Подлянка

месяца, что я провел в больнице, моим соседом по палате был глухонемой, и от него я научился читать по губам. Когда люди из консульства заметили меня, я присутствовал при очень поучительной беседе. - Я вас слушаю, учитель. - Естественно, большое расстояние и слабое зрение не позволили мне понять все, но в общих чертах могу вам сказать следующее: они убили консула из окна моей квартиры и готовят покушение на министра иностранных дел СССР и на нашего президента. С другой стороны... Но я не даю ему времени закончить. Я уже бросил трубку, бегу в бистро и трясу шофера марокканского посольства. - Ты не знаешь, министр иностранных дел СССР должен присутствовать на приеме в Елисейском? - Да эта хренота устроена в его честь!- смеется он. Я беру другой жетон и возвращаюсь к телефону. На этот раз я звоню Старику. - Что новенького, Сан-Антонио? Надеюсь, вы не предприняли никакой ненужной инициативы? - Слушайте меня, черт подери!- надрываюсь я.- С минуты на минуту будет совершено покушение на президента Республики и на русского министра иностранных дел. - Если это шутка, Сан-Антонио... - Драма, возможно, происходит в эту самую секунду, патрон. Надо немедленно отдать приказ арестовать прямо посреди приема секретаря консульства, заменяющего консула. Убийство должен совершить он. Пусть его арестуют немедленно, слышите? Сию секунду. И по-тихому! Я вешаю трубку, весь блестя от пота. - Ну и физиономия у тебя, браток!- замечает мой новый приятель,- Ты съел чего несвежего или что? - Дайте мне скотч! - говорю я гарсону.- Большой стакан. Это для больного! Полчаса спустя я нахожусь в помещении охраны Елисейского дворца. Хотите верьте, хотите нет, но Старик тоже находится там. Принимая во внимание важность обстоятельств, Лысый явился собственной персоной. Значит, он знает, что существуют улицы, деревья и люди, не являющиеся полицейскими. Он подходит ко мне, театральным жестом кладет мне на плечи руки и перед всеми собравшимися целует меня. - Вот, господа, тот, кто предотвратил катастрофу,- говорит он.- Мой дорогой Сан-Антонио, могу вас заверить, что присвоение вам звания старшего комиссара не заставит себя ждать. Мое представление завтра же ляжет на стол господину министру внутренних дел и... Как мило с его стороны. Чтобы успокоить Старика, я рассказываю, что нарушил его приказ. Шефа это не огорчает. Катастрофа-то миновала... - Смотрите, что при нем нашли! Он достает пистолет-пулемет, заряженный такими маслинами, что ими можно вылечить от головной боли целое стадо слонов. - Что говорит Гетордю? - Ничего. И ничего не скажет. - А женщина? - Она здесь. Она жена консула. Она требует своего ребенка. Это террористы похитили его, чтобы оказывать на нее давление и держать в своих руках. - Успокойте ее, я знаю, где он. - Я тоже,- наставительно говорит Старик. Не надо заставлять его терять лицо, и я сдерживаю саркастический смех. - Ты заплатишь за жрачку?- спрашивает Берю и добавляет с завистливой ноткой:- Когда тебя обещали произвести в старшие комиссары, то можно оплатить обед подчиненного. - Ладно, дружок, приглашаю тебя в алабанский ресторан на площади Перейр. - За последние дни я по горло нажрался этой Алабании! - Есть-то надо каждый день,- замечаю я. Он смеется... На лестнице мы встречаем Старика. - Все идет отлично,- говорит он мне.- Жена консула получила назад своего малыша и собирается вернуться в Алабанию. Рана месье Мопюи благополучно заживает. Куда вы собрались? - В алабанский ресторан на площади Перейр. Может быть, вы с нами, босс? - Увы, у меня нет времени. Утро сегодня просто праздничное... - Почему ты так хочешь сходить туда?- спрашивает Берю. Поскольку я не отвечаю, он добавляет: - Из-за смерти девушки, да? Признайся, что она не дает тебе покоя, - Признаюсь. Мы заказываем пантагрюэлевский по размерам обед. - Извини,- говорю,- Толстяк, я на секунду. Мне надо помыть клешни. - А мне помочиться,- решает он. Мы идем в туалет. Берю заходит в мужской туалет, поскольку его мама снабдила сыночка всеми аксессуарами, позволяющими туда заходить. Я жду его, разговаривая с гардеробщицей. Она меня узнает и кажется смущенной. Я пристально смотрю на нее, и чем больше смотрю, тем сильнее она смущается. Чем сильнее она смущается, тем больше я на нее смотрю, так что мы оба можем взорваться, как хамелеон, которого положили на шотландскую ткань. Наконец я перехожу в атаку: - Кажется, вы не в своей тарелке, милая? - Но... Почему?.. Я... - Да, да. И, если хотите знать мою мысль до конца, у вас нечиста совесть. Я прокручиваю в памяти позавчерашнюю сцену. Пока я надевал плащ, малышка Япакса шла в туалет. В этот момент гардеробщица ей что-то сказала... Это произошло так быстро, что я не обратил внимания. - Что вы сказали девушке? Я говорю это тихо, как будто для самого себя. Она бледнеет. - Но... - Не пытайтесь толкнуть мне фуфло, иначе пожалеете. - Я вас узнала,- говорит она. - Как это 'узнала'? - Я работала официанткой в кафе, которое находится напротив вашего управления. - Ну и что? - Я подумала, что вы 'пасете' девушку. Она несколько раз заходила сюда, мы разговаривали... Она была мне симпатична... - Продолжайте. - Я сказала, чтобы она была поосторожнее. Я делаю глубокий вдох, чтобы стабилизировать дыхание. - Что точно вы ей сказали? - Прощу прощения, но... - Повторите, черт вас раздери! Она бормочет: - Я ей сказала: 'Будьте поосторожнее с этим типом. Он не тот, за кого себя выдает'. Мне очень жаль... Честное слово, я думала, она в чем-то провинилась и вы... - Вы ее убили,- шепчу я. - Как?! - Вам не понять. Она была сердечницей... - Но... - И она знала, кто я такой. Когда вы сказали, что я выдаю себя за другого, она решила, что я тоже принадлежу к банде. Я замолкаю. Незачем давать объяснения этой покрытой паутиной тупице. Япакса и так пережила в этот день сильное волнение, а когда эта идиотка сказала ей, что я не тот, за кого себя выдаю, она решила... Простите, я повторяюсь, это от возбуждения. Мощный звук спущенной воды! Открывается дверь, и появляется Берю, довольный, расслабившийся, готовый к новым победам. - После этого чувствуешь такое облегчение!- сообщает он. Жуя, Толстяк спрашивает меня: - Слушай, ты узнал, почему те субчики шлепнули своего консула? - Узнал - Ну так поделись со мной, я подыхаю от любопытства. - Кое-кто из персонала входил в экстремистскую группировку, задачей которой является провоцирование беспорядков в Европе. Их цель - создание хаоса и война. - Вот гады! Нам так хорошо живется!- возмущается Толстяк, подавившийся куском. - Они тщательно подготовили свою акцию и сумели убедить даже жену консула и не входящих в их группу служащих из персонала, что покушение осуществил кто-то со стороны. Тот самый киллер, что пытался убить малышку Данлхавви, проник в квартиру Морпьона, которую выбрал из-за ее стратегического положения. К тому же он знал, что квартира пуста... - Ну и что? - Он привязал к подоконнику шелковую ленту, чтобы подать Вадонку Гетордю сигнал, что занял позицию... - А потом? - В кабинете консула шло совещание: сам консул, его жена, Вадонк и еще двое из персонала... - А дальше? - Стрелок кокнул консула у них на глазах. Гетордю сразу же взял руководство на себя. Он убедил остальных, что не следует заявлять в полицию до того, как он свяжется с алабанской столицей. Ввиду серьезности ситуации все согласились. Это позволило Гетордю взять всех в свои руки и занять место консула. Расставив на ключевые посты своих людей, он, чтобы быть полным хозяином ситуации похитил мадам консульшу. Она была нужна ему на вчераш-ний вечер, чтобы обеспечить прикрытие... Толстяк кажется мне рассеянным. Я думал, что рассказ увлечет его, но его морда ничего не выражает. В определенное время суток все его мозги, сердце и потенция сосредоточиваются в желудке, - Их планам помешала пальба в консульстве, а потом смерть их наемного убийцы,- продолжаю я не столько для Берю, сколько для внимательного читателя.- Не имея достаточного числа людей, они были вынуждены нанять иностранную рабочую силу. Отсюда объявление, на которое я ответил и которое позволило мне... Я в ярости втыкаю нож в дерево стола. - Черт возьми, Берю, ты меня не слушаешь! Куда ты смотришь? - Прости,- извиняется Толстяк,- но позади тебя сидит такая потрясающая рыженькая! Если бы ты ее увидел, у тебя бы закружилась голова. По-моему, я ей понравился. Она не сводит с меня глаз, шалунья. Я оборачиваюсь, и мне требуется три десятых секунды, чтобы сообразить, хотя обычно я соображаю быстро. За соседним столиком сидит знакомая мне куколка. Да, да, няня маленького консуленка. Помните, очаровательная девушка, предпочитающая розовую любовь? - Не может быть!- выговариваю я с полным ртом.- Какой невероятный случай! Она улыбается. По ее виду не скажешь, что мужчины интересуют ее только в качестве носильщиков и слесарей-сантехников. - В данном случае,- говорит она,- роль случая сыграл высокий лысый человек с орденом Почетного легиона и лесом телефонов на рабочем столе. Описание расширяет мне аорту и разжижает мозги. - Старик,- бормочу я. - Это он мне сказал, что вы обедаете здесь. Она пересаживается за наш столик, поскольку еще не начала есть. - Выходит, вы с ним знакомы? - Он мой отец. Если бы вы, заснув в своей постели, проснулись на третьем этаже Эйфелевой башни, то и тогда обалдели бы меньше, чем я сейчас. - Ваш отец?! - Как видишь, он нормальный мужик!- шепчет Толстяк. Клэр смеется. Кстати, ее в самом деле зовут Клэр? Да, подтверждает она. Папаша отправил ее в дом консула под видом няни. Смелый он малый, а? Не побоялся. Должно быть, из-за этого он и не хотел рисковать. - Я пришла к вам, чтобы разъяснить одно маленькое недоразумение,- тихо говорит Клэр. - Какое недоразумение? - Насчет моих... э-э... нравов... Папа меня предупредил, что вы второй Казанова, и предостерег меня от опасностей, грозивших моей добродетели. По его мнению, в этой истории она подвергалась большей опасности, чем моя жизнь. Я поклялась ему, что буду сохранять дистанцию, и для этого придумала ту хитрость. Вы на меня не