что либо нынешний король Франции лыс, либо он не лыс, поскольку, перечислив все лысые предметы, вы не найдёте его среди них, и перечислив все не лысые предметы, вы также не найдёте его среди них. Найденное мной единственное предположение, позволяющее рассматривать его в общепринятом направлении, - это предположение, что он носит парик. Вы можете избежать гипотезы о том, что он носит парик, только заметив, что отрицанием пропозиции 'Нынешний король Франции лыс' не будет пропозиция 'Нынешний король Франции не лыс', если под ней вы подразумеваете, что 'Существует такой человек, как король Франции, и этот человек не лыс'. Причина этому в том, что когда вы устанавливаете, что нынешний король Франции лыс, вы говорите: 'Существует такое с, что с есть нынешний король Франции, и с - лыс', а отрицанием последнего не является 'Существует такой с, что с есть нынешний король Франции, и с - не лыс'. Оно более сложное. Оно имеет следующий вид: 'Либо не существует такого с, что с есть нынешний король Франции, либо, если такой с существует, то с -не лыс.' Вы видите, таким образом, что если вы хотите отрицать пропозицию 'Нынешний король Франции лыс', вы можете сделать это, отрицая то, что он существует, вместо отрицания того, что он лыс. Для того чтобы отрицать высказывание, что нынешний король Франции лыс, которое представляет собой высказывание, состоящее из двух частей, вы можете действовать, отрицая одну из частей. Вы можете отрицать одну часть, которая ведёт к предположению, что нынешний король Франции существует, но не лыс, или другую часть, которая ведёт вас к отрицанию того, что нынешний король Франции существует; любое из этих двух отрицаний ведёт вас к ложности пропозиции 'Нынешний король Франции лыс'.Когда же вы говорите: 'Скотт - человек', возможности двойственного отрицания нет. Единственный способ, которым вы можете отрицать 'Скотт - человек', это сказать: 'Скотт - не человек'. Но там, где встречаются дескриптивные фразы, у вас есть возможность двойственного отрицания. Крайне важно осознать, что фраза типа 'определённый такой-то и такой-то' не встречается в анализе пропозиций, в вербальное выражение которых она входит, что, когда я говорю: 'Автор Ве-верлея человек', 'автор Веверлея' не является субъектом данной пропозиции тем способом, которым субъектом был бы Скотт, если бы я сказал 'Скотт - человек', используя 'Скотт' как имя. Я не могу удовлетворительно подчеркнуть, сколь важен этот пункт, и как много ошибок вы получаете в метафизике, если не осознаёте, что когда я говорю: 'Автор Веверлея - человек', последняя пропозиция не имеет той же самой формы, как 'Скотт - человек'. Она не содержит консппуенту 'автор Веверлея'. Важность этого весьма значительна по многим причинам, и одна из них это вопрос о существовании. Как я указал вам в прошлый раз, имеется огромное количество философии, покоящейся на понятии о том, что существование является, так сказать, свойством, которое вы можете приписать вещам, и что вещи, которые имеют место быть, обладают свойством существования, а вещи, которые не существуют, нет. Это вздор, берёте ли вы виды предметов или описываемые индивидуальные предметы. Когда я, например, говорю: Томер существовал', под 'Гомером' я понимаю некоторую дескрипцию, скажем, 'автор поэм Гомера', и я утверждаю, что эти поэмы были написаны одним человеком, и данная пропозиция весьма сомнительна; но если вы можете предоставить действительного человека, который на самом деле написал эти поэмы (предположим, что существует такой человек), сказать о нём, что он существовал, было бы выражением бессмыслицы, не ложности, но бессмыслицы, потому что только об описываемых людях можно осмысленно сказать, что они существуют. Прошлый раз я указывал на ошибку в выражении: 'Люди существуют, Сократ - человек; следовательно, Сократ существует'. Когда я говорю: Томер существует, это - Гомер; следовательно, это существует', то это ошибка того же самого типа. Аргумент 'Это - автор поэм Гомера, и автор поэм Гомера существует; следовательно, это существует' совершенно ошибочен. Существование может осмысленно утверждаться только там, где есть пропозициональная функция. Вы можете утверждать 'Определённое такое-то и такое-то существует', подразумевая, что существует как раз одно с, которое имеет данные свойства, но когда вы предоставите с, ими обладающее, вы не в состоянии сказать о таком с, чтооно существует, поскольку это бессмысленно; это не ложно, но вообще не имеет значения. Поэтому индивидуумы, имеющие место в мире, не существуют, или скорее, бессмысленно говорить, что они существуют, и бессмысленно говорить, что они не существуют. Этого нельзя сказать, когда вы дали им имена, но только тогда, когда вы их описали. Когда вы говорите: Томер существует', вы имеете в виду, что Томер' - это описание, которое к чему-то применимо. Дескрипция, когда она полностью установлена, всегда имеет форму 'определённое такое-то и такое-то'. Тип вещей, которые подобны данным дескрипциям в том отношении, что они встречаются как слова в пропозиции, но на самом деле не являются консппуенгами правильно проанализированной пропозиции, вещи данного типа я называю 'неполными символами'. В логике существует очень много разновидностей неполных символов, и они являются источниками многих недоразумений и ложной философии, потому что люди введены в заблуждение грамматикой. Вы считаете, что пропозиция 'Скотт смертей' и пропозиция 'Автор Веверлея смертей' имеют одну и ту же форму. Вы считаете, что они обе являются простыми пропозициями, приписывающими предикат субъекту. Это совершеннейшее заблуждение; одна из них приписывает (или скорее может приписывать), а другая нет. Те вещи, которые подобны 'автору Веверлея' и которые я называю неполными символами, сами по себе не имеют никакого значения, но приобретают его только в контексте. 'Скотт', взятое как имя, имеет значение само по себе. Оно обозначает определённого человека, и тот существует. Но фраза 'автор Веверлея' не является именем и сама по себе не обозначает вообще ничего, потому что когда она используется в пропозициях правильно, эти пропозиции не содержат никакой соответствующей ему констигуенты. Помимо дескрипций существует значительное количество разновидностей неполных символов. Это классы, о которых я буду говорить в следующий раз, и отношения, взятые в расширенном смысле, и т.д. Такие комплексы символов на самом деле представляют собой то, что я называю 'логическими фикциями', и они охватывают практически все объекты, хорошо известные в повседневной жизни: столы, стулья, Пикадилли, Сократа и т.д. Большинство из них либо классы, либо ряды, либо ряды классов. Во всяком случае, все они являются неполными символами, т.е. они являются комплексами, обладающими значением только в использовании и не имеющими никакого значения сами по себе. Если вы хотите разобраться в анализе мира или анализе фактов или если вы хотите получить какое-либо представление о том, чтона самом деле представляет собой мир, важно осознать сколь мно гое из того, что имеет место в фразеологии, связано с природой неполных символов. Очень легко это можно видеть в случае с 'ав тором Веверлея', потому что 'автор Веверлея' не обозначает ни просто Скотта, ни что-либо ещё. Если бы он обозначал Скотта, пропозиция 'Скотт есть автор Веверлея' совпадала бы с пропози цией 'Скотт есть Скотт', что не так, поскольку Георг IV хотел знать, истинна ли первая пропозиция, и не хотел знать истинна ли вторая. Если бы 'автор Веверлея' обозначал нечто иное, чем Скотт, пропозиция 'Скотт есть автор Веверлея' была бы ложной, что не так. Следовательно, вы должны заключить, что 'автор Веверлея' сам по себе на самом деле вообще ничего не обозначает; а это ха рактеристика неполных символов.
VII. ТЕОРИЯ ТИПОВ И СИМВОЛИЗМ: КЛАССЫ
Перед тем как приступить сегодня к главной теме своей лекции, я предпочёл бы сделать несколько замечаний в объяснение и рас ширение того, что говорил о существовании в двух предыдущих лекциях. Главным образом это является следствием письма, полу ченного мной от одного из слушателей и поднимающего много вопросов, которые, я думаю, занимают также умы других. Первый пункт, который я хотел бы прояснить, следующий: Я не имел в виду, что, сказав о вещи, что она существует, подразумева ют то же самое, как если говорят, что она возможна. Я имел в ви ду, что одной и той же является фундаментальная логическая идея, примитивная идея, от которой производны обе эти идеи. Последнее не совсем одно и то же с тем, когда говорят, что высказывание о том, что вещь существует, одинаково с высказыванием, что она возможна, я так не считаю. Я использую слово 'возможно' вероят но в несколько необычном смысле, поскольку мне требуется слово для фундаментальной логической идеи, для которой в обычном языке слова не существует, и, следовательно, если в обычном язы ке необходимо попытаться выразить рассматриваемую идею, нуж но взять некоторое слово и сообщить ему смысл, приданный мной слову 'возможно'; последний ни в коей мере не является тем смыс лом, которым оно обладает, но он подходит для моей цели. Мы говорим о пропозициональной функции, что она является возмож ной, когда имеются случаи, при которых она является истинной. Это не в точности то же самое, что обычно подразумевают, когда, например, говорят, что возможно завтра будет дождь. Но я настаиваю, что обычное использование слова 'возможно' посредством обработки производно от этого понятия. Например, обычно, сказаво пропозиции, что она возможна, вы подразумеваете нечто подобное следующему. Прежде всего из этого следует, что вы не знаете является ли она истинной или ложной; и, я думаю, во-вторых, из этого следует, что она относится к тому классу пропозиций, из которых о некоторых известно, что они истинны.
