предложило приз в 100 000 долларов тому, кто раскроет загадку нового горючего. Вышла новая компьютерная игра под названием «Вундеркинд», сразу же появившаяся в продаже во всех аптеках- закусочных. Выигравший начинал носить очки. Вундеркинд-дублер скромно отказался от приглашения на завтрак в Белый дом, сказав: «Я слишком занят, чтобы тратить время понапрасну».
Не обращая внимания на весь этот рекламный ураган, Хеллер продолжал работать. Он поставил два бака по обе стороны школьной игрушки — один для кислорода, другой для водорода. Он сделал регулируемые отверстия для подачи газа, рычаг для дозированной подачи горючего. Очевидно, он хотел использовать кусок асфальта. На старом блоке двигателя он поместил манжету, после чего запустил мотор и целый час не давал ему передышки. Работал тот, похоже, прекрасно. Итак, карбюратору, над которым учинено вредительство, осталось работать на час меньше до выхода из строя. Затем Хеллер перенес мотор в «кадиллак», заставив его там работать еще полчаса. Еще на полчаса меньше. Оставалось пять с половиной. Хеллер явно не знал, что имеет дело с неисправным блоком, — это была единственная моя надежда.
Сняв с машины все стекла, Хеллер приварил к днищу и крыше пару временных защитных металлических дуг на случай опрокидывания. Выглядел он таким спокойным, таким простым работягой за своим обычным делом, что я начал мандражировать, мучаясь подозрением: уж не знает ли он чего такого, что мне неизвестно? Обмозговав эту мысль, я подумал: может, Мэдисон что-то знает, а я нет?
Я отправился по адресу Месс-стрит, 42 и попал в такую толчею, что меня чуть не растоптали. Мэдисон метался, отдавая распоряжения сразу трем разным подчиненным, а когда садился за стол, разговаривал сразу по трем телефонам. По уши в делах! Даже не взглянул в мою сторону, когда я крикнул ему.
В тот же день я зашел в контору Гробса. Он был в отменно хорошем настроении и так не походил на адвоката с Уоллстрит, что я подумал: а не хватанул ли он спиртного? Гробе это отрицал — просто он уже целых две ночи не воюет со своей женой.
— А другое дело вас не беспокоит? — спросил я.
— Мисс «Вселенная»? Ни черта подобного. Стоит ей появиться, как она тут же подзалетает. Хозяин всякий раз думает, что от него, а это, конечно, невозможно, но гоняет ее в клинику на аборт, иногда даже когда она не беременна. На сей раз отличился лифтер. Нет, это меня не беспокоит.
— Да не об этом речь! — вскричал я. — То, другое дело!
— Никакого сопротивления, Инксвитч. Я настойчиво рекомендовал ему отделаться от мисс Агнес раз и навсегда, и он купил ей яхту за полмиллиона — красавицу! И кто знает, может, она продаст свою виллу в Хейритауне да отправится путешествовать, и больше мне не придется видеть этой заразы. Так что о ней я могу пока не волноваться. Сегодня у меня беззаботный денек. Это редкость. Почаще бы им появляться на адвокатском календаре.
— А что Мэдисон? — зловеще спросил я.
Он совершенно натурально расхохотался. Ей-Богу! Возможно, первый и последний раз в своей жизни, но расхохотался — этаким сухим и отрывистым «ха-ха-ха».
— Инксвитч, — сказал он, — когда бы вы съели на Мэдисоне столько хот-догов, сколько я, это беспокоило бы вас в последнюю очередь. Не имею ни малейшего представления, что у него сейчас на уме, но могу поручиться, что прозвище Балаболтер Свихнулсон он заработал не даром. Итак, чем могу быть вам полезен?
Я быстро смекнул, что связался с портачами, «сапожниками». Что, если все это накроется? Что, если Хеллер все-таки победит? Он станет самой большой знаменитостью на планете! Конец тогда и Роксентеру, и Ломбару, и неважно, знают они друг друга или нет!
— Вы можете дать мне адрес Фаустино Наркотичи? — спросил я.
— Пожалуйста. — Гробе быстро записал его адрес и номер телефона. — Все это можно найти и в телефонной книге для внутреннего пользования — компания «Семейное консультирование — полный контроль».
Он бросил мне карточку.
Я оставил его наслаждаться счастливым днем, а сам поспешил к великолепному новенькому высотному зданию в Бауэри. Сплошное черное стекло и хром. Я подумал даже, что меня не туда занесло, и задержался в такси, сомневаясь, вылезать или нет.
— Точно, это то самое здание, где кантуется Наркотичи со своими людьми, — подтвердил таксист, несколько обиженный тем, что подвергают сомнению его знание Манхэттена. — Разве не видно — вон там! Суд США и Главное полицейское управление. А там, выше по улице здание администрации. Когда-то тут были трущобы, но теперь это серьезное местечко. С вас пятерка сверху за услуги гида.
Великолепная надпись «Компания „Полный контроль“» располагалась веером над великолепной аркой. В вестибюле стены были расписаны американскими флагами, изображавшими историю Америки от Бетси Ти, спокойно шьющей первый флаг и держащей в улыбающемся рту сигарету с марихуаной, и далее звезда за звездой, отождествляющиеся с соответствующим наркотиком того или иного штата, и очаровательные маленькие фрески этих событий. Росписи оканчивались на пятьдесят четвертой звезде. Я продрался сквозь группу детей, прогуливавшихся по вестибюлю с гидом.
В справочном столе я сказал, что мне нужно видеть Фаустино Наркотичи, Петлю, и ко мне сразу же вышла очаровательная сицилийка и лично ввела в кабинку, принимаемую мною за лифт до тех пор, пока не закрылись скользящие дверцы. Оставшись со мной наедине, она нажала на кнопку панели, отчего пол подо мной внезапно разверзся, и я по желобу соскользнул вниз — стремительно, как ракета!
Когда я снова оказался на ногах, держась на них не очень устойчиво, в лицо мне уставилось довольно крупное дуло семизарядного автоматического пистолета «бернаделли» восьмидесятой модели тридцать восьмого калибра. Над ним застыло очень худое сицилийское лицо. Сзади кто-то выхватил из кобуры у меня под мышкой мой кольт «кобра» и уперся его стволом мне в позвоночник. Прибежал еще один сицилиец и вытащил у меня из карманов бумажник и удостоверение личности.
— О, (…), — разочарованно выругался он. — Это всего лишь фэбээровец.
— Тупой он, что ли (…)? — сказал сицилиец с «бернаделли». — Идет под детектор металла со своей пушкой! — Он махнул остальным, чтобы отошли. — Ты салага или как? Мог бы нарваться на пулю! Видел раздевалку? Там сдают (…) оружие.
Мне вернули мой документ и бумажник, предварительно изъяв из него четыреста долларов, которые в нем лежали, — плата за беспокойство.
— Ну, говори, что тебе нужно, — сказал сицилиец с пистолетом. — До полусмерти напугал Анжелику. Никакого приличия. Время приема фэбээровцев закончилось! В два часа. Захотел встретиться с кем-нибудь из администраторов — пожалуйста, до двух часов. Салага, — бросил он двум другим.
— Мне нужно видеть мистера Наркотичи, — вежливо сказал я. — Я уверен, что его вы не относите к «администраторам».
— Черта с два (…)! Он босс боссов, и ты это не забывай. Зачем он тебе нужен?
— Меня послал мистер Гробе, — объяснил я.
Он обратился к компьютеру, тот продемонстрировал пустой дисплей.
— Ох, (…), — проговорил тот, кто взял мой пистолет. — А пушка ничего, совсем новенькая. — Он возвратил его мне.
Тот, кто взял четыреста долларов, теперь протягивал их мне назад.
— Извиняюсь, что назвал вас салагой, — сказал сицилиец с «бернаделли», нервно пряча его в кобуру. Он подошел к красному телефону внутренней связи, снял трубку и сказал: — Передайте мистеру Наркотичи, что у нас тут посыльный от Гробса — под видом федерального агента.
Они подвели меня к другому лифту, и вскоре он уже мчал меня вверх. Молодой человек, словно сошедший с рекламы модной одежды, встречал меня у дверей лифта. Он учтиво сопровождал меня по большому банкетному залу, украшенному корзинами с деньгами и держащими их обнаженными брюнетками. Вот, значит, где государственные чиновники Нью-Йорка каждую субботу вечером получают свою зарплату! Проводник мягко протолкнул меня в большую дверь.
Огромный кабинет. На стенах — виды Сицилии. Теплый солнечный свет — искусственный. В тени купола сидит расплывшийся человек, пальцы унизаны перстнями.
Он встал и поклонился. Очевидно, это и был Фаустино. Из-за заплывших жиром щек глаз его почти
