купи себе что-нибудь.
- Ладно.
- И смотри берегись, сынок.
Он вышел и зашагал на юг, к Сорок шестой улице, а потом свернул на восток. Так значит, через несколько минут он увидит, похожи ли эти Долтоны, его будущие хозяева, на тех людей, которых он сегодня видел в кино. Но когда он шел по широким и тихим улицам района белых, эта перспектива показалась ему гораздо менее заманчивой и интригующей, чем утром. Дома, мимо которых он проходил, были высокие, в окнах горел мягкий свет. Улицы были почти пусты, только иногда проносился, мягко шурша шинами, быстроходный автомобиль. Это был чуждый и холодный мир, мир ревниво оберегаемых тайн белых. Покоем, чванством и уверенностью веяло от этих домов. Он дошел до бульвара Дрексель и стал искать номер 4605. Наконец он увидел его и остановился перед высокой черной чугунной оградой, ощущая знакомое стеснение в груди. Все то, что он чувствовал в кино, исчезло, остались только страх и пустота.
Откуда ему войти, с парадного хода или с черного? Странно, что до сих пор он не думал об этом. А, черт! Он прошел всю длину чугунной ограды, рассчитывая увидеть дорожку, ведущую к заднему крыльцу. Но такой дорожки не было. Кроме главного входа, был еще только подъезд для машин, но ворота были на замке. Что, если полисмен увидит, как он слоняется взад и вперед по улице, где живут белые? Подумают, что он замышляет грабеж или изнасилование. Он разозлился: на кой черт ему вообще понадобилось приходить сюда? Оставался бы дома, среди своих, и не знал бы этого страха и ненависти. Это чужой мир, и глупо было думать, что ему может понравиться тут. Он стоял посреди тротуара, крепко стиснув зубы, ему хотелось ударить кого-нибудь кулаком. А, чер-рт... Придется идти с парадного хода, больше делать нечего. Не убьют же его, даже если это и не полагается; в крайнем случае не возьмут, вот и все.
Он робко откинул засов на калитке и пошел к лому. У крыльца он помедлил, ожидая, что вот-вот кто- нибудь закричит на него. Но все было тихо. Может быть, никого дома нет? Он поднялся по ступеням и увидел сбоку у двери небольшую нишу и в ней кнопку звонка, освещенного маленькой лампочкой. Он нажал на кнопку и вздрогнул, услышав за дверью негромкий, но звучный удар гонга. Может быть, он слишком сильно нажал? Ладно, что в самом деле! Нельзя быть таким дураком; он выпрямился, стараясь побороть болезненное напряжение в теле, и ждал. Ручка двери повернулась. Дверь отворилась. Он увидел белое лицо. На пороге стояла женщина.
- Здравствуйте!
- Да, мэм, - сказал он.
- Вам кто нужен?
- Мне... мне... мне нужен мистер Долтон.
- Ваша фамилия Томас?
- Да, мэм.
- Войдите.
Он медленно, боком стал подвигаться к двери, но вдруг остановился. Женщина была так близко, что он видел даже крошечную родинку над ее верхней губой. Он затаил дыхание. В дверях оставалось слишком мало места, чтоб он мог пройти, не задев ее.
- Что же вы, входите, - сказала женщина.
- Да, мэм, - прошептал он.
Он протиснулся мимо нее и нерешительно остановился в просторном светлом холле.
- Идите за мной, - сказала она.
С кепкой в руке, вытянув шею, он пошел за ней по коридору, устланному ковром, таким пушистым и мягким, что ему при каждом шаге казалось, будто у пего увязает нога. Они вошли в неярко освещенную комнату.
- Посидите здесь, - сказала она. - Я скажу мистеру Долтону, что вы пришли, он сейчас к вам выйдет.
- Да, мэм.
Он сел и взглянул на женщину, она пристально смотрела на него, и он в замешательстве отвел глаза. Он был доволен, когда она вышла. Дура старая! И чего уставилась, как будто какое-то чудо увидела. Кажется, такой же человек, как и она... Он вдруг почувствовал, что ему очень неудобно сидеть, и обнаружил, что сидит на самом кончике кресла. Он приподнялся и хотел сесть поглубже, но сразу провалился куда-то, и ему показалось, что кресло сломалось под ним. Он в страхе привскочил, потом, сообразив, в чем дело, осторожно уселся снова. Он огляделся по сторонам: комнату наполнял мягкий свет, непонятно откуда идущий. Он поискал глазами лампу, но не увидел ни одной. Ничего подобного он не ожидал, он не думал, что этот мир окажется настолько непохожим на тот, в котором он жил, так смутит его. На стенах висело несколько картин, он попытался разобрать, что на них изображено, но не мог. Ему хотелось разглядеть их получше, но он не решался. Потом он прислушался: откуда-то доносились слабые звуки рояля. Он сидел в доме белого человека, вокруг него горели невидимые лампы, непонятные предметы дразнили его, ему было не по себе, и он злился.
- Отлично. Идите сюда.
Он вздрогнул, услышав мужской голос.
- Сэр?
- Идите сюда.
Он хотел встать, по не рассчитал глубины кресла и боком шлепнулся обратно. Тогда он ухватился за ручки кресла, с усилием поднялся на ноги и увидел перед собой высокого, седого, худощавого человека, державшего в руках листок бумаги. Человек смотрел на него с веселой улыбкой, от которой каждый кусочек его черного тела вдруг стал чувствительным.
- Томас? - спросил человек. - Биггер Томас?
- Да, сэр, - ответил он шепотом, он не выговорил этих слов, а только услышал, как они сами собой сорвались с его губ.
- Идите сюда.
Следуя за высоким человеком, он вышел из комнаты и пошел по коридору. Вдруг тот круто остановился. Биггер, растерявшись, остановился тоже и увидел, что навстречу им приближается высокая тонкая белая женщина, она шла медленно, расставив руки и слегка прикасаясь пальцами к стенам коридора. Биггер отступил, чтобы дать ей пройти. Ее лицо и волосы были совершенно белые; она покачалась ему похожей на привидение. Высокий человек бережно взял ее за локоть и придержал. Биггер увидел, что она немолода и глаза у нес серые и будто каменные.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил высокий человек.
- Хорошо, - ответила она.
- А где Пегги?
- Готовит обед. Я себя хорошо чувствую, Генри.
- Ты напрасно ходишь так, одна. Когда возвращается миссис Паттерсон? спросил высокий человек.
- В понедельник. Но Мэри дома. Ты не беспокойся, я совсем хорошо себя чувствую. Здесь кто-то есть?
- Да. Это шофер, о котором писали из Бюро.
- В Бюро очень хотят, чтобы вы поступили к нам на службу, - сказала женщина. Она говорила, не поворачивая ни головы, ни плеч, но по тону ее Биггер понял, что она обращается к нему. - Надеюсь, вам у нас понравится.
