гласит: ПОЗВОНИ ЗАВТРА ПОЛДЕНЬ. КЛОД. Я кладу ее в свой карман и начинаю думать.
Глава 4
В кабинет патрона я вхожу с рукой на перевязи. Увидев меня, он встает и идет закрыть обитую дверь на задвижку. - Поломка?- спрашивает он, указывая на мою руку.- Надеюсь, ничего серьезного? Я снимаю руку с перевязи. - Маленькая инсценировка для журналистов. Так правдоподобнее... Он пожимает мне руку. - Я знаю, каким ужасным было для вас это задание, Сан-Антонио... Давайте поскорее напишем эпилог к этой главе. Вы замечательно справились с этим деликатным делом, как и со многими другими. Нет нужды говорить, что, если писаки на вас насядут, вы дадите им максимум деталей, да? - Можете на меня положиться, босс, я уже выложил им такой рассказ, от которого метранпажи застонут от восторга... Он гладит свой лоб цвета слоновой кости. - Вашего... э-э... протеже взяли в конце дня на бельгийской границе. Я хохочу. - Бедняга небось проклинает меня. Напомните, чтобы с ним хорошо обращались и не начинали никаких следственных действий... Как только сочтете возможным, его надо будет отпустить и как-то возместить ему убыток... - Ладно,- говорит патрон.- Хорошо! Прекрасно... Его 'прекрасно' означает нечто вроде 'Ты мне больше не нужен, так что лети-ка ты отсюда!'. Я неподвижно сижу в кресле. - Может быть, патрон, не так уж прекрасно. Он поднимает бровь. Одну. Только он может проделывать этот трюк. - Что вы сказали? - Вы позволите задать вам один вопрос? - Задавайте... - Как конкретно предал Вольф? Поскольку он мрачнеет, спешу добавить: - Поверьте, я спрашиваю это не из пустого любопытства... Я... это трудно объяснить... У меня неприятное предчувствие. Может, я, лучше пойму, если вы мне ответите... Патрон колеблется, потом спрашивает: - Вы слышали о банде Анджелино? - Спросите дипломированного историка, слышал ли он о Луи XIV! Анджелино крутой сицилиец, известный на трех континентах. У этого парня в мозгах ускоритель, и он может придумать что угодно, лишь бы заработать бабки. Он перепробовал все: контрабанда опиума в Индокитае, торговля оружием в Греции, киднеппинг в США. Прочее я, как говорится, опускаю! Его последний финт - похищение секретного документа в районе Лас-Вегаса. Фэбээровцы на него рассердились и вышвырнули из Штатов на первом же самолете. Он отправился в Европу, где бывалые парни вроде него отсиживаются, когда погорят по ту сторону Атлантики... Здесь о нем пока не было слышно, но Анджелино не тот малый, что будет долго сидеть тихо. Шеф вытягивает свои идеально чистые манжеты. - Анджелино реорганизует свою банду,- говорит он.- У меня есть надежные сведения. Вольф согласился на него работать и в качестве гарантии своей доброй воли дал ему важную информацию о нашей организации, количестве сотрудников, способах действий, что показывает, что сицилиец готовит крупное дело, которое будет интересовать нас... - Как вы это узнали? - В число типов, набранных Анджелино, входил Патавян, Это он сообщил нам о Вольфе... Чтобы проверить его сообщение, я подбросил Вольфу фальшивые документы... Это сработало: два дня спустя Патавян передал мне, что их содержание известно Анджелино... - Патавян должен знать, что готовит итальяшка, нет?- спрашиваю я. Шеф качает головой. - Патавян больше ничего не знает... На прошлой неделе его нашли на пустыре с горлом, перерезанным от уха до уха. Очевидно, Анджелино понял, что армянин ел из двух кормушек. На этот счет он шутить не любит... Смерть этого человека прервала всякий контакт между нами и сицилийцем. Поэтому я решил убрать Вольфа. Понимаете? Он пододвигает ко мне свою шкатулку с сигаретами. - Угощайтесь. Эта шкатулка настоящая табачная фабрика. Я выбираю длинную женскую сигарету. Я закуриваю и, забыв, что нахожусь в кабинете большого босса, разваливаюсь в кресле. Он уважает мое молчание, как капрал жандармерии свою жену. - Слушайте, шеф, я предчувствую красивый тарарам в самое ближайшее время. Вольф умер не сразу. Он успел пробормотать несколько слов: 'завтра, убьют, Орсей'. Он смотрит на меня с отсутствующим видом, но я его хорошо знаю. Я знаю, что сейчас в его котелке кипят мысли. - Вы уверены, что он сказал 'Орсей'? - Или 'Орсель'... Это его последнее слово, понимаете? Шеф кивает. - Он сказал одной фразой: 'Завтра убьют Орсея'?.. Что означает, что некий Орсей будет завтра убит? Или произносил отрывисто, с паузами, как человек, борющийся со смертью? - Второй вариант, патрон. Он пробормотал: 'Завтра убьют...' Потом тишина, он уже умирал, а затем открыл рот, как будто хотел закончить фразу, секунду пытался издать хоть один звук, после чего выдавил из себя: 'Орсей...' Вот... Босс играет ножом для разрезания бумаг. Подумав секунду, шепчет: - Значит, Орсей не обязательно фамилия человека... Это может быть названием места... - Патрон, вы думаете о Ке д'Орсей? - А вы нет? - Я тоже... Он спрашивает меня таким тоном' каким скорее спрашивают самого себя: - Какова главная характеристика Ке д'Орсей? Я отвечаю: - Там находится Министерство иностранных дел - Да. Он резко отталкивает нож. Это производит сухой щелчок, заставляющий меня вздрогнуть. Шеф открывает ящик своего стола и достает вечернюю газету. - Завтра,- говорит он,- на Ке д'Орсей состоится конференция министров четырех великих держав! Сан-Антонио... Если там произойдет заваруха, это может иметь непредсказуемые последствия. - Вы думаете, Анджелино способен впутаться в политическое убийство такого масштаба? - Анджелино способен на все. Если у него нет денег, он подожжет весь мир с той же легкостью, с какой вы прикуриваете сигарету. ФБР прислало мне очень красноречивое досье на него! - Ну и что? - Мои опасения укрепляет то, что макаронник попросил у Вольфа подробные сведения о наших методах охраны. Я немедленно встречусь с министром внутренних дел... Меры безопасности будут усилены. Он направляет свой указательный палец мне в грудь. - Вы пойдете по следу Анджелино. Сделайте все возможное и невозможное, чтобы найти этого субчика. Мы не можем предъявить ему никакого обвинения, но вы должны во что бы то ни стало обезвредить его. Это ясно? Я давлю сигарету роскошной телки о свой каблук и щелчком отправляю ее в бронзовую пепельницу. - Вы знаете, где найти эту птичку? - Не имею ни малейшего понятия... Я смотрю на него, спрашивая себя, кто этот тип: начальник Секретной службы или грузчик с Восточного вокзала? Он видит мое немое осуждение. - Я ведь не Господь Бог,- вздыхает он. И добавляет:- Зато Анджелино сущий дьявол!
Глава 5
Одна вещь меня все-таки успокаивает; дьявол никогда не внушая мне страха. Я даже несколько раз брал над ним верх. До сих пор дело было абсолютно простым. Анджелино замышляет гадость на Ке д'Орсей. Один гад из наших давал ему информацию; с этим я рассчитался. Здание МИДа тщательно обыщут, меры безопасности усилят, а я. как большой, буду стараться побеседовать с Анджелино. Обожаю разговаривать с бандитами. Супергангстеры - это моя любовь, честное слово! Будь я при хрустах, я бы их коллекционировал. Единственная неприятность - я не имею ни малейшего представления о том, где находится Анджелино. Проходя мимо бара, что напротив конторы, я кое-что вспоминаю. В кармане Вольфа лежала отправленная вчера телеграмма с просьбой позвонить некоему Клоду сегодня в полдень. А сегодня в полдень Вольф как раз листал телефонную книгу. Готов поспорить, он искал номер этого самого Клода... Я могу ошибаться, но ведь только римский папа никогда на попадает пальцем в небо. Поскольку моя память - отличный записывающий механизм, я вспоминаю и то, что Вольф опрокинул стакан чинзано на страницу, которую изучал. Захожу в тошниловку. Эмиль, ее хозяин, дремлет за стойкой. Среди предков этого типа наверняка была муха цеце. Начиная с одиннадцати утра он спит, как боа, заглотнувший целую семью плантаторов, включая бабулю. Он выходит из комы только затем, чтобы рявкнуть, от чего дрожат бутылки на полках. Его официантка относится к типу чокнутых девиц, считающих себя жертвой социальной несправедливости. Она воображает, что на съемочной площадке смотрелась бы куда лучше, чем во второразрядном бистро. Она машет ресницами, как Марлен, а той краской, которой она намазала лицо, вы могли бы заново покрасить свой загородный дом. - Что вы хотите?- спрашивает она, округляя рот в куриную гузку. - Я пришел ради твоих глаз,- говорю,- но если сверх того ты дашь мне телефонный справочник и рюмочку коньячку, я Просто бухнусь перед тобой на колени. Она пожимает плечами и приносит мне книгу. Я размышляю. Если мне не изменяет память, справочник был открыт в конце. Я раскрываю его и замечаю, что попал на версальских абонентов Как говорится, горячо: телеграмма Вольфу была отправлена из Версаля... Я листаю эту часть справочника и скоро нахожу запачканную страницу. На ней фамилии на Р и С, всего двести двадцать три штуки. Вырываю страницу и сую в свой карман. Шум разрываемой бумаги выводит хозяина из дремы. Второй раз за день он жутко орет из-за этой чертовой книги. Он вопит на всю свою забегаловку, что второго такого нахала, как я, нет в целом мире, что он сыт по горло этим кварталом, кишащим легавыми, и живет одной надеждой - увидеть нас висящими на крюках мясника. После чего, очевидно сорвав голос, он наливает себе стакан коньяку и наполняет мой. Мы чокаемся. Я приезжаю в Версаль в девять часов вечера. На город Короля-Солнца падает мелкий нудный дождик. Остановив машину на улочке возле префектуры, я захожу в унылый бар, кажущийся мне удобным местом для размышлений. Сидя перед дымящимся грогом, я смотрю на вырванную из телефонной книги страницу. Не обходить же всех типов, чьи фамилии напечатаны на ней! Тут я вспоминаю, что телеграмма Вольфа была подписана: 'Клод'. Пробегаю взглядом бумажку и через четыре минуты констатирую, что только одного мужика зовут Клод. Клод Ринкс, по профессии скульптор... Эта деталь меня очень удивляет. Не понимаю, как скульптор может быть причастен к делу, которым я занимаюсь. Лица творческих профессий обычно не имеют; ничего общего
