- Мы вот тут с Катрин нарвали цветов. Лето ведь. Надо, чтобы всюду стояли цветы. У нас всегда летом много цветов... - Папа нес полную чушь, но его глаза влажно блестели, и я все равно слышала то, что он стеснялся сказать вслух: 'Я очень люблю тебя, девочка. Я так люблю тебя!'
Глупо, но я бросилась ему на шею и шепнула в ухо:
- Я тебя тоже! Всегда!
Он отстранился, пристально посмотрел мне в глаза, а потом хитро улыбнулся и погладил по волосам.
- Тебе очень идет эта прическа. Я даже не предполагал! Правда-правда. У тебя были такие же кудряшки в пять лет. Ты помнишь наши качели?
Я вдруг почувствовала себя предательницей, но ведь мама всегда говорила, что персонаж в стихах, даже если он очень похож на автора, все равно существует сам по себе.
- Папа, Катрин, смотрите, что Поль написал сегодня ночью! - Я щелкнула мышью, и на экране компьютера стали оживать строчки. - Читайте с самого начала!
- 'История герцогини да Гарда и ее сына', - прочитал папа. - Вы решили потягаться с самим Зиком Транзитом?
- Да. Но, по-моему, ему далеко до Поля, - гордо сказала я. - Ты сейчас убедишься в этом.
- Сцена в саду. Герцог качает свою маленькую дочь на качелях. Камера показывает... - Дальше папа читал про себя в буквальном смысле слова, а не только потому, что уже не произносил текст.
- Потрясающе! - Он с изумлением посмотрел на Поля.
- Спасибо, мсье. По-итальянски я написал бы лучше. - Надо же! Поль скромно пожал плечами и поблагодарил, но ведь он совсем не покраснел, как я предполагала. - Все-таки французский - не мой родной язык, многих тонкостей я не чувствую.
- Не переживайте, Поль, все равно для проката ваши изумительные диалоги должны быть на английском. А капризный Зик затребует еще и немецкий вариант, но я не настолько владею немецким, чтобы рискнуть переводить сценарий.
- Ничего, - сказал Поль, - я сам переведу и на английский, и на немецкий.
- Между прочим, папа, Поль так же хорошо знает еще испанский, португальский, латынь...
- А как насчет языка жителей острова Пасхи?
Да, мой папочка не упустит возможности кого-нибудь поддеть! Я направила тему в более прозаическое русло:
- Папа, как ты думаешь, сколько Полю заплатят за такой сценарий?
- С подачи Зика, я полагаю, что Зик мне не откажет, - обратите внимание на папино 'мне', - банковский счет Поля вырастет до внушительных размеров.
- И тогда мой первый встречный перестанет комплексовать, и я выйду за него замуж!
Поль чуть не упал и даже не покраснел, а, наоборот, побледнел. Катрин очень выразительно посмотрела на моего папу и на многострадальные розы, наконец-то помещенные ею в дедушкины кубки за неимением в охотничьих апартаментах более достойных для цветов сосудов.
- За первого встречного? - с иронией повторил папа.
Я кивнула, вдруг сообразив, что невольно обидела его жену, но папа почему-то развеселился, когда я сказала, что надеюсь, что он разрешит мне иногда бывать в Монтрей-Белле, несмотря на то что я лишусь титула.
- Неужели? - По-моему, папа вел себя совершенно неприлично, продолжая иронизировать при Поле. - Ты собралась выйти за первого встречного князя и пытаешься уверить родного отца в том, что теряешь титул? Тебе жмет корона герцогов да Гарда и да Вилла-Нуова?
- Но ведь это легендарный персонаж! Правда, Поль?
- Я совсем не легендарный, - тихо сказал бледный Поль, - но я действительно ношу это имя, только, мне кажется, вовсе незаслуженно. В древности рыцарское звание не переходило по наследству кому попало, как какая-нибудь поношенная вещь. В рыцари посвящали за настоящий подвиг.
Я окончательно растерялась, а папа, не раздумывая, снял со стены дедушкину шпагу.
- Это легко исправить. Подвиг сеньор Паоло уже совершил, спасая нашу маленькую маркизу. Только вот маркиз не может посвящать в герцоги. Но это, без сомнения, может сделать королева! Держи. - И папа протянул шпагу Катрин. - Дочка, а ты принеси из дедушкиной спальни костяное распятие двенадцатого века. Оно висит над кроватью. Отлично! А теперь, Поль, встань на одно колено, сынок!
Глава 73,
в которой новое слово странно и нежно
Это новое для папы слово странно и нежно слетело с его уст, наверное, он тоже не сразу сообразил, что только что произнес великий мужской пароль добровольного неписанного отцовства.
Мы как-то все радостно посерьезнели и послушно приготовились разыграть наивный домашний спектакль, который при всей папиной любви к театральным эффектом все равно должен был вот-вот обернуться для нас самым настоящим, полноправным чудом.
Это не было какой-нибудь там проделкой бестолковой феи или суетливым сказочным волшебством. Просто наши качели окончательно вырвались на свет, и из самой верхней точки их траектории, словно паря в объятиях теплой синевы над бескрайним яблоневым садом, сквозь цветущие ароматные ветви я увидела Поля в сверкающих доспехах.
Он стоял на одном колене, а Катрин касалась его плеча клинком. На ней была бархатная мантия с золотыми кистями и корона из роз. И тут я их наконец узнала: это же мамины любимые пузатые розы...
- А теперь, ударьте его шпагой по плечу, Ваше королевское величество! торжественно руководил папа, и, импровизируя на ходу, подсказывал Полю 'рыцарскую клятву'.
Поль улыбался и старательно повторял за ним слова, и, представляете, совершенно не краснел! Мой хороший...
И тут, конечно, зазвонил телефон.
Глава 74,
в которой все замечательно
- Все замечательно, Зик, - в трубку сказал папа по-французски. Вероятно, он не рискнул демонстрировать свой удивительный немецкий перед Полем. - Королева посвящает нашего героя в рыцари. Зик, но откуда в шестом веке взялась английская королева? А, ты имеешь в виду Гениевру, жену короля Артура! Что ж, это вариант. У меня даже есть готовый костюм для нее... Слушай, да забудь ты про своих викингов! Что твой гениальный сценарист? Гони его в шею вместе с альпийскими викингами! У меня есть свой сценарист, и действительно гениальный! О нем скоро заговорит весь мир!
