оград, укрывались под деревьями.
– Ну как, ребятушки, затвердили слова? Трудны?
– Трудны, Александр Васильевич!
– Да не горазд.
– Дикой язык. Цыганский не цыганский…
– Вроде офенского…
– А кто из вас лучший француз?
– Зыбин.
Суворов взглянул на смуглого, чуть подернутого сединой ефрейтора. Зыбин, сняв пропотевший мундир, развешивал его на заборе.
– Это верно?
– Точно так. Все заучил!
– Ну, как будет: 'Не бойся'?
– Хрен-тя! - весело оскалился Зыбин.
Суворов рассмеялся:
– Немножко не так. 'Креньпа'!
– Ваше сиятельство, а Воронов одно только 'пардон' затвердил,улыбался, подмигивал товарищам Зыбин.
– Поживи с мое… Без двух шесть десятков…- бурчал старый, весь седой капрал Воронов, сидевший тут же у ограды…
Он расстегнул штиблет и, сняв ботинок, внимательно рассматривал его со всех сторон.
– Ты, Алешенька, на походе с сапожником не задирайся,- вставил словцо еще не очень старый, несмотря на свои пятьдесят девять лет, унтер-офицер Огнев.
– Да мне и одного 'пардона' хватить. Французишка у меня вот это поймет! - тряхнул ружьем Воронов.
– Молодцы, ребята! Вы - мои витязи! Неприятель вас боится! Вы русские! - сказал Суворов и поехал дальше,
Дорога превратилась в один сплошной лагерь. Люди где шли, там и повалились на отдых. Сбрасывали опостылевшее душное, потное обмундирование и обувь, подкреплялись чем бог послал.
Австрийские провиантмейстеры не поспевали за суворовскими маршами, держали русские войска впроголодь.
У выезда из деревни, на берегу речонки, Суворов увидал группу егерей. Они пристроились у самой воды. Сидели и черпали ложками из речонки, точно из миски.
– Хлеб-соль, ребятушки! - соскочил с коня Суворов.
– Хлеба кушать, отец!
– Милости просим!
– Вы что это хлебаете?
– Тальянский суп, ваше сиятельство!
– А ну-ка, дайте попробовать!
Суворов взял у ближайшего егеря ложку, зачерпнул воды. Не без удовольствия хлебнул одну ложку, вторую, третью… (Хотя Александр Васильевич был в белом легком костюме, но жар палил, без конца хотелось пить.)
– Извольте сырку, ваше сиятельство, с ним вроде лучше…- протянул один из егерей кусок сыру. Суворов отломил половину.
– Благодарствую!
Передал ложку егерю. Доедая сыр, влез на коня:
– Теперь сыт. Совсем сыт, помилуй бог! Француз уж недалече. У него в провиантских магазейнах разного добра полно. Добудем приправы к итальянскому супу!
Он поехал к казаку Ванюшке, который остался на дороге ожидать Александра Васильевича. Суворова уже разыскивали Багратион, Горчаков и Аркадий.
Аркадий весь цвел: ему было все интересно, все ново. Он сидел на прекрасной лошади. Вместе с ними ехал венгерский гусар. Своей ярко расшитой курткой и высокой шапкой он выделялся среди русских.
– Ваше сиятельство, гонец от Меласа. Макдональд теснит австрийцев к Сан-Джиованни,- сказал Багратион, предваряя доклад гусара.
– Казачьи полки - на конь! Князь Петр и ты, Андрюша,- со мной. Авангард сдай великому князю. Розенбергу - пусть спешит. Пусть пройдет сквозь австрийские войска вперед!
И, хлестнув плетью коня, он уже помчался вперед, туда, где на лугу табунились казачьи сотни.
'Вот тебе и отдохнули',- думал Суворов. Но спешить было необходимо: Макдональд и без того имел численный перевес над войсками Суворова. Приходилось напрягать последние силы.
V
Барон Мелас, невыспавшийся, измученный жарой и треволнениями последних полутора суток, едва сидел за столом. Он то безнадежно смотрел на разостланную перед ним на столе карту, то с тревогой поворачивал голову к настежь раскрытому окну. Голова была совершенно седая и по-старчески немощно тряслась.
В окно летели частые перекаты ружейной пальбы и гром пушек. Было безветренно, но в окно тянуло запахом пороховой гари - жаркий бой шел в полумиле, у деревни Сармата.
Французы наседали с самого утра.
Вчера вечером генерал Отт прислал к Суворову гонца с тревожным известием: Макдональд обрушился на него всеми своими силами. Шеститысячный отряд Отта, конечно, не смог удержать втрое сильнейшего врага. Австрийцы отступали за реку Тидоне.
Суворов приказал Меласу с австрийским авангардом идти на выручку.
Когда сегодня в десять часов утра Мелас подошел к Сан-Джиованни, войска Отта в панике отходили к Сармате. Если бы не пересеченная местность, не эти виноградники, заборы и речонки - ничто не могло бы задержать солдат. Но так волей-неволей их бег замедлялся естественными препятствиями.
В это время, к счастью, и подошел авангард Меласа. Войска Отта подбодрились и прекратили отступление.
Мелас поставил на шоссе за деревней Сармата батарею из восьми орудий. Австрийцы стояли за рвами, наполненными водой,- недавно шли проливные дожди, и все глубокие канавы были полны.
И вот уже четыре часа подряд Мелас выдерживал яростные атаки французов.
Прибыв в Сан-Джиованни, Мелас тотчас же послал к Суворову адъютанта с запиской. Хотя деревня Сармата еще была у австрийцев и от Сан- Джиованни, где сидел Мелас, до Сарматы - добрых полмили, но Мелас написал, что французы теснят их к Сан-Джиованни. Он считал, что пока гонец доскачет до Суворова, так в действительности и окажется.
Мелас вообще смотрел на создавшееся положение очень мрачно. Действия Суворова удивляли его. Он никак не понимал этой суворовской стратегии.
Вчера ночью, когда стало известно, что Макдональд идет с большими силами наперерез русско-австрийским войскам, фельдмаршал отдал новый приказ по армии. В нем всего три пункта. Первый пункт Мелас помнит наизусть. Мелас не мог вспомнить о нем без улыбки:
'Неприятельскую армию взять в полон!'
'Хорошо сказать - взять в плен! Дай бог самому избежать плена на старости лет!'-думал Мелас.
И весь приказ, все три пункта написаны в таком победном тоне. В нем говорится только о том, как казаки будут колоть, а французы - кричать пардон.
'С пленными обходиться милостиво… Музыке играть…'
Мелас покачал головой.
'Не слишком ли рано играть музыке?'
Ему казалось: дела союзников сейчас таковы, что остается только ретироваться.
Мелас, получив от Суворова приказ спешить на выручку Отта, спросил безо всяких шуток у главнокомандующего:
– А куда же отступать?
– В Пьяченцу! - ответил Суворов. Папа-Мелас посмотрел на фельдмаршала: шутит? Фельдмаршал и не думал шутить. Он смотрел властно и без улыбки.
В Пьяченцу отступать, к сожалению, уже поздно: в Пьяченце Макдональд.
Но Мелас был в любую минуту готов к отступлению: у крыльца стояла наготове карета с парой прекрасных лошадей, кучер дремал на козлах. Пол- эскадрона драгун - личная охрана барона Меласа - ждал во дворе. Они сидели в тени деревьев и дома, набив карманы ворованными в сан-джиованнских садах фруктами, ели и перемигивались с итальянками, спрятавшимися от военной грозы в погреба и подвалы.
Мелас с тревогой ждал, когда французы соберут силы и ударят вновь: отряд Отта и авангард, который привел барон Мелас, разумеется, не могли долго удерживать такого противника.
На беду еще не подходили и главные силы союзников. Мелас послал двух адъютантов - майора и ротмистра - на чердак дома. У самого Меласа не хватило бы сил взобраться туда. Адъютанты в зрительную трубу барона следили за боем и время от времени доносили ему. Слуга барона, ефрейтор, курил в прихожей, готовый прийти на зов господина.
Шел уже третий час пополудни. Адъютанты сверху давно что-то не сообщали ничего нового.
