Мы лихо покатили по дороге в Афьон, то и дело разгоняя верблюдов. Судя по веселому, беззаботному поведению Ахмеда и Терса, они не подозревали, что это их последний день на Земле.
Мы въехали в Афьон и покатили по улице, ведущей к филиалу Валютного банка.
— Нет-нет, — мягко сказал я, — вы меня не так поняли. Я говорил о больших деньгах и имел в виду центральный банк в Стамбуле. Езжайте туда.
Со счастливым видом, нисколько не подозревая, что едут в собственном катафалке, они свернули и погнали по главной автомагистрали, ведущей в Стамбул. Время от времени поглядывая назад, я не замечал никакого преследования. Я оказался чересчур ловким. Еще оставалась надежда, что я смогу выкрутиться.
Однако несколько верблюдов посмотрели на нас с подозрением, и моя тревога частично вернулась. Никогда не доверяй верблюду!
Терс ехал не так уж быстро, но это меня вполне устраивало: высокая скорость могла бы внушить людям подозрение, что я удираю.
Перевалило за полдень. Мимо поплыла сельская местность — холодный и голый февральский пейзаж. Надвинулись сумерки. Мы ехали в темноте, из которой фары то и дело выхватывали вековые развалины. Я уезжал из Азии. Пусть себе гниет. Так или иначе, она не стоила того, чтобы ее завоевывать. Александр лишь впустую потратил время.
Мы пересекли Босфор около десяти часов и по мосту Галата над бухтой Золотой Рог въехали в Стамбул и запетляли по его засыпающим улицам. В конце концов они вывели нас к Валютному банку, у которого машина и остановилась.
Я намеревался попросить неизменно дежурящего ночного вахтера вызвать по телефону Мудура Зенгина. Я заехал уже так далеко и все еще был цел и невредим. Но для Терса и Ахмеда здесь дорожка кончалась. Я подсунул под мягкое сиденье сзади бомбу с дистанционным плунжерным взрывателем и вдавил плунжер. Через десять минут эта машина с негодяями разлетится пылающим фейерверком. Прощайте, похитители женщин.
Я выкинул саквояж на пешеходную дорожку, вылез из машины и бросил небрежным тоном:
— Теперь вы можете ехать домой. Вы мне не понадобитесь.
— А разве вы не хотите, чтобы мы доставили вас в аэропорт? — спросил Ахмед.
— В аэропорт? — переспросил я. — С чего вы взяли, что я покидаю Турцию? Просто мне нужно побыть три-четыре дня в городе и посетить собрание торговцев наркотиками в стамбульском Хилтон-отеле. Не думаете же вы, что я буду платить за ваше проживание в гостинице? Так что прощайте. Езжайте домой. — А сам подумал: «В те круги ада, что отведены для уголовников, которые сперва насилуют женщин, а потом грозятся дать свидетельские показания, что, мол, все это было сделано по моему приказу».
Ахмед пожал плечами. Терс издал свой ехидный смешок. И они поехали прочь. Я смотрел на исчезающие задние огни машины, и это внушало мне огромное чувство удовлетворения. Того, что останется от них, не хватит даже для похорон, ведь это волтарианская карманная бомба с максимальной мощностью разрушения.
Я заметил движущуюся тень и вдруг вспомнил, что мне тоже может грозить опасность. Но это был всего лишь вахтер.
— Позвони Мудуру Зенгину от моего имени, — приказал я ему. — Скажи, чтобы приехал в банк, что его хочет видеть Султан-бей.
Вахтер осветил мне лицо фонариком, затем показал на верхнее окно. В нем горел свет.
— Он уже здесь, — сказал вахтер. — Приехал полчаса назад и сказал, что ждет вас.
Я похолодел. Затем сообразил, что так и надо. Ведь кредитные компании внимательно, вплоть до минуты, следят за передвижением своих плательщиков. Вот они и сообщили обо мне Зенгину.
Надо спешить. Я вбежал в банк, поднялся на этаж и вошел в офис.
Муцур Зенгин с мрачным видом сидел за своим столом. Он взирал на меня, не поднимаясь и даже не здороваясь. Он просто сидел и смотрел на меня. Я остановился посреди кабинета.
— Меня попросили задержать вас, — заявил Мудур Зенгин.
Меня охватил ужас. Они знали! Они охотились за мной!
Я стал на колени.
— Послушайте, вы дружили с моим отцом. Прошу вас, не сдавайте меня полиции! Вы должны мне помочь. Мне нужны деньги!
— Денег я вам выдать не могу. Кассы банка закрыты.
— Тогда допустите меня к депозитным сейфам.
— Не могу. Они тоже закрыты. Откроются только в девять утра.
Поздно. Слишком поздно! К тому времени меня схватят на полпути назад, в Афьон.
— Мне нужны доллары! — упрашивал я.
— Доллары? — холодно переспросил он. — Почему вы не просите долларов у своей наложницы?
— Мудур, прошу вас, выслушайте меня. Мне нужны доллары, и прямо сейчас. Нынче же вечером. Срочно!
Он вперил в меня холодный взгляд банкира.
— В этот час у меня имеются только одни доллары: не банковские, а мои собственные. Я храню кое-что в личном сейфе.
— Дайте их мне, — попросил я, навострив уши: не послышатся ли с лестницы звуки шагов. — Живо!
— Да их вам хватит, только чтобы перебиться на время, — сказал он. — И дал бы я их на обычных условиях: тридцать процентов в месяц.
Он пододвинул ко мне лист бумаги. Я быстро подписал его.
Он пошел к сейфу, открыл его и достал несколько пачек долларов США, отсчитал сотню тысяч, швырнул их на пол и ногой толкнул в мою сторону.
Наклонившись, я сгреб их и запихал в карман. Я увидел в его глазах презрение. Меня неприятно, поразило то, что он ведет себя совсем не по-дружески. Хоть я и спешил, а все-таки поинтересовался:
— Что я такого сделал?
— Что вы такого сделали — это между вами и Аллахом. Простому смертному не дано понять того, что вы совершили. — Он подошел ко мне и подтолкнул в сторону двери. — Доброй ночи и, я надеюсь, до свидания.
Когда я крадучись вышел из банка, моя проблема представлялась мне в в трех ипостасях: а) убраться из Турции; б) не попасться; в) заметать следы.
Теоретически она казалась элементарно простой.
Собственно, пункты «б» и «в» Аппарат неизменно увязывал в один. Они являлись основой практически каждого действующего плана.
Но теория — это одно, а торчать посреди ночи в Стамбуле на планете Земля в окружении врагов, когда тебя к тому же преследуют безжалостные женщины с нюхом ищеек, — нечто совсем другое.
Минареты тысячи мечетей стояли вокруг меня, точно указующие вверх персты. Облака вот-вот готовы были разверзнуться и наполнить мир глухо звучащим голосом Пророка, требующим, чтобы люди подчинились указаниям его Корана: камнями забить прелюбодея насмерть!
Чудеса да и только. Эти примитивные религии непредсказуемы. Из писания умели превращаться в действительность. И эти башни мечетей сейчас могли обрушиться на мою голову.
Но голову терять мне было нельзя. Сейчас она нужна мне как никогда. Боги, как же ловко прихватили меня эти женщины!
Глянув в обе стороны улицы, я увидел, что Мудур, должно быть, просчитался. Он, вероятно, хотел связать меня обязательством перед тем, как вызвать полицию. Я перехитрю его!
Прижимая к груди саквояж, я помчался, как заяц — только пятки сверкали. Я сворачивал в бесконечные улицы и переулки, запутывая следы. Пока никто меня не преследовал. На ходу я составлял тщательные планы бегства и заметания следов.
Приметив впереди небольшой дешевый отель, я перешел на шаг. Для начала у меня уже имелся
