Космонавт двинул какую-то рукоятку. Запахло свежестью и чем-то смолистым. Дышать стало легче. Почувствовалось легкое возбуждение. Заметив, что закладывает уши, Алексей сделал глотательное движение и ощутил во рту кислый привкус. 'Пониженное давление. Компенсируется избытком кислорода', - подумал он.
Внутри помещения заметались голубые вспышки. Тело начало покалывать, словно иголками. Тата покачнулась.
- Ой, голова кружится!
Алексей подхватил ее.
Видимо, заметив состояние людей, космонавт что-то быстро переключил на пульте. Вспышки исчезли. Неприятные ощущения прекратились.
- Хвала Аллаху! Дебют в роли подопытных кроликов окончился благополучно, иронически заметил Лева.
- Это не опыт, а скорее - обработка, чтобы уничтожить вредных бактерий, предположил Игорь.
- Ладно бактерий, а то и нас вместе с ними, - проворчал Прохор, потирая грудь.
На панели вспыхнула розовая лампочка. Космонавт стал снимать шлем. Друзья настороженно следили за его движениями.
Они испытывали разные чувства. Эмоциональный Игорь ждал этого момента с душевным трепетом. Кто предстанет перед ними? Человек или подобие одного из кошмарных образов, созданных воображением некоторых фантастов?
Алексей с Татой испытывали нечто похожее. Лева смотрел на космонавта с опаской и недоверием. Прохор спокойно ждал, что же будет дальше.
Отсоединив крепление, космонавт осторожно поднял шлем и тряхнул головой. По плечам скафандра рассыпались волнистые стеклянно-дымчатые кудри.
Женщина иного мира отбросила волосы назад, и друзья увидели ее лицо. Кипенно-белое, удлиненное, с голубоватым оттенком на щеках, оно было прекрасно: небольшой прямой нос, мягкие линии подбородка, красиво очерченные голубые губы с чуть вздернутыми уголками, смелый разлет тонких бровей, почти сросшихся к переносице... Но изумительнее всего были глаза. Сильно раскошенные, оттененные длинными стрелами ресниц, они, как два огромных сапфира, излучали чистый синий свет.
- Афродита! - воскликнул Игорь.
Восхищенные, замерли друзья.
Космонавтка улыбнулась. Ее выразительное лицо осветилось такой доброжелательностью, что ни у кого не осталось и капли сомнения в ее хороших намерениях. Даже недоверчивый Лева и тот невольно расплылся в ответной улыбке.
Разошлись дверцы вделанного в стену шкафа. Космонавтка сняла один из висевших там небольших скафандров и подала Прохору. Сибиряк взял его и недоуменно оглядел.
- Однако мала 'кольчужка', - с комическим сожалением сказал он.
Смешливая Тата прыснула.
Все выглядело так, словно великовозрастный верзила примерял на себя костюмчик подростка.
- Возьми, может быть, подойдет, - предложил ей Прохор.
Тата не заставила себя просить. Какая девушка откажется примерить новую одежду? Натянув скафандр, она повернулась перед товарищами.
- Ну как?
Легкая серебристая материя плотно облегала девушку, подчеркивая совершенство ее спортивной фигуры.
- Отлично! В самый раз, - любуясь Татой, сказал Алексей.
Космонавтка сняла второй такой же скафандр и снова подала Прохору.
Сибиряк покраснел. Что она смеется над ним?
- Не годится он мне, не налезет. Ну как бы тебе показать?..
Прохор сунул руку в рукав. К удивлению, это удалось совершенно свободно. Тогда он попробовал надеть скафандр. Эластичная ткань легко растянулась, и сибиряк без труда облачился в необычный костюм.
Высокий, атлетически сложенный, он теперь выглядел как заправский космонавт.
- Здорово! - восхитился Игорь.
- Нечто подобное нашим безразмерным чулкам, - уточнил Лева. - Оказывается, мода заразительна. Для нее и космические расстояния не преграда.
Едва эфовцы успели надеть скафандры, три стены камеры дрогнули и беззвучно поползли вниз.
Друзья оказались в полусферическом помещении, залитом тем же зеленоватым светом. В центре находился сложный агрегат. Сквозь прозрачную перегородку виднелась основная спиральная часть, оснащенная множеством деталей. Вокруг нее размещались какие-то механизмы необычной формы, тоже закрытые прозрачными колпаками.
На возвышении стоял пульт. Его панели с множеством цветных сигнальных огней, кнопок, рычагов и приборов окружали с трех сторон глубокое мягкое кресло. Несколько таких же кресел располагались по обе стороны от пульта. Рядом с каждым из них были закреплены похожие на тумбы круглые столы. Бросалось в глаза, что у оборудования отсутствуют острые углы и грани.
Космонавтка указала на кресла.
Алексей сел в ближнее кресло и усадил Тату рядом с собой. Остальные разместились по другую сторону.
Космонавтка заняла место за пультом управления. На табло вспыхнул синий огонек. Из-за спинок кресел выдвинулись эластичные рычаги и сомкнулись, закрепляя каждого на своем месте.
Вынув из ящичка пульта розовую таблетку, космонавтка подняла ее так, чтобы видели все, а затем положила в рот.
Прохор заметил, что один из ящичков столика, возле его кресла, выдвинулся и там тоже лежат таблетки. Он осторожно взял одну, подозрительно осмотрел, понюхал...
- Глотай, не бойся, - подбодрил его Игорь. - Я уже съел.
Прохор положил таблетку на язык. Она быстро растаяла, распространяя во рту свежесть и тонкий незнакомый аромат.
- Это и все? - разочаровался сибиряк. Он протянул было руку за второй таблеткой, но ящичек уже задвинулся.
- Чего же тебе еще? Отбивных или пельменей по-сибирски здесь не подают, съехидничал Лева.
Игорь, не сводивший глаз с прекрасной космонавтки, увидел, как она надела на лицо что-то вроде маски. Спинки кресел стали медленно откидываться. Во рту пересохло, голова закружилась, потянуло в сон... Откуда-то донесся приглушенный грохот.'
Какие тяжелые стали руки и ноги, невозможно ими пошевелить', - вяло подумал Игорь и забылся.
Глава 15. Планета двух звезд
Раскосые глаза доцента Айтбаева сощурились.
- Ну-с, Тарасова, отвечайте, - раздался знакомый гортанный голос.
Тата ерзает на стуле и никак не вспомнит, о чем говорить. Она краснеет и молчит. Ей кажется, что преподаватель несправедлив. Ему же известно, что она все лето пробыла в походе и опоздала к началу занятий не по своей вине. Так сложились обстоятельства. Когда было готовиться?
Айтбаев постукивает по столу кончиками пальцев. Тата чувствует на себе его взгляд. Глаз-то не видно, одни щелочки, а колются, как иголки. Тата поежилась. Что же все-таки говорить?
- Тарасова, вы всегда хорошо знали материал, что с вами стало? Уж не влюбились ли? - в последних словах слышатся насмешливые нотки.
Тата вспыхивает. Да, влюбилась! Ну и что из этого? Разве нельзя? Леша настоящий парень, и она пойдет с ним куда угодно, хоть на край света, хоть еще дальше... Дальше? Ну, конечно! Пошла ведь она за ним в вездеход, потом в космический корабль... А что было после? Тата мучительно припоминает и вдруг все окружающее затянулось туманом. Уже нет кабинета, нет стола, за которым сидит Айтбаев... Тата подняла веки и встретилась взглядом с удивительным сиянием синих глаз.
Космонавтка!
Пробудившееся сознание вернуло все на свои места.
- Леша! - Тата потянулась к соседнему креслу.
- Я здесь, Татуся! - Алексей взял ее за руку. - Как себя чувствуешь?
- Н-ничего, как будто, - Тата тряхнула головой. - Ой, куда я падаю!
- Никуда. Это от невесомости. Я уже немного привык.
Тата обвела взглядом кабину.
- Очнулась? - спросил Игорь.
- Да. А как Лева, Прохор?
- Просыпаются.
В тишине раздался шумный вздох. Сибиряк протер глаза и недоуменно огляделся. Потом озабоченно нахмурился.
- Что, летим?
- Неплохо бы знать, куда, - сквозь зевок отозвался Лева.
Взоры всех остановились на космонавтке. Только ей известно, куда они мчатся по просторам Вселенной. Склонясь над пультом, она сосредоточенно наблюдала за приборами, световыми сигналами и время от времени производила какие-то манипуляции.
Но вот период напряженной работы, по-видимому, миновал. Космонавтка выпрямилась и легким движением рук поправила свои великолепные волосы. Ее лицо осветилось улыбкой. Повернувшись на вращающемся кресле к эфовцам, она сделала знакомый им жест - прикоснулась рукой к плечу.
- Эамо ионэй аола, - раздался в тишине певучий голос.
Друзья переглянулись.
- Она сказала: 'Меня зовут Аола', - удивленно вскинув брови, пролепетала Тата.
- Верно! - подтвердил Алексей.
- Пожалуй, так, - согласился Лева. - Но ведь мы слышали совсем не то.
- Стойте, стойте! - Игорь наморщил лоб. - Повторите, пожалуйста, обратился он к космонавтке.
Она произнесла ту же фразу.
- Все ясно! - воскликнул Игорь. - Мы слышали незнакомые слова, а где-то в сознании улавливали смысл сказанного. Так, не правда ли? - обернулся он к Аоле.
В ответ прозвучала мелодичная, состоящая почти из одних гласных, речь:
- Мы, лоны, передаем значение своих слов мысленно и понимаем, что хотят сказать нам. Мы можем объясняться с каждым разумным существом, - отразилось в сознании эфовцев.
Не находя слов, чтобы выразить удивление, друзья долго молчали.
- Не сможете ли сказать, куда летим? - осведомился Лева.
Аола повернулась к пульту, положила руку на панель. Кресла медленно откинулись и легли спинками на пол. Полусферический потолок оказался впереди. Погас свет. Шторки, прикрывающие прозрачный купол, разошлись, и кабина наполнилась странным сиянием.
Впереди, в аспидно-черной бездне, усеянной немерцающими звездами, висел огромный раскаленный диск.
Оранжевый свет этой остывающей звезды не слепил глаза. Ровный спокойный
