Сантос Морис
Тсантса
Морис Сантос
ТСАНТСА
Перевод А. Сыровой
Для тех читателей, которые не знают значения слова 'Тсантса', - а в этом нет ничего удивительного - я начну с определения.
Оно индейское по своему происхождению и до сих пор знакомо только индейским племенам живарес, обитающим на экваторе в районах, где европеец - крайне редкий гость. Оно означает военный трофей: голову врага, которая была отрублена, но не скальпирована. Способы, которыми при этом пользуются, до сих пор остаются тайной. Они не только предохраняют отрубленные головы от разложения, но значительно уменьшают их пропорции, в результате чего те достигают размеров апельсина или утиного яйца. Самое странное в этой усадке, вызванной сокращением тканей, то, что оно не влечет за собой изменения черт лица жертвы. Лицо остается вполне узнаваемым, только уменьшается. Как будто мы смотрим на него в перевернутый бинокль, вот и все.
Если верить теориям, которые выдвигаются исследователями, изучавшими процесс приготовления этих зловещих трофеев, то вот его улучшенный рецепт. Но я боюсь, он может повергнуть в уныние моих читателей, особенно представительниц слабого пола, даже больше, чем рецепт великого Вателя, который, описывая способ приготовления жаркого, начинает такими словами: 'Возьмите трех упитанных уток...'
Но вот рецепт исследователей:
'Возьмите голову врага, не снимая волос; позаботьтесь, чтобы это была свежеотрубленная голова. С помощью очень острого инструмента - прекрасно подойдут ножницы для потрошения дичи - сделайте надрез вокруг скальпа, начиная со впадины на задней части шеи. Очень важно учесть, чтобы линия надреза не касалась волос и заканчивалась на лбу, как раз там, где начинают расти волосы. Это помогает скрыть надрез.
Делая мягкие, но уверенные движения, которые вы легко приобретете после третьей-четвертой головы, приподнимите кончики надреза, который вы сделали, и постепенно снимайте всю кожу с черепа и мускулов лица, принимая все возможные меры, чтобы не повредить ее. Внутрь этого мягкого покрова положите круглый камень, размеры которого должны быть чуть меньше, чем размеры головы. Камень должен быть нагрет до температуры кипящего масла.
Зашейте рану, увлажните лицо начинающим бродить фруктовым соком - вино также замечательно подойдет для этой помывки в который вы положили гранатовые корки или кожуру любого другого фрукта, богатого дубильными веществами, и выставьте свое изделие ручной работы на солнце на восемь часов, сохраняя от мух, которые наверняка попытаются попробовать это вкусненькое блюдо.
На следующий день удалите швы и замените камень другим, тоже горячим, как и первый, но меньшего размера.
Повторяя эту процедуру каждый день, до тех пор, пока давшие усадку ткани прекратят дальнейшее сокращение, вы, наконец, получите голову, о которой мечтали, и будете вознаграждены за своим усилия.
Чтобы предохранить результаты вашего труда от порчи, необходимо положить кусочек камфары в рот тсантсы, перед первой операцией, конечно, так как позже губы, которые, между прочим, следует сшить швом, затвердеют и не дадут возможности вам это сделать. Следуя этим инструкциям, вы будете иметь возможность сохранить вашу тсантсу на радость последующих поколений'.
Именно в Марселе, благодаря содействию доктора Маршана, я впервые посетил клинику для душевнобольных. Самое странное заключается в том, что во время этого первого визита мне тут же пришлось столкнуться с одним из самых любопытных случаев душевной болезни, который когда-либо встречался в моей практике, точно так же, как человек, никогда не бравший в руки карты, тем не менее выигрывает банк в Монте-Карло.
Возможно, я должен сказать, что, хотя мой первый легкий успех вдохновил меня на упорное продолжение поисков, мне необходимо было огромное терпение, чтобы найти другие, не менее интересные случаи.
Эта частная лечебница в Марселе была неподалеку от зоологического сада, и у меня тут же возникло странное впечатление от посещения больных, которые жили взаперти, когда я только что наблюдал за животными в их тесных клетках.
Доктор Маршан, с которым я был совершенно откровенен о цели своего визита, оглядел меня с ног до головы с задумчивым, довольно мрачным выражением лица. Неожиданно он просветлел.
- Я понял, - воскликнул он с облегчением. - Как вы можете легко понять, я связан профессиональной тайной. Большинство моих пациентов (доктор некоторое время колебался) из состоятельных семей города и окрестностей. Чем меньше о них говорят, тем больше довольны их родственники.
Однако среди них есть мужчина лет сорока, уроженец других мест. Его семья живет в Бразилии. Она оплачивает его содержание на год вперед, присылая раз в год банковский чек. Они никогда не интересуются его здоровьем, за что я их не виню, так как он неизлечим. Только изредка спрашивают, жив ли он и продолжать ли им оплату стоимости его лечения.
Я полагаю, что могу рассказать вам об этом больном, так как, вероятнее всего, не причиню вреда ни ему, ни его родственникам. Хотите пройти со мной?
Я молча согласился и последовал за доктором Маршаном на третий этаж относительно новой части здания, предназначенной для 'отдыха' выздоравливающих. Там были люди, большинство из которых никогда уже не увидит Марсель, разве что сквозь зарешеченные окна своих комнат, которые, следует отметить, были чистыми и удобными.
Доктор Маршан постучал в дверь, которая, насколько я помню, была расположена в углу коридора.
- Войдите, - ответил низкий голос.
Вытянув ноги во всю длину, закутанный в шаль поверх халата, в кресле сидел мужчина, еще довольно молодой, с мужественными чертами лица.
Что меня поразило в нем больше всего, так это изящество его рук - рук, скорее, мумии, нежели человека - очень длинных и истощенных.
Потом мое внимание привлекло его лицо. Я не мог оторвать от него глаз.
Черты лица были правильными, над красивыми яркими глазами темнели изумительной формы брови; губы тоже были, я бы сказал, слишком правильной формы и чувственные. Тем не менее, я не получил никакого удовольствия, глядя на это лицо.
В нем чего-то не хватало. Вскоре я понял, чего именно, когда мужчина поднялся, чтобы поприветствовать нас.
Он был высоким и с первого взгляда казался хорошо сложенным, но голова его не соответствовала всему остальному. Она не портила внешности, если вы видели его в профиль, но коща он смотрел прямо, вы тут же ощущали, что она была непропорциональна его телу. Про себя я сравнил ее с головкой хлыста для верховой езды. Лоб его, хотя и не был откинут назад, был как будто стиснут, что создавало неприятное впечатление.
'Последний из рода', - подумал я и сел. У меня было время оглядеться вокруг, пока доктор интересовался здоровьем пациента. Здесь были книги - много книг на различных языках. Полное собрание сочинений Пруста соседствовало с собранием сочинений Томаса Манна, избранные труды Лоренса и Хаксли - с трудами Д'Аннунцио.
Судя по идеальному порядку, в котором содержалась комната, трудно было представить себе, что ее хозяин - умственно больной человек.
- Мой друг хотел бы с вами познакомиться, - сказал ему доктор, закончив со своими обычными вопросами. - Он изучает метафизические, а также и научные проблемы. Поэтому мы заговорили о вас. По вполне понятным причинам, я не стал посвящать его в суть дела, но если вы почувствуете расположение, вы можете рассказать ему все точно так, как мне, когда прибыли в Марсель. Могу себе вообразить, как вы его заинтересуете. Вы также сможете оказать помощь любому, если это будет необходимо, кто соблазнится и захочет повторить вслед за вами этот опасный эксперимент.
Я должен признаться, что такая преамбула доктора чрезвычайно возбудила мое любопытство, и в душе я молился, чтобы пациент не нашел убежища в упорном молчании. Психиатры подтвердят, что именно так чаще всего и бывает.
