незнакомцу… Уист перепорхнул с одной ветки ясеня на другую, и Ллин невольно отступила на шаг назад, выйдя из тени.
— Так вы поможете мне, леди Ллин?
— Я должна подумать, — ответила она.
— Вы позволите мне еще раз к вам обратиться?
— Я вам разрешаю, но при одном условии: вы не должны брать с собой вашу птицу. И я ничего не могу обещать.
— Жак всегда поступает по-своему. Однако я постараюсь прийти без него. — Она видела, как незнакомец положил руки на перила балкона. — Благодарю вас, леди Ллин. — Он поклонился в ее направлении, потом она услышала стук закрываемой двери.
Дважды прокричал уист.
ГЛАВА 34
Арден ехал по заросшей травой тропинке рядом со своим кузеном Тореном. Ему не хотелось признаваться, что каждое движение причиняет ему мучительную боль. Возможно, то была гордость юности, о которой упоминал отец, или гордость мужчин, о которой говорила мать.
Два последних дня они провели в дружественных поединках. А сегодня утром у них состоялась общая схватка — и Арден получил множество благородных синяков. Ему казалось, что при ходьбе все его суставы скрипят и ноют.
А вчера он провел несколько тренировочных рыцарских боев, оставивших после себя немало болезненных воспоминаний. Когда Торен еще раз выбил его из седла, Арден лежал на земле и думал, что уже никогда не сможет восстановить дыхание, а обломок копья наверняка торчит из его груди. Однако он отделался легким испугом — и сильным ушибом — и через некоторое время уже мог дышать, хотя и с трудом.
Торен подъехал к нему на своей огромной лошади и посмотрел на несчастного юношу, распростертого на земле. Перед глазами Ардена кружились блестящие мушки, но Торен выглядел точно рыцарь из легенды, суровый и благородный.
В тот день Реннэ сражались с Реннэ, поскольку все остальные уже успели проиграть. Диз выбил из седла Бэлда, а Ардену впервые удалось одержать победу над Дизом. Но Торен вновь оказался первым. И хотя Торен многим уступал в весе, он был очень сильным и умелым — невероятно умелым.
Арден посмотрел в сторону реки и увидел, как над водой сгущается сумрак, словно поднимается темный туман.
— В твоем поведении много загадочного, — заметил Арден.
— Вовсе нет, кузен. Я просто собираюсь познакомить тебя с одним человеком — оказалось, что он также хочет встретиться с тобой. Что меня удивляет, поскольку он известен своей рассудительностью.
Арден попытался ответить в таком же тоне:
— В таком случае почему столь рассудительный человек стал твоим другом?
Торен рассмеялся:
— Ах, если бы ты умел так же быстро парировать удары во время турниров, кузен.
— А если бы ты не рухнул так грациозно на землю, у меня бы сейчас не было радужной полосы поперек ребер.
Во время общей схватки Торен поскользнулся, и Арден, совершенно автоматически, прикрыл кузена своим телом от мощного удара меча. Если бы меч был настоящим, Ардену пришел бы конец.
— «Истинно благородный рыцарь совершает благородные поступки, не рассчитывая на похвалу», — процитировал Торен.
Арден ничего не ответил. Все тело мучительно болело, а легкая болтовня вдруг показалась отвратительной.
Куда они направляются?
Торен держал язык за зубами. Арден даже предположил, что кузен организовал встречу с симпатичными молоденькими женщинами — во всяком случае, он очень надеялся, что им предстоит веселое приключение. Но настроение у него все равно не улучшилось. Теперь ему было трудно находиться рядом с Тореном. И все же Арден вдруг понял, что по-прежнему ищет общества своего кузена, всячески стараясь оказаться ему полезным. Еще никогда Ардену не приходилось испытывать таких противоречивых чувств, и это ужасно его смущало.
Они пересекли узкую реку по каменному мосту, под высокой аркой которого легко проплывали лодки. Во многих отношениях река Уиннд и ее притоки важнее, чем дороги, поскольку многие купцы перевозили свои товары по воде.
Торен остановил лошадь посреди моста и посмотрел на излучину реки, вдоль берега росли стройные тополя и плакучие березы. Белые цветы распустились среди свежей зеленой травы, словно поддеревьями дрейфовали снежные челны.
Лучи заходящего солнца озаряли бледную синеву неба золотисто-оранжевыми сполохами. Удлиненные облака, отражаясь в реке, сияли точно расплавленная медь.
— Не могу описать, как я люблю эту землю, — сказал Торен, и его голос дрогнул от охвативших юношу чувств. Он повернулся к кузену. — Разве она не прекрасна? Разве не чудо, что нам дозволено жить в таком прекрасном мире?
Арден кивнул, не глядя на кузена. Как же Торен непохож на остальных: он такой живой и умеет ценить все прелести жизни. Арден закрыл глаза, и перед его мысленным взором предстал лежащий в траве Торен со стрелой в сердце. Стрелой, выпущенной Дизом.
Арден открыл глаза и заставил себя думать о чем-нибудь другом.
Он тоже любил эту землю, которой когда-то правила его семья. Даже высокий каменный мост был построен его прославленными предками, чтобы обеспечить судоходство. И так по всему королевству. Замки и дворцы, в которых они жили. Дороги. Леса. Каналы. Поля, на которых происходили знаменитые сражения, могилы павших Реннэ.
Арден ощущал, что Аир, страна, раскинувшаяся между горами, проникла в его кровь — так вода весенних рек темнеет от плодородной почвы.
Он взглянул на небо. Неровная луна — до полнолуния оставалось еще несколько дней — парила над восточным лесом. В книгах такую луну неизменно называют горбатой — Арден никогда не понимал почему. Диз, наверное, знает или Ллин. Они самые образованные в семье, но он так и не спросил у них. Сейчас Ардену не хотелось разрушать охватившее его ощущение грусти и неизбежности потери. И красоты. Быть может, больше он и Торен никогда не будут вдвоем.
Торен, вспомнив о предстоящей встрече, пришпорил свою лошадь, и Арден неохотно последовал за ним. Они проскакали вдоль противоположного берега, постепенно погружаясь в сгущающийся сумрак. Через пять фарлонгов[1] свернули на дорогу, петляющую под нависающими кронами деревьев; стало совсем темно, и им пришлось перейти на шаг.
Арден погрузился в воспоминания, встреча на Летнем холме вновь возникла перед его мысленным взором. Большую часть времени ему удавалось не думать о ней, словно то был лишь сон, греза, а не реальное событие. Тогда ярмарка в Вестбруке казалась такой далекой. Арден надеялся, что Торен откажется от своих заблуждений, что Диз сумеет его переубедить.
Но вчерашние схватки напомнили Ардену, что весна быстро подходит к концу, а турнир в Вестбруке стремительно приближается. И Торен, как и прежде, намерен вернуть Остров Брани Уиллсам, вопреки желанию всей семьи.
Арден посмотрел на своего кузена, в темноте он различал лишь его силуэт. Казалось, Торен погрузился в размышления, хотя его взгляд каждые несколько секунд устремлялся к теням между деревьями — не следовало забывать, что они лорды Реннэ, оказавшиеся в лесу без охраны.
Арден никогда не делал вид, что понимает своего кузена — откровенно говоря, он чувствовал, что ум Торена слишком тонок для его восприятия, — однако Арден знал, что в основе многих решений его кузена лежит идеализм и они часто не имеют отношения к реальной жизни. Намерение возвратить Остров Брани Уиллсам — прекрасный тому пример. Земля там плодородная — Арден не сомневался, что вместо того чтобы испытывать благодарность к Реннэ, Уиллсы немедленно начнут собирать там войска.
Торен рассчитывал, что Уиллсами будет руководить чувство чести. Более того, он ждал того же от
