- Это еще не все, - продолжал мистер Долтон. - Я желаю публично принести мистеру Эрлону извинения за причиненное ему беспокойство. Мистер Долтон сделал паузу, провел языком по пересохшим губам и оглядел сверху тесную кучку людей, быстро записывавших его слова в блокноты. Джентльмены, я хочу сообщить вам, что мисс Долтон, наша дочь... мисс Долтон... - Голос мистера Долтона дрогнул. Позади него, чуть ближе к перилам, стояла миссис Долтон; при этих словах она положила свои белые пальцы на его руку. Репортеры вскинули серебряные лампочки; еще раз молния прорезала красноватый полумрак котельной. - Я хочу сообщить, - сказал мистер Долтон ровным голосом; это был почти шепот, но он разнесся по всему подвалу. - Я хочу сообщить, что мисс Долтон стала жертвой киднапинга...
- Киднапинга!
- О!
- Когда?
- По-видимому, это случилось вчера ночью, - сказал мистер Долтон.
- Какой выкуп требуют?
- Десять тысяч долларов.
- Вы не догадываетесь, кто похитители?
- Мы ничего не знаем.
- Вы что-нибудь получили от нее, мистер Долтон?
- От нее - нет. Но мы получили письмо от похитителей...
- Это письмо у вас в руке?
- Да. Вот оно.
- Когда вы его получили?
- Сегодня вечером.
- По почте?
- Нет, его подбросили к нам на порог.
- Вы думаете платить?
- Да, - сказал мистер Долтон. - Думаю платить. И я прошу вас, джентльмены, указать в своих сообщениях, что я сделаю все, чего от меня требуют. Этим вы окажете мне неоценимую услугу, быть может, спасете жизнь моей дочери. А самое главное - пусть там будет сказано, что я не намерен обращаться в полицию. Пусть они знают, что я согласен на все их условия. Пусть они отдадут мне дочь. Только, ради бога, пусть не убивают ее, напишите, что они получат все, чего хотят, только пусть ее не трогают...
- Мистер Долтон, у вас нет никаких предположений, кто они?
- Никаких.
- Можно взглянуть на письмо?
- К сожалению, нельзя. Там указано, каким способом должны быть переданы деньги, а этого я не смею разглашать. Но вы напишите в газетах, что все указания будут выполнены.
- Когда в последний раз видели мисс Долтон?
- В воскресенье, около двух часов ночи.
- Кто ее видел?
- Мой шофер и моя жена.
Биггер смотрел прямо перед собой, стараясь не сводить глаз с одной точки.
- Пожалуйста, не задавайте ему никаких вопросов, - сказал мистер Долтон. - Я говорю от лица всех своих домашних и не желаю, чтобы распространялись всякие нелепые и никому не нужные подробности. Мы хотим вернуть свою дочь, остальное все не имеет значения. Пусть она узнает из газет, что мы делаем все возможное для того, чтобы ее вернуть, и что мы все ей прощаем. Напишите, что мы... - Тут его голос опять прервался, и он не мог продолжать.
- Мистер Долтон, - попросил один из репортеров, - пожалуйста, разрешите сделать хоть один снимок с этого письма...
- Нет, нет... Это невозможно.
- А как оно подписано?
Мистер Долтон опустил глаза. Биггер подумал: скажет или нет? Он увидел, как губы мистера Долтона беззвучно задвигались, словно он высчитывал что-то.
- Хорошо, это я вам скажу, - произнес старик; руки у него дрожали. Миссис Долтон слегка повернула лицо в его сторону, и ее пальцы вцепились в его рукав. Биггер понял, что миссис Долтон спрашивает без слов, не лучше ли умолчать в газетах о подписи на письме; но он понял и то, что мистер Долтон, видимо, не случайно решил сказать о ней. Может быть, таким образом он хочет уведомить красных, что получил их письмо.
- Вот, - сказал мистер Долтон. - Подписано: 'Красный'. И больше ничего.
- _Красный_?
- Да.
- Вам известно, кто это?
- Нет.
- И у вас нет никаких подозрений?
- Внизу, после подписи, нарисована эмблема коммунистической партии: серп и молот, - сказал мистер Долтон.
Наступила тишина. Биггер видел удивление на всех лицах. Некоторые из репортеров не стали дожидаться продолжения и выскользнули из котельной, чтобы по телефону передать сообщения в свои газеты.
- Вы думаете, что это дело рук коммунистов?
- Не знаю. Я никому не предъявляю обвинения. Я только хочу, чтобы все, и в том числе сами похитители, знали, что я получил это письмо. Если мне возвратят мою дочь, я не буду задавать никаких вопросов.
- Ваша дочь была близка к коммунистам, мистер Долтон?
- Об этом я ничего не знаю.
- Но ведь вы сами запрещали ей встречаться с Эрлоном?
- Я полагаю, это не имеет отношения к делу.
- Вы не думаете, что Эрлон замешан в это?
- Не знаю.
- Почему вы распорядились освободить его?
- Я просил о его аресте до того, как было получено это письмо.
- Вы надеетесь, что, очутившись на свободе, он возвратит вам дочь?
- Не знаю. Не знаю, где наша дочь, у него или в другом месте. Я знаю только одно: я и миссис Долтон хотим, чтоб она вернулась домой.
- Зачем же вы велели его освободить?
- Потому что я не могу предъявить ему никакого обвинения, - упрямо повторил мистер Долтон.
- Пожалуйста, мистер Долтон, поднимите руку с письмом, а другую протяните вперед, как будто вы взываете к нам. Вот так! Вы тоже, пожалуйста, руку вперед, миссис Долтон. Вот, очень хорошо! Минуточку!
Биггер увидел, как вспыхнули опять серебряные лампочки. Мистер и миссис Долтон стояли на лестнице: миссис Долтон, вся в белом, и мистер Долтон, с письмом в руке, вперив глаза в дальний угол котельной. Биггер слышал тихий шелест огня в топке, видел, как репортеры нацеливались объективами аппаратов. Другие, стоя в стороне, продолжали торопливо царапать в своих блокнотах. Снова вспыхнули лампочки, и Биггер вдруг увидел, что объективы повернулись к нему. Он хотел наклонить голову или закрыть лицо руками, но было уже поздно. Все равно, у них есть достаточно снимков, чтоб всякий мог узнать его в тысячной толпе. Еще несколько человек ушли; мистер и миссис Долтон повернулись, медленно поднялись по лестнице и скрылись в кухне вместе с белой кошкой, неотступно следовавшей за ними. Биггер неподвижно стоял у стены и внимательно наблюдал за происходящим, стараясь понять, как это отразится на нем и на его шансах получить деньги.
- Как вы думаете: удобно позвонить по телефону отсюда? - спросил один из репортеров Бриттена.
- Конечно.
