Нет, легче, что я не хочу: я не хочу возвращаться в свои комнаты, потому что там... А вдруг там никого нет? А если есть?
Да не хочу я возвращаться туда! Не хочу! Я осторожно приоткрыла дверь, шепнула в щелочку:
- Поль! - и заглянула в комнату.
Глава 69,
в которой Поль вскочил с кресла
- Герцогиня! - Поль вскочил с кресла и уронил на пол блокнот. - Ой, Клео, я просто пишу про герцогиню, - он смутился, но почти не покраснел. - Я же обещал твоему отцу записать эту историю. - Он наклонился за блокнотом, но смотрел на меня блестящими глазами и выглядел очень решительным, прямо как мой папа!
- Можно, я почитаю?
- Да, конечно. Это же для тебя... Я так рад... - Он протянул мне блокнот.
- Поль, но ты пишешь рассказ, а нужен сценарий. И потом, зачем писать карандашом, да еще на коленях, когда в соседней комнате компьютер? Пойдем, я потянула его за руку, - только он очень древний.
- Ерунда! У меня дома точно такой же! Знаешь, герцог пел своей маленькой дочери старинную колыбельную. Они ведь очень любили друг друга.
- Да, и это надо показать! Это кино, а не книга, где можно написать два слова, и все понятно, а в кино надо показать, как герцог любит свою дочь, а она его! Понимаешь, показать!
- Прямо в первом кадре?
- Конечно! Вот, смотри, первый же кадр: совсем молодой герцог с немного длинными темными волнистыми волосами... Ну, там у них всех одежда, как в 'Ромео и Джульетте'...
- Но вообще-то все происходит на пятьсот лет раньше.
- Неважно, папа знает, как их нарядить. Вот, слушай. Герцог качает на высоких-высоких качелях свою дочку. Она совсем маленькая, лет пять, не больше. Он с восторгом смотрит на нее, а она кричит: 'Еще, папа, еще!'
- А камера показывает парк, замок, озеро как бы глазами девочки, то есть взлетает и опускается вместе с качелями. И зрители видят всю эту красоту именно такими наплывами...
- Да, а когда отец смотрит на девочку... Кстати, как ее зовут? Ведь Фанта-Гиро - это же прозвище, не имя.
- Лючия, маленькая - Лючетта.
- Когда отец смотрит на сияющую от счастья Лючетту, то камера показывает, как качели возносят до самых небес его маленького ангела.
- Точно, герцог и называл ее своим ангелом!
- На Лючии белое платье с развивающимся за спиной шарфом, чтобы было похоже на крылья. А потом она прямо с качелей прыгает своему папе на руки, он кружит, целует ее и уносит в дом.
- Да, и камера идет на уровне их глаз и показывает уже внутренний дворик с фонтаном и увитым зеленью балконом...
- С балкона навстречу им, как торжественная процессия, потому что на всех длинные платья, спускаются няньки и мамки, а по двору ходят какие-нибудь уютные куры, кошка или коза с козленком, мохнатые собаки, чтобы замок герцога выглядел очень по-домашнему... И обязательно яркий солнечный день!
- Конечно! Итальянское, блистающее аквамарином сияющее небо. А качели устроены в яблоневом саду. Надо обязательно показать цветущие деревья, ведь яблоневый сад герцога - это очень важный персонаж...
Глава 70,
в которой Катрин проснулась
Катрин проснулась и, не открывая глаз, пошарила рукой по постели.
- Не ищи, королева, я уже встал, - сказал Леон. Катрин села на кровати. Странно было видеть, как Леон в поминутно распахивающемся шелковом халате возится с огромной охапкой цветов, очень серьезно расставляя их в вазе. Причем это занятие доставляет ему определенные неудобства, ведь не так-то просто обрезать ножницами стебель, если в вашем распоряжении всего одна, хотя и правая, рука.
- Что ты еще придумал? Или я рано проснулась?
- Красиво? - вместо ответа спросил Леон. Он отступил от букета на шаг и критически изучал свое творение.
- Не многовато ли? - осторожно предположила Катрин.
- Стиль барокко! - провозгласил Леон и кинул в жену толстую отломившуюся розу.
- Какая огромная! - Катрин поймала на лету душистый кочанчик, размерами скорее похожий на ярко- алую растрепанную капусту, чем на садовый цветок.
- Сорт 'Клеопатра' - 'Слава отца'! Вставай, королева, пора поздравлять молодых! Мы осыплем их ложе цветами!
- Ты в своем уме?! Какие молодые?! Что тебе неймется?! И потом, с чего ты взял, что они на одном 'ложе'?
- Катрин, - Леон заговорщицки понизил голос, - свет в отцовской комнате, куда я поместил Поля, горит до сих пор. Я же спускался в сад за цветами... и один раз - ночью...
Катрин вздохнула и покачала головой.
- Маленькая Клео вышла замуж! Почему ты не радуешься вместе со мной? Мне кажется, я выбрал отличного парня!
Катрин даже фыркнула, но так и не удержалась от смеха.
- Ты только не обижайся, Леон, я не собираюсь уточнять, кто кого выбрал. Но, во-первых, молодых, как ты их назвал, поздравляют после первой брачной ночи, то есть после свадьбы...
- В старину, моя королева, свадьбу справляли после взаимной проверки, что, на мой взгляд, гораздо разумнее, чем сначала свадьба, а потом брачная ночь!
- Во-вторых, и не перебивай, пожалуйста, как ты себе это представляешь? Мало ли чем они там заняты, а мы тут вваливаемся с твоим букетом в стиле барокко!
- Я не собираюсь вваливаться, я сначала постучусь. Катрин, пошли!
- Леон, это неудобно.
- Что тут неудобного? Это моя дочь! Я ее сколько раз купал и целовал ей пяточки! Лучше помоги мне взять вазу, а то я одну уже разбил в гостиной. Никогда не думал, что китайские вазы такие скользкие...
Глава 71,
в которой дверь оказалась раскрытой
Дверь в так называемые апартаменты старого маркиза оказалась раскрытой почти настежь. Катрин послушно шла за Леоном, понимая, что спорить с ним совершенно бесполезно, тем более учитывая вспыхнувшую в нем отцовскую страсть. Следующую дверь, собственно дверь кабинета, Леон открыл не раздумывая и на цыпочках подкрался к двери в спальню. Он оглянулся на Катрин, приложил палец к губам и осторожно постучался, прижимая к себе вазу перевязанной рукой.
- Тишина, - прошептал он и приготовился постучать еще раз, но Катрин слишком насмешливо кривила губы и глазами показывала в сторону окна. Леон проследил за ее взглядом.
В кресле возле потухшего экрана компьютера за столом старого маркиза сладко спал Паоло, а на его коленях, подложив ладошку под щеку, не менее сладко прикорнула Клео, сидевшая на низеньком пуфике.
- Бог мой! - громче чем требовалось, воскликнул Леон и машинально прижал ладони к губам, растерянно глядя на Катрин.
Но и эта ваза оказалась не менее скользкой, чем китайская и в следующее мгновение разлетелась на полу вдребезги. Клео вздрогнула и подняла голову, Поль тоже, но гораздо медленнее, открыл глаза.
Глава 72,
в которой папа виновато улыбнулся
Папа виновато улыбнулся и произнес:
- Доброе утро!
- Доброе утро! - эхом повторила его жена, торопливо подбирая с пола осколки вазы среди рассыпанной кучи цветов.
- Доброе утро! - Поль тоже не придумал ничего более оригинального, но все-таки догадался прийти на помощь отцовской жене и в полной тишине начал по одному поднимать цветы.
