улыбнулся преподобный Джон.
– Поэтому никаких расходов не предвидится, за исключением времени сержанта.
– Но если он вас подведет, виноваты будете вы.
– Да, безусловно. Я должен вывесить объявление в коридоре сегодня днем, и...
– Я буду следить за результатами.
– Очень прошу вас не трогать руками стойку для ружей. – Фокси пытался сладить с наседавшей толпой в гимнастическом зале. – Ничего хорошего не будет даже с этим непригодным снайдером, если вы будете постоянно щелкать затвором, мистер Суэйн... Да, форма прибудет позже, когда мы чему-нибудь научимся, а сейчас мы ограничимся только строевыми упражнениями. Я здесь для того, чтобы записать имена тех, кто хочет заниматься. Мастер Хоган, положите снайдер на место!
– Что ты собираешься делать, Жук? – раздался голос.
– Все, что мне нужно от строевой, я получил, спасибо.
– Как! После всего, что ты узнал? Да ладно тебе. Не будь дураком! Ты станешь капралом через неделю, – закричал Сталки.
– Я не иду в армию. – Жук тронул рукой свои очки.
– Подождите-ка, Фокси, – сказал Хоган. – А где вы будете нас учить?
– Здесь... в зале... пока вы не будете готовы заниматься на дороге, – честно признался сержант.
– Чтобы на нас глазели все эти недоучки из Нортемской школы? Это не годится, Фоксибус.
– Хорошо, не будем об этом сейчас. Сначала выучите упражнения, а там посмотрим.
– Здравствуйте, – сказал Анселл из класса Макрея, пробираясь сквозь толпу. – А что это за история про кадетский корпус?
– Сэкономит вам много времени в Сэндхерсте, – тут же ответил сержант. – И от строевой вас быстро освободят, если увидят, что вы ничего себе подготовлены.
– Гм! Да я не против строевой, но мне не хочется болтаться по деревне с игрушечным снайдером. Пероун, а ты что собираешься делать? Хоган записался.
– Не знаю, будет ли у меня время, – ответил Пероун. – У меня дополнительных занятий конца краю нет.
– Хорошо, считай, что это дополнительные занятия, – сказал Анселл. – Для этих упражнений много времени не потребуется.
– Ну, тут-то ладно, а если придется маршировать при зрителях? – спросил Хоган, который не знал, что через три года он погибнет в солнечной Бирме у форта Минхла.
– Боишься, что для твоей комплекции не будет формы нужного размера? – спросил Мактурк со злобной усмешкой.
– Замолчи, Турок, ты же не идешь в армию.
– Нет, но я пошлю замену. Эй! Моррели и Уэйк! Вы, два шкета у ружейной стойки, записывайтесь добровольцами.
Сильно покраснев – они слишком робели и не решались обратиться, – мальчишки скользнули к сержанту.
– Но мне не нужны такие молодые... не сейчас, – скривился сержант. – Мне нужны... Мне хотелось бы кого-нибудь из старой гвардии наказанных... Чтобы закалить их как следует.
– Не будьте неблагодарны, сержант. Они уже достаточно большие, таких сейчас уже берут в армию. – Матурк читал газеты в те годы, и его информации можно было верить: он пользовался ею так же легко, как стрелял из рогатки. Он не знал, что Уэйк станет «бимбаши»[110] в египетской армии накануне своего тридцатилетия.
Хоган, Суэйн, Сталки, Пероун и Анселл стояли у гимнастического коня, погруженные в разговор; Сталки, как обычно, о чем-то безапелляционно вещал. Сержант беспокойно наблюдал за ними, зная, что многие ждут, как поступят они.
– Фокси не нравятся мои рекруты, – сказал Мактурк Жуку обиженным голосом. – Приведи ему своих.
Жук охотно прихватил еще двух малышей – каждый ростом с карабин.
– Вот, Фокси. Пушечное мясо. Соберитесь с духом, молодежь... и вы быстро всему научитесь.
– Все равно он не рад, – сказал Мактурк.
Тут вступил Жук. Они недавно нашли это стихотворение в старом номере «Панча», и оно было как раз к месту.
– Тише, юные джентльмены. Не можете помочь – не мешайтесь, – но взгляд Фокси был по-прежнему прикован к совету, проходившему у гимнастического коня. К обсуждению присоединились Картер, Уайт и Тиррел – все довольно авторитетные мальчики. Остальные нерешительно трогали ружья.
– Подождите, – воскликнул Сталки. – Мы можем выгнать эту шушеру, пока не начали заниматься?
– Конечно, – сказал Фокси. – Любой, кто хочет записаться, остается здесь. Те, кто не будут записываться, уходят, тихо закрывая за собой дверь.
С полдюжины серьезно настроенных ребят ринулись к Жуку и Мактурку, и те едва успели улизнуть в коридор.
– Ну, а ты почему не записался? – спросил Жук, поправляя воротник.
– А ты?
– А зачем все это? В армию мы не идем. Кроме того, я знаю эти упражнения практически все, кроме, разумеется, приемов с оружием. Интересно, чем они там занимаются внутри?
– Заключают договор с Фокси. Слышал, как Сталки сказал: «Вот что мы будем делать»... И если даже это ему не по нраву, то ему волей-неволей придется смириться. Он будет использовать Фокси как репетитора. Ты, что, не понимаешь, дурак? Меньше чем через год они будут поступать в Сэндхерст или в «Лавку». Они выучат строевую подготовку и попадут туда без разговоров. Ты что думаешь, люди, у которых куча дополнительных занятий, будут добровольно записываться на строевую подготовку просто так?
– Ну, не знаю. Думаю написать об этом стихотворение... такое ироническое, знаешь... «Баллада об охотниках на собак»... А?
– Думаю, не стоит. Кинг и так будет мордовать кадетов со страшной силой. С ним не посоветовались, и он теперь рыскает у доски объявлений. Пойдем, бросим ему приманку.
Они беззаботно зашагали к преподавателю – вид у этой парочки был самый смиренный.
– Как это так? – спросил Кинг с деланным удивлением. – А я-то думал, вы учитесь сражаться за свою родину.
– Мне кажется, там уже нет мест, сэр, – сказал Мактурк.
– Очень жаль, – вздохнул Жук.
– Значит, у нас имеется сорок доблестных защитников, так? Как благородно! Какая преданность! Я полагаю, что в основе этого рвения лежит возможное желание избежать обычных обязательств. Они, несомненно, получат особые привилегии, наподобие хора или общества естествознания... Наверное, не следует называть их охотниками за насекомыми.
– Да, наверное так, сэр, – бодро сказал Мактурк. – Ректор пока еще ничего про это не говорил, но, конечно же, скажет.
– Конечно скажет.
– Может так случиться, дорогой Жук, – Кинг повернулся к говорящему, – что преподавателям (фактор необходимый, но зачастую игнорируемый в схеме нашего скромного существования) тоже найдется, что сказать по этому поводу. Жизнь, по крайней мере для юношей, это не только оружие и снаряжение для войны. Одной из наших целей является, между прочим, образование.
– Этот болтун всегда верен себе, – проворчал Мактурк, когда они отошли за пределы слышимости. – Всегда знаешь, как его зацепить. Ты видел, как он взъелся, когда я сказал ему про ректора и специальные привилегии.
– Бог с ним. Он мог бы ради приличия поддержать это предложение. Я мог бы сочинить замечательную ироническую балладу, а теперь мне придется изображать из себя энтузиаста. Но это, во всяком случае, не
