осуществляют свою власть над земными созданиями. Мы можем теперь, если все наши выводы о магнитных полях правильны, начать заполнять этот пробел. К тому же тот факт, что планеты Уран и Нептун еще не были открыты, привело к необходимости приписывать некоторые противоречивые воздействия и явления известным в то время планетам, к которым они - даже по астрологическим стандартам - явно не подходили. И здесь снова современные астрономические открытия скорее прояснили, кажется, чем опрокинули главный аргумент астрологии.
Важнее всего, однако, то, что астрология неминуемо должна была впасть в искушение и сойти со своего первоначального пути объективного изучения соответствий и тенденций на путь прогнозирования и предсказания будущего. На этом пути, необязательно становясь лживой, она, тем не менее, неизбежно поплатилась правом называться точной наукой. Поскольку то соединение влияний и сродств, которое она признавала, было настолько сложным, настолько изменчивым и тонким, что, вполне очевидно, ни один человек не мог бы получить правильного результата чистым вычислением. Он никогда не мог знать точно, не упустил ли он какого-то важного фактора, и не ошибся ли в расчете относительной важности тех, которые учел.
В этом смысле астрология оказалась в том же положении, в каком сегодня находится диагностическая медицина. И как мудрый практикующий врач по общим заболеваниям, столкнувшись с новым пациентом, и каким-то необъяснимым образом используя все свое теоретическое изучение и весь практический опыт бесчисленных случаев, вдруг интуитивно распознает болезнь, так же можно, вероятно, допустить, что мудрый астролог мог бы в самом деле выработать в себе истинное 'чувство будущего'. Изучая факторы при работе с настоящим, он мог бы предвидеть то, что грядет, так же как врач, который дает смертельно больному пациенту возможность попрощаться с жизнью. И диагностическая медицина, и прогностическая астрология, если они вообще чего-нибудь стоят, являются искусством, а не наукой, и таким образом, в данный момент находятся за пределами нашего рассмотрения.
Если мы пересмотрим главный тезис астрологии в свете современных идей, освободив его от всех накопившихся суеверий и ассоциаций, то, в конце концов, мы получим следующее утверждение:
Каждая эндокринная железа или соединеное с ней нервное сплетение чувствительно к магнетизму одной из планет. Естественно, этот особый магнетизм будет иметь наибольшую силу, когда эта планета находится в зените и светит вертикально через минимальную плотность атмосферы, точно так же, как свет и тепло Солнца сильнее всего в полдень. Чем ниже она опускается в небе и чем острее угол, под которым ее влияние должно поэтому проходить через покров воздуха, тем слабее его действие,- так же как у Солнца утром и вечером. Когда же она вообще зайдет за линию горизонта, ее действие будет ощущаться только в рассеянной форме, во многом изменяясь под воздействием собственного магнетизма Земли. Высота данной планеты в небе будет, таким образом, точной мерой влияния, переданного соответствующей железе в данный момент.
Каждая железа имеет три стороны, связанных с тремя нервными системами. Поскольку некоторые стороны становятся активными раньше других, тогда как другие в обычном человеке еще не задействованы вообще, то правильнее будет представлять эти стороны приводящимися в действие в разное время, в зависимости от действующего в тот момент планетного влияния. Первая и наиболее элементарная сторона, связанная с наследственностью в очень общем смысле, приводится в действие расположением хромосом в яйце в решающий момент зачатия, и определяется раз и навсегда положением планет на тот момент. Это расположение хромосом решает, что именно - помимо бесконечных ресурсов расы - будущий человек унаследует от своих родителей и предков.
Вторая сторона, и, возможно, наиболее ответственная за то, что мы обычно различаем как индивидуальный тип, - начинает работать в не менее решающий момент рождения, когда младенец, вдруг выведенный из изоляции в утробе матери, впервые подвергается воздействию воздуха, прямого солнечного и планетного излучений. В этот момент вторые стороны желез получают каждая различный и определенный толчок, который одновременно и приводит их в действие, и закрепляет их установку на всю жизнь.
Если мы представим себе устройство из семи фотографических свето-измерителей, чувствительных каждый к свету определенной планеты, и сконструированное так, чтобы запечатлеть раз и навсегда все их показания в тот момент, когда они вынесены из темной комнаты, мы получим некоторую картину этого приемника и человеческой машины при рождении. По-другому все это можно представить как сейф с секретным замком с семью валиками, находящимися в постоянном движении с различной скоростью. В этот особый момент, в момент рождения, замок 'устанавливается'. Комбинация, записанная в этот момент, будет после этого представлять постоянный ключ к сейфу, единственный ключ, которым можно будет его открыть и исследовать его содержимое.
Так же, по-видимому, устанавливается и работа различных желез, и функций, которые с ними связаны. Посредством второй установки, которую они получают от управляющих ими планет в момент рождения, заранее определяются предположительная отличительная форма, цвет, размер, скорость реакции, а также и другие внутренние и внешние качества данного отдельного человека.
Их третья и потенциальная сторона могла бы тогда вступать в действие в некий более поздний момент жизни, точную дату которого определить трудно, поскольку эта третья сторона должна быть связана с потенциальными человеческими функциями, развивающимися из роста души.
Эти три стороны желез можно определить так: первая -
В данный момент мы оставим без внимания первую и третью стороны, и сосредоточимся на второй стороне желез, которая запускается и получает начальную скорость от планетных влияний в момент рождения, и от которой зависит физическая природа человека как индивида, то есть то, что мы обычно различаем как его тип.
Большинство исследований типов за последние столетия было основано на тройном разделении. Например, Уильям Шелдон, американский антрополог, который сфотографировал 4000 студентов колледжа, и стараясь связать темперамент с физическими размерами, нашел, казалось, три главных компонента формы тела, которые могут сочетаться 76-ю различными способами. Эти компоненты были соединены с жизнью головы, груди и кишок, происходящих, соответственно, из эктодермического, мезодермического и энтодермического эмбриональных слоев.
Но как мы видели в предыдущей части, невозможо обычным способом изучать действие закона трех и закона октав одновремено, а нужно брать как основу классификации либо один, либо другой. Поэтому в этой книге мы сосредоточимся на более тонком семерном делении типов, основанном на эндокринологии, а не на тройном делении, основанном на трех 'этажах' тела. Эти две классификации не противоречат друг другу: они просто зависят от разного 'фокуса' зрения.
Итак, давайте соберем материал о природе и функциях различных эндокринных типов, ставший доступным благодаря современной психологии и физиологии, и посмотрим, как он соответствует или отличается от старых астрологических описаний. При этом всегда нужно помнить, что такого явления, как чистый тип, не существует, поскольку в каждом человеке должны функционировать все железы, и если хоть одна из них выйдет из строя, он не сможет остаться в живых. Более того, каждая железа влияет на все другие и все другие влияют на нее, так что на практике 'изолировать' действие какой-либо одной из них невозможно.
Если мы изучаем так называемые 'типы', это значит лишь, что мы стараемся найти крайние или даже патологические случаи доминирования той или иной железы, с целью определить ее особенную природу. И даже в этом случае есть что-то неприятное и нереальное в таких описаниях, как бывает в описаниях 'среднего человека' в статистических исследованиях. И те, и другие описания напоминают нам тех, кого мы знаем, но в то же время упускают все то живое и интересное, что в них есть.
Любые описания эндокринных типов сами по себе нереальны и отталкивающи, они
