Щипли.
Так как стояла зима, на улице уже стемнело. Окончился час пик. Я прошел, хромая, по темной улице, полный мрачной решимости.
На лестнице, ведущей с улицы в подвальный этаж, было темно хоть глаз коли. Пришлось пробираться на ощупь. Я взял в руки дуэльный пистолет, что лежал у меня в правом кармане. Взвел курок. Его внушительным дулом нажал на кнопку звонка. Отошел назад.
Я пожалел, что в 1810 году о глушителях еще ничего не знали. Грохнет, я полагал, ужасно!
Я услышал, что внутри кто-то подходит к двери. Узкая полоска света. Это была Кэнди все в том же платьице в складочку. Тут-то я понял, что сделал ошибку. Мне следовало позвонить три раза. Вероятно, это служило мисс Щипли сигналом. Она пользовалась им раньше.
На этот раз сигналом для мисс Щипли послужил щелчок отодвинутого Кэнди засова.
Бум!
Сзади на мою голову обрушилась дубинка!
По крайней мере, мне показалось, что это была дубинка.
Теряя сознание, я видел взрывающиеся вокруг меня звезды. Я слышал, как стукнулся об пол мой выпавший из руки пистолет.
Значит, мисс Щипли стояла в темноте подвальной лестницы и ждала, когда я позвоню, повернувшись лицом в противоположную от нее сторону!
В тот момент это было все, что мне пришло на ум.
Когда я очнулся, то обнаружил, что раздет догола, распластан на спине и прикован цепями к постели. Забинтованные руки не оказывали никакого сопротивления.
Мисс Щипли в костюме мужского покроя, в шляпе с загнутыми полями и галстуке-бабочке стояла и смотрела на меня.
— Инксвитч, — проговорила она, видя, что я уже пришел в себя. — Я только что признала тебя величайшим ослом этого года. И скоро мы услышим, как громко ты кричишь по-ослиному.
Мисс Щипли потянулась за дуэльными пистолетами, лежавшими на футляре со взрывчаткой, вынутом из моего пальто, и со знанием дела крутанула их на пальцах — оба одновременно. Затем оттянула массивные кремневые бойки и направила пистолеты на меня: один — в голову, другой — в живот.
Она спустила обе «собачки»!
Вспышка — одни только искры!
Она весело расхохоталась:
— Ты забыл заправить их порохом, Инксвитч. Ни одной крупицы в капсюле!
Кажется, это сильно ее забавляло. Она еще раз взвела оба курка. Поднесла пистолеты поближе к моему виску. Спустила курок того, что держала в левой руке.
Целый сноп искр больно обжег мне кожу. Я закусил губу. Мне не хотелось кричать. Эти идиотки от крика только возбуждаются и совсем лишаются рассудка!
Кэнди осторожно заглянула в дверь и спросила:
— Можно войти? Ведь теперь я не увижу, как его раздевают?
— Входи, лапочка, — разрешила мисс Щипли.
— У-у! — удивилась Кэнди. — Все тело черно-голубое!
— Цветное мясо, — сказала мисс Щипли. — Сегодня на ужин у нас цветное мясо. Тебе ножку или крылышко, моя милая девочка?
Кэнди вздрогнула:
— Какой ужас! Ты предлагаешь, чтобы я дотронулась до мужчины? Ты ведь знаешь, что инструктор нам это запретил. Мне даже сама мысль об этом отвратительна!
Мисс Щипли очень обеспокоилась тем, что возмутила ее. Она погладила ее ласково, успокаивающе. И пообещала:
— Буду придерживаться правил психиатрического регулирования рождаемости. — Затем у нее возникла блестящая идея. Ей не терпелось порадовать Кэнди. — А ну-ка смотри!
Она перевернула взведенный пистолет. Не успев закричать, я увидел, как из запального отверстия в капсюль сыплется порох.
Она спустила курок.
Бах!
Красное пламя тут же лизнуло мой живот.
Тяжелая пуля продырявила стену. Рухнул на пол набор развешанных на ней ножей.
Комнату наполнил запах порохового дыма.
И этот порох горел! Искры стали въедаться мне в кожу. Скованный, я ничего не мог поделать.
И заорал! На минуту меня так оглушило выстрелом, что я едва слышал собственный голос. Потом, немного погодя, слух ко мне вернулся.
Но ни одно из этих чудовищ не было в шоке.
Кэнди, тяжело дыша, с разгоревшимися глазками, тянула к себе мисс Щипли и пыталась одновременно стащить с себя одежду, взывая:
— Щипли, Щипли! Возьми меня!
Мисс Щипли взглянула на нее, удивившись: «Так скоро?» — и неохотно перевела глаза на меня. Но Кэнди осыпала ее поцелуями.
— Ладно, — согласилась она, схватила ее на руки и, внеся в соседнюю комнату, захлопнула дверь.
Причитания, стоны и вопли.
Тишина.
Низкое, свирепое бормотание.
Тишина.
Ладно, по крайней мере, я получил передышку на полчаса.
Вышла мисс Щипли. Туфли все еще были на ней. Она стояла и осыпала меня ругательствами. Каких только бранных слов она не употребила в мой адрес — знакомых мне и вовсе не знакомых.
Наконец ее язвительный сарказм исчерпался. Она села на софу и проговорила со жгучим презрением:
— Мужчины! Истязатели женщин!
— Мисс Щипли, — заговорил я, — сдается мне, что у вас есть психологическая проблема. Мне кажется, какое-то детское переживание, возможно, заставило вас поменяться ролями с… — Мне не приходило на ум ничего, что могло бы объяснить существование этого чудовища!
— Ну давай, Инксвитч, продолжай. Давай-ка по слушаем твои непристойные рассказы о тебе и соседских девочках. Может, расскажешь нам веселенькие истории о том, как ты бросал их на берег, усеянный острыми камнями, и топтал их лица! Или, может, о том, как у тебя была маленькая сестренка, которую ты заботливо превратил в шлюху. О, я уверена, что ты мог бы рассказать нам массу историй. Нас бы это не позабавило. За такие преступления, Инксвитч, тебя следует крепко побить! И ты получишь свое, Инксвитч, получишь! — Она обернулась. — Кэнди! — крикнула она в соседнюю комнату. — Эта (…) только что призналась! Иди-ка сюда!
Кэнди вошла. Она была голой и с интересом наблюдала за тем, как мисс Щипли достает большую дубинку.
— Ну вот, — сказала мисс Щипли, — теперь ты услышишь настоящие вопли, милая моя девочка.
— У меня нет сестры! — заорал я во все горло.
— У тебя она будет — когда я закончу, — пообещала мисс Щипли. И принялась энергично наносить удары. Наконец она остановилась. — Теперь признавайся! Ты сделал из своей сестренки шлюху?
Я поспешно сознался.
— Тогда эта трепка принесет тебе массу пользы, — сказала она и принялась за меня всерьез.
Время, должно быть, приближалось к полуночи. Они уже исчерпали запас пластинок. Комната была прокурена марихуаной. Обе они оставались голыми, и бесчисленные прогулки в соседнюю комнату истощили их окончательно.
