когда затихли шаги Урта Чущута, Чон Щегрен тихо проговорил ему вслед;
- Иди! Тебе не долго осталось ходить. Мне не нужны знающие слишком много.
Когда Чон Щегрен отошел подальше, Тскар шепнул Тате:
- Идем, - и повел ее вслед за уллом.
Алексей очнулся, лежа на холодных каменных плитах. Пошевелив онемевшими руками, он поднял веки. Над ним, на облаках, чернело большое пятно. 'В глазах темнеет, наверно, потерял много крови', - подумал он.
Сверху долетел рокочущий гул. Что это? Алексей сорвал с головы одетый Валлой каркас. С неба лился голубоватый свет. Рассеивая окружающий мрак, в облаках, на месте черного пятна, разгоралось яркое. Рокот становился все громче, ближе.
- Звездолет! Наши! - Алексей вскочил и на что-то наткнулся. - Валла! Неужели она?
У его ног лежало бесцветное существо с большой головой. Дряблая белесая кожа, как у протея, обитателя подземных озер, пальцы без ногтей и тонкие длинные конечности производили отталкивающее впечатление. Распростертое нагое тело, окутанное грязно-серыми длинными волосами, было неприятным и жалким.
Потрясенный Алексей поднял лежащую рядом накидку и прикрыл останки Валлы. В каком сверкающем великолепии предстало перед ним это уродливое существо. Алексей содрогнулся. Вот как бывает: пышность, блеск, красота... и все оказалось призраком, мифом. А действительность - ужасна!
- Ты жив? - раздался удивленный возглас.
Алексей поднял голову и при свете льющегося с неба голубого сияния увидел Чона Щегрена.
- Жив. Где Тата, Эрей?
Ничего не отвечая, улл вскинул руку. Страшная догадка мгновенно осенила Алексея.
- Что ты делаешь?! Остановись! - закричал он.
Резкий удар отдался по телу нестерпимой болью. Перед глазами полыхнуло кровавое зарево. Алексей схватился за грудь, захрипел и упал навзничь.
- О-ой! - прорезал тишину горестный вопль. Выбежавшие на площадку Тата и Тскар оказались свидетелями трагической развязки.
Чон Щегрен на миг замер от неожиданности. Этого оказалось достаточно. Из руки Тскара метнулась красная молния. Пораженный насмерть, улл рухнул, как подкошенный.
В этот момент, прорвав облачную преграду, сверху ударил ослепительный каскад лучей прожекторов. Заклубились огненные вихри. Звездолет лонов шел на посадку.
Не получив ответа на свои требования, Никрим решил посадить звездолет на планету. Второй корабль, управляемый Эоном, вышел на орбиту стационарного спутника и повис над местом предполагаемой посадки. Его экипаж наблюдал за космосом, а при необходимости должен был помочь товарищам всеми возможными средствами.
Звездолет Никрима медленно опустился на планету тьмы. Рев двигателей смолк. Через иллюминатор друзья увидели местность, освещенную веерными прожекторами космического корабля. Повсюду мрачные тона. Коричневая почва, серые штопорообразные деревья, черные цветы на тонких ножках. В отдалении, за лесом, проглядывалось какое-то здание, похожее на бессистемное нагромождение всевозможных геометрических фигур. Туда вела прямая широкая дорога.
- Как окончилась посадка? - нарушил тишину озабоченный голос Эона.
- Благополучно, - ответила Аола.
Друзья внимательно осматривали каждый кустик, каждый уголок на освещенной территории. Нигде ничего живого. Все вокруг как вымерло.
- Никрим, мы выйдем наружу, - сказала Аола.
- Выходите, но будьте осторожны.
После нервного потрясения Никрим был еще слаб и не мог присоединиться к товарищам.
- Не тревожься. Мы наденем непробиваемые скафандры и спустим ходолет, постаралась успокоить его Аола.
- Смотрите! Сюда бегут! - крикнул замешкавшийся около иллюминатора Игорь.
- Где? Где?
- Вон, между деревьями! Двое!
- Да это же Тата!
- А с ней какой-то урод!
- Они без шлемов. Воздух годен для дыхания.
Игорь первым выскочил из звездолета и схватил в объятия рыдающую Тату.
- Что с тобой? Где Леша?
Вместо ответа Тата разрыдалась еще сильнее.
- Где он? - крикнул Прохор.
- Там, перед зданием, - едва выговорила Тата.
Сибиряк закрыл лицо руками, потом выпрямился и сжал кулаки. Его лицо, искаженное горем и гневом, было так страшно, что стоящий рядом Тскар невольно шарахнулся в сторону.
- Пошли, - резко бросил Прохор и быстро зашагал по дороге к зданию.
Никрим, полулежа в кресле, слушал Урта Чущута. Улл объяснял положение, создавшееся на планете после смерти Ордона Корт Ина. Он недвусмысленно намекал, что с управлением начинающей разваливаться империей крумов лучше всего справились бы уллы. Тем более, что по своему биологическому строению их организмы гораздо ближе к большинству обитателей планетной системы, чем организмы крумов.
Объясняя нападение на лонов, он во всем обвинял Ордона Корт Ина и Чона Щегрена.
Урт Чущут сообщил Никриму о желании уллов изменить установленные крумами порядки и облегчить участь зендов. Он занимает видное положение, имеет среди уллов много сторонников и мог бы оказать лонам большую пользу, особенно при установлении контактов с любыми обитателями планетной системы.
Никрим слушал, сохраняя непроницаемое выражение лица, и Урт Чущут при всем желании не мог понять, какое впечатление производят его слова. Когда он замолчал, Никрим обратился к сидевшему рядом Эрею.
- Что скажешь ты?
Эрей уложил поудобнее поврежденную в схватке ногу и сморщился от боли.
- Сейчас лучше спросить Тскара, - посоветовал он.
- Говори, Тскар, - обернулся Никрим к зенду.
Тот встал.
- Не верьте Урту Чущуту. Я и она, - указал Тскар на Тату, - слышали все, о чем с ним говорил Чон Щегрен. - И он слово в слово пересказал услышанный разговор.
Друзья, которым Эрей переводил смысл сказанного, переглянулись. Только Тата, опустив голову, безучастно смотрела вниз. После смерти Алексея она потеряла интерес ко всему. Аола озабоченно взглянула на девушку и обняла ее. Тата даже не шевельнулась.
Взоры всех обратились к Урту Чущуту.
- Что я мог сделать против Чона Щегрена? Ему подчинялись все уллы, проскрипел тот, оскалив зубы, как загнанный зверь.
- Я понял тебя. Наше решение ты узнаешь скоро, - не глядя на Урта Чущута, сказал Никрим.
По его знаку Прохор проводил улла до выхода из звездолета.
- После смерти Чона Щегрена Урт Чущут встал во главе уллов, - заговорил Эрей. - Они хотят захватить власть, но без нашей помощи не могут свергнуть крумов. Поэтому уллы и прислали его к нам.
- То, что ты сказал, подтверждает мои мысли, - проговорил Никрим. - Мы не можем сейчас улететь отсюда. Останутся ли у власти крумы или их заменят уллы, никаких изменений не произойдет. По-прежнему здесь будет произвол и угнетение. По-прежнему система Ра-Ксарат будет угрожать другим мирам. Скажи, - обратился он к Тскару, - захотят ли зенды участвовать в управлении планетной системой?
- Зенды хотят вернуться на свою планету. Хотят, чтобы их жизни никто не мешал. Им не нужны чужие богатства и власть над другими. Но если требуется наша помощь, чтобы на планетах звезды Ра-Ксарат сделать жизнь хорошей и равной для всех, мы будем участвовать в управлении.
Никрим ненадолго задумался, а потом решил:
- Ты, Аола, вернешься с людьми на Лону, а я с Эреем перейду в звездолет Эона. Мы останемся до тех пор, пока здесь не установятся мир и справедливость. Наш долг - помочь обитателям этой планетной системы найти свой правильный путь.
...И снова, в ледяной космической пустоте, тянет незримый след звездолет одинокая пылинка, затерянная в черной бездне бесконечности.
Мириадами лучистых глаз смотрит Галактика на бесстрашного аргонавта Вселенной. Упорно, неудержимо стремится маленький мирок к цели, и нет преград, способных остановить его полет.
Внимательно следит Аола за четкими действиями почти разумных автоматов. Рядом с ней Игорь. Его друзья в каюте замедления жизненных процессов. Утомленные бурными событиями последнего времени, они погружены в анабиоз, и проснутся только под конец далекого пути.
Выход на траекторию окончен. Аола обернулась к Игорю, и их взгляды встретились. В его глазах нежность, любовь. Она смотрит печально, словно перед разлукой.
- Ты очень утомлен. Тебе нужен отдых, - слышит Игорь ее голос словно откуда-то издалека.
- Нет. - Стараясь прогнать наплывающую сонливость, он встряхивает головой. Ему хочется остаться с Аолой, быть возле нее.
- Усни, мой любимый, усни, - настойчиво повторяет она.
Игорь чувствует легкое прикосновение ее руки и погружается в сон.
Глава 37. Снова в Лу-Хото
Дремлют залитые лунным светом барханы. Ночная мгла скопилась в каньоне, затекла в промоины давно исчезнувших ручьев. Русло пересохшей реки кажется бездонным черным провалом, и только кое-где, в его глубине, поблескивают искорки звезд, отраженных зеркальной гладью скопившегося в ямах рассола.
Уродливые деревья саксаула, страдальчески вытянув кривые руки, молчаливо жалуются на свою неприкрытую листьями наготу.
Тишина.
Спят древние руины. Непроницаемые тени упали на песок, и рядом с ними он выглядит серебристым. Колдовское призрачное сияние оживляет пейзаж мертвого города. Кажется, что среди остатков выщербленных стен медленно проплывают, сотканные луной, неясные видения далекого прошлого.
И словно придавая им жуткую реальность, тишину прорезал тоскливый, леденящий душу, крик.
Снова все стихло. Неслышно пронеслась над развалинами сова, обогнула башню и, заметив белое пятно, шарахнулась в сторону. Но испугавшая ее палатка была неподвижна. Ночная разбойница вернулась, стала кружить, рассчитывая чем-нибудь поживиться. Ее большие круглые глаза увидели лежащих людей. Сова подлетела к
