— Понятно, — задумчиво произнес Гробе и встал. — Ну ладно, мне надо ехать. Время и судебное расписание никого не ждут.
Он поправил шляпу, взглянул на меня и пошел к гидроплану. Сразу же заработали моторы. Машина двинулась вперед, неожиданно взлетела почти вертикально и стремглав умчалась прочь со скоростью сотни миль в час.
Грохот двигателей замолк, и город вновь погрузился в сон.
Я сидел, не шевелясь, мой кофе совершенно остыл. Я не мог понять, что происходит. Гробе знал, что я здесь, или мы встретились случайно? Ему могли описать меня в офисе на пристани — все итальянцы слишком болтливы. В городе не так много иностранцев, потому что сейчас не сезон.
Марсель! Я назвался начальнику порта персональным шпионом семьи Роксентеров. Он мог проболтаться, что я плыл на 'Золотом закате'!
Солнечные лучи перестали греть меня. Я только сейчас осознал, что солгал Гробсу. Хеллер не просто угрожал добыче топлива, он становился по-настоящему смертельно опасной угрозой!
(…) Хеллер! Всегда у меня из-за него неприятности. И всегда неожиданные!
Я чувствовал настоятельную потребность избавиться от Хеллера. Нам двоим не было места на Земле!
Я попытался успокоить себя: Гробе не узнает, что Хеллер сейчас свободен словно птица, и может спокойно осуществлять свои злобные замыслы на этой планете. Гробе, наверное, считает, что Мэдисон и я наслаждаемся законно заработанным отдыхом…
И тут до меня дошло. Если нас спросят, мы можем сказать, что, если Хеллер осмелится снова поднять голову, мы найдем новый способ прижать его.
Да, так и есть. Мы можем сказать, что когда нам стало ясно, что этот парень с новым топливом больше недееспособен, то решили немного отдохнуть, а если он снова примется за старое, мы его прищучим.
Жаль, мне это не пришло в голову, пока Гробе сидел рядом. Но я был слишком испуган. Невозможно думать, когда сердце готово выскочить из груди.
Может, послать Гробсу радиосообщение? 'Хотя нам доподлинно известно, что этот парень с новым топливом не сможет больше вам вредить, мы тщательно разрабатываем новые способы очернить его имя и помешать его планам…'
Нет, Гробе может меня неправильно понять. Делать надо вот что: а) найти факты, которые помогут объявить Хеллера преступником, и б) придумать, придумать, придумать, как в самой основе подорвать планы Хеллера. Тогда, если судьба снова столкнет меня с Гробсом, я смогу спокойно сказать: 'Не беспокойтесь: мы держим ситуацию под контролем'. Так было бы лучше всего.
Я почувствовал себя лучше, отбросил все черные мысли и вернулся на корабль.
Я почувствовал еще большее облегчение, когда, взглянув на экран, увидел, что Хеллер зубрит перед экзаменами: он штудировал лекции, полученные в отделе разведки Г-2, о 'Методах психологической войны'.
Графиня Крэк бегала по магазинам вместе с дворецким — наверное, пыталась подобрать подарок Хеллеру в честь окончания университета. Но все, что ей предлагали, она отвергала как примитивные поделки. Так что отсюда мне ничто не угрожало.
Крошка и Мэдисон вернулись к ужину. Они очень проголодались и в мгновение ока уничтожили запеченную индейку по-филадельфийски, но это не помешало им оживленно делиться впечатлениями от прошедшего дня.
— В действительности, — вещал Мэдисон, — Наполеон сделал не так уж много. С Эльбы, куда его изгнали, можно увидеть берега Корсики, где он родился. Он убил столько людей, а все равно оказался там, откуда начал.
— Да, он не был настоящим преступником, — поучительно произнесла Крошка с полным ртом. — Ведь его не повесили.
— Не могу понять, почему во Франции его считают национальным героем, — продолжал Мэдисон. — Он не был французом. Он тосканец, итальянец. Но у него, конечно, есть и достоинства. Он прекрасно умел обрабатывать людей. Иностранец, который, можно сказать, разрушил Францию изнутри, потому что разочаровался в ее генералах, убил миллионы французов, а его за это провозгласили императором. За это я его очень ценю. Какой гений! Я рад, что мы все выяснили о нем. Это мне дает массу материала о том, как можно воздействовать на людей.
Крошка вытащила гроздь бананов и набросилась на нее.
— Значит, ты считаешь, что нам повезло, а, Мэдди? Ладно. Дай мне список преступников, и я займусь делом вместе со своими помощниками.
Я решил, что мне лучше заняться своими делами. Когда я в следующий раз встречу Гробса, мне следует произвести на него впечатление получше.
— Я прощаюсь с вами, — сказал я.
— Как это? — спросила Крошка. — Вообще-то, ты и есть помощник. Кто еще знает слова вроде 'изгнания'?
Глава 7
Следующим объектом Крошка избрала Спартака. Он был римским гладиатором, который возглавил восстание рабов и чуть не разрушил всю империю. Она решила, что в энциклопедии о нем мало написано и мы должны немедленно отправиться в Рим. Там же, в энциклопедии, было сказано, что после поражения восстания шесть тысяч оставшихся в живых рабов были распяты вдоль Аппиевой дороги.
Крошка позвала капитана.
— Битти, — заявила она, — как насчет морской прогулки вдоль Аппиевой дороги, чтобы посмотреть на тела?
Капитан Биттс улыбнулся:
— Аппиева дорога — это торговый путь. Если ты хочешь побывать в Риме, нам надо добраться до порта Чивитавеккья, он недалеко отсюда. До города оттуда далековато, но там ходят трамваи и другой транспорт.
— Здесь не указан адрес Спартака, — заметила Крошка. — Но, может, другой парень, Красе, который его схватил, живет где-нибудь поблизости? В Риме есть район, в котором…
— Крошка, — перебил ее я, — здесь сказано, что Спартак умер в 71 году до нашей эры. Две тысячи лет назад. Следовательно, то же случилось и с Крассом. Это уже история.
— Ох, (…), — вздохнула Крошка. — Никогда никого не найдешь. Однажды я пыталась найти свою тетю в Чикаго, которая пять раз переезжала с места на место. Я бы никогда ее не нашла, если бы случайно не прочла в газете, что ее посадили в тюрьму.
Крошка посмотрела на глобус, провела по нему пальцем, а потом сказала:
— Ладно. Мы поплывем в Чивитавеккья и начнем поиски оттуда.
— Мы доберемся туда к рассвету, — проговорил Биттс. — Мы ведь в Италии, а значит, можем спокойно плыть и ни о чем не волноваться. Вам нужно выспаться. А то голову потеряете на улицах Рима. Там такое оживленное движение!
Тем не менее я спал плохо. Думаете, Крошка утомилась днем? Ничуть не бывало, и после двух порций гашиша и еще какой-то дряни я тоже хихикал и резвился с ней почти до утра.
Капитан Биттс выполнил свое обещание, и, когда я проснулся, мы уже стояли у пирса в Чивитавеккья.
Было раннее утро. Стюард оставил окно открытым на ночь, и меня разбудил какой-то свист. Я выглянул и увидел доки, скопление ящиков и тюков и подъехавший локомотив, который издал еще один душераздирающий свисток, от которого у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Итальянцы серьезно относятся к своей промышленности, особенно если дело касается шума, производимого их продукцией.
Я уже собрался вернуться в постель, когда мое внимание привлекло яркое пятно. На причале стояла
