Велела сделать так, как указывает книга. Вы уже знаете – не получилось. Уже были неприятности с сеньором. Когда мы отдали зерна меньше, чем положено, он разорался, кричал, что разделается с нами. О дьяволе-то мы ему ни-ни, потому как сеньор строг ужасть, как и в шутках ничегошеньки не смыслит. И тут вы объявились. Мы спрашивали Лилле, можно ли вас… нанять?
– И что?
– Через бабку сказала, что сначала ей надо на вас взглянуть.
– И взглянула.
– Ага. И признала вас, мы это знаем, умеем понять, что Лилле признает, а чего нет.
– Она не произнесла ни слова.
– Она ни с кем, окромя бабки, словом не обмолвится. Но если б вас не признала – в хату б не вошла ни за что.
– Хм… – задумался Геральт. – Интересно. Вещунья, которая, вместо того чтобы вещать, молчит. Откуда она взялась?
– Не знаем, милсдарь ведьмак, – буркнул Дхун. – Но с бабкой, как твердят старики, тожить так было. Предыдущая бабка тожить приласкала неразговорчивую девку, такую, што явилась неведомо откель. А та девка – то как раз наша теперешняя бабка. Дед мой говаривал: мол, бабка таким манером возрождается. Совсем вроде как месяц на небе возрождается и всякий раз становится новый. Не смейтесь…
– Я не смеюсь, – покачал головой Геральт. – Я достаточно много видел, чтобы меня могли насмешить такие вещи. К тому же я и не думаю совать нос в ваши дела, уважаемый Дхун. Мои вопросы имеют целью установить связь между Лилле и дьяволом. Вы, пожалуй, уже и сами поняли, что такая связь существует. Поэтому, если вам дорога ваша вещунья, то относительно дьявола я могу вам дать только один совет: вы должны его полюбить.
– Знаете, – сказал Крапивка, – тут не только в дьяволе дело. Лилле никому не позволяет сделать ничего плохого. Ни одному существу.
– Конечно, – вставил Лютик. – Деревенские вещуньи идут с того же корня, что и друиды. А друид, ежели слепень сосет его кровь, так он тому еще и приятного аппетита пожелает.
– Точно, – слабо улыбнулся Крапивка. – В самое что ни на есть яблочко. То же было у нас с дикими свиньями, которые по огородам повадились лазать. И что? Гляньте в окно. Огороды как на картинке. Отыскался способ, Лилле даже не знает какой. Чего глаз не видит, того сердцу не жаль. Понятно?
– Понятно, – буркнул Геральт. – А как же. Ну и что? Лилле не Лилле, а ваш дьявол – это сильван. Существо чрезвычайно редкое, но разумное. Я его не убью, ибо мой кодекс этого не позволяет.
– Ежели он такой страсть как разумный, – проговорил Дхун, – то попробуйте его на этот самый ум взять.
– И верно, – подхватил Крапивка. – Если у дьявола есть разум, значит, он крадет зерно по-умному. Так вы, милсдарь ведьмак, разузнайте, чего ему надо. Ведь он того зерна не жрет, в кажном разе – не столько. Так на кой ему зерно? Нам назло или как? Чего он хотит? Узнайте и выгоните его из округи каким-нить ведьмаковским способом. Сделаете?
– Попытаюсь, – решился Геральт. – Но…
– А чего?..
– Ваша книга, дорогие мои, устарела. Понимаете, куда я клоню?
– По правде-то, – буркнул Дхун, – не очень.
– Я вам разъясню. Так вот, уважаемый Дхун, уважаемый Крапивка, если вы думаете, что моя помощь обойдется вам в серебряный грош или полтора, то глубоко заблуждаетесь.
5
– Эй!
В зарослях послышался шорох, гневное «ук-ук» и потрескивание жердей.
– Эй! – повторил ведьмак, предусмотрительно спрятавшись. – Покажись-ка, леший!
– Сам ты леший!
– Тогда кто? Черт?
– Сам ты черт! – Козерог выставил голову из конопли, скаля зубы. – Чего надо?
– Поговорить хочу.
– Смеешься или как? Думаешь, не знаю, кто ты такой? Парни наняли тебя, чтоб меня отсюда выкинул, э?
– Верно, – спокойно согласился Геральт. – Именно об этом я и хотел поговорить. А вдруг – договоримся?
– Вон оно что! – проблеял дьявол. – Хочешь отделаться малой ценой? Без трудов? Со мной такие штучки не пройдут, бе-е-е! Жизнь, человече, это состязание. Выигрывает лучший. Хочешь у меня выиграть, докажи, что ты лучше. Чем болтать-то – давай устроим состязание. Победитель диктует условия. Я предлагаю гонки отсюда до старой вербы на дамбе.
– Не знаю, где дамба и где старая верба.
– Если б знал, я предлагать бы не стал. Люблю состязаться, но не люблю проигрывать.
– Это я заметил. Нет, не станем играть в догонялки. Жарковато сегодня.
– Жаль. Так, может, потягаемся в чем-нибудь другом? – Дьявол оскалил желтые зубы и поднял с земли большой булыжник. – Знаешь игру «Кто громче гукнет»? Чур, я гукаю первый. Закрой глаза.
– У меня другое предложение.
– Ну-ка, ну-ка?
– Ты отвалишь отсюда без состязаний, гонок и гукания. Сам, без принуждения.
– Засунь свое предложение a d'yeabl aep arse, – дьявол проявил знание Старшей Речи. – Никуда я не уберусь. Мне и здесь хорошо.
– Но ты слишком уж тут набезобразничал. Переборщил с шутками.
– Duwelsheyss тебе до моих шуток, – леший, оказывается, знал и язык краснолюдов. – И цена твоему предложению такая же, как и duwelsheyss'у. Никуда я не уберусь. Другое дело, если победишь в какой-нибудь игре. Дать тебе шанс? Поиграем в загадки, ежели не любишь силовых игр. Сейчас я тебе загадку загадаю, если отгадаешь – выиграешь, а я уйду. Если нет – я останусь, а ты уберешься. Ну, напряги мозги, потому как загадка не из легких.
Не успел Геральт возразить, как дьявол заблеял, затопал копытцами, мазнул землю хвостом и продекламировал:
