гордость, а дальнейшие распоряжения привели в ярость. Каролина метнула на Сойера гневный взгляд.
– Мистер Дэй, вы не забыли, что получаете деньги от меня?
Тот сердито прищурился, при этом сморщив нос, и девушка подумала, не смеется ли он над ней, однако решительно продолжила:
– Я плачу вам за то, чтобы вы меня защищали, поэтому тоже имею право высказаться по поводу того, чем нам заниматься сегодня вечером.
– Часа четыре в день – твои, высказывайся на здоровье. Остальное время я буду говорить, что нам делать и когда делать, а если тебе это не по душе, найми себе кого-нибудь еще.
Каролина яростно замахнулась на него кулаком.
– Вы, испорченный негодяй, прекрасно знаете, что мне больше некого нанять! Чтобы справиться со всеми этими команчами, солдатами, змеями, мне нужен человек опытный, знающий их повадки.
– Ну, теперь высказалась? – ухмыльнулся Сойер. Она готова была заплакать, но каким-то образом сумела удержаться.
– Я не желаю целый день торчать в салуне рядом с вами, глядя, как вы играете в карты!
– А что плохого? Тоже научишься играть.
– И я буду спать не на полу, а в постели.
– Ладно, кровать с сегодняшнего вечера в твоем распоряжении. – Сойер наклонился к ней и доверительно шепнул: – Конечно, можно лечь вдвоем и продолжить уроки поцелуев.
– Нет! Вы просто…
– Знаю, ты уже говорила. Похоже, Техас на тебя подействовал, ты быстро забываешь, какой должна быть настоящая леди.
– Вы сами вынудили меня. Сойер заглянул ей в глаза.
– Каролина, ты не можешь долго сердиться, если от этого зависит твоя жизнь. Спорим еще на два часа моего командирства, что не успею я досчитать до восьми, как ты улыбнешься.
– Оставьте меня в покое.
– Боишься проспорить? У тебя есть шанс сказать, что нам делать. Раз, два… – медленно начал Сойер. В его глазах плясали насмешливые огоньки.
Каролина демонстративно отвернулась, но Дэн тут же оказался перед ней:
– Три, четыре…
– Вы, кажется, собирались играть в карты? Вот и отправляйтесь.
– Пять, шесть…
– Я могу улыбнуться, но радости мне это не даст.
– Значит, ты в проигрыше и я покомандую еще два часа.
Каролина пошла с ним в салун, который находился на противоположной стороне городской площади. Она тихо сидела за карточным столом, и вскоре до нее начал доходить смысл игры. Сойер предпочитал не рисковать, выигрывать понемногу, но регулярно, чтобы всегда оставаться при своих. Когда у нее в очередной раз зажурчало в животе, Каролина шепнула:
– Я хочу есть.
– Уже скоро, потерпи.
“Скоро” обернулось неимоверно долгим ожиданием. Девушка устала от бесконечного сидения, бесконечного шлепанья карт, и тут ее внимание привлекло нечто такое, от чего она сразу забыла про голод.
В зале появились танцовщицы, которые разносили выпивку, перебрасываясь шутками с игроками. Одна из них явно остановила выбор на Сойере, вилась около него, словно пчела вокруг цветка, сообщила, что зовут ее Панси. Запах духов танцовщицы, резкий и приторный, напомнил Каролине о лилиях на похоронах. Платье с глубоким вырезом туго обтягивало пышные бедра девицы, и она выглядела скорее голой, чем одетой.
Каролина внимательно пригляделась к женщине, с особой ясностью ощущая свою молодость и худобу. Конечно, ее весьма скромные формы не позволят ей надеть такое платье.
Наконец игра закончилась, Сойер сгреб выигрыш, и девушка поднялась из-за стола в предвкушении ужина. – Я принесла вам еще стаканчик, от заведения. Поздравление с победой, – раздался женский голос.
Каролина застыла с открытым ртом, когда Сойер прямо рассыпался перед Панси в благодарностях.
– Не присядете ли на минутку? – предложил он.
– С большим удовольствием. – Панси бросила отсутствующей взгляд на Каролину, а та, потрясенная невероятной переменой в Сойере, в упор смотрела на проводника.
– Слушай, может, ты… э-э… посидишь здесь, чтобы с тобой ничего не случилось? Видишь, тут спокойно. Хочешь чего-нибудь? Что пьют дети?
– Уэс об этом позаботиться, – улыбкой промурлыкала Панси, направляясь к стойке бара и подчеркнуто виляя бедрами.
– Я проголодалась.
– Мы поедим, но сейчас потуже затяни пояс, я хочу поболтать с хорошенькой женщиной. Посиди вой там, дай мне пару минут порадоваться жизни.
– Кажется, вы радуетесь жизни с того самого момента, как мы добрались до этого городка. Я…
– Держи. – Улыбающаяся Панси протянула Каролине высокий стакан с желтоватой жидкостью.
Сойер кивнул на столик в углу салуна, и девушка обиженно уселась так, чтобы видеть парочку. К собственному изумлению, она чувствовала смущение, будто подсматривала за ними. От широкой улыбки его лицо совершенно преобразилось, и теперь она понять не могла, почему решила, что у него угрожающий вид. Сойер разговаривал с Панси так, словно это была единственная женщина в мире, а когда та засмеялась и легонько похлопала его по руке, Каролина чуть не скрипнула зубами. В салун вошли трое мужчин довольно гнусного вида: заляпанные грязью сапоги, косматые бороды, какие-то лохмотья вместо рубашек, казалось, они прошли всю Мексику и Техас, ни разу даже не присев. Каролина не обращала на них внимания до тех пор, пока один не упомянул в разговоре имя О’Брайена.
Не отрывая взгляда от Сойера, девушка обратилась в слух.
– Вы двое, глаз не спускайте с парня, – донеслось до нее. Тогда Каролина посмотрела в сторону бара и увидела, что бродяги с ухмылкой разглядывают ее. Похолодев, она стала из-за стола, чтобы позвать Сойера, увлеченного беседой, но один из типов отделился от стойки и решительно преградил ей путь.
– Куда собралась, пташка?
Так ее называл О’Брайен. Вспомнив, что оставила револьвер в комнате, девушка невольно отпрянула. У дальнего столика Сойер весело смеялся с Панси, словно вокруг ничего не происходило.
– Я тебя спросил, пташка. Куда ты собралась?
– Никуда. – Каролина умирала от желания позвать на помощь, а Сойер, такой сообразительный и зоркий в походе, в городе превратился в слепого идиота, жмурящегося в лучах призывной улыбки Панси.
– У меня на улице лошадь, – ие отступал бродяга. – Пташке вроде тебя наверняка понравится моя Чернушка.
– Я не могу отсюда уйти, – возразила Каролина, бросив отчаянный взгляд на Сойера.
– Это невежливо. Я же говорю, что моя лошадка придется тебе по душе.
Он попытался схватить ее за руку, но девушка успела отпрянуть и мгновенно оказалась по другую сторону стола.
– Оставь ребенка в покое, раздался голос Сойера, который уже стоял во весь рост, широко расставив ноги, и хладнокровно целился.
В салуне воцарилась гробовая тишина. Бродяга у стойки тоже выхватил револьвер, однако уже грохнули два выстрела и его шестизарядник полетел на пол. Каролина наконец пришла в себя и бросилась за спину Сойера. Тот продолжал держать на мушке всю троицу.
– Вон отсюда!
Бандиты мрачно заторопились к дверям, не забыв подобрать с пола револьвер.
В баре никто не шевельнулся, пока Сойер не выглянул в окна и не убедился, что головорезы садятся на лошадей. Наконец он опустил “кольт” и грозно взглянул на Каролину.
– С тобой одни неприятности.
– Co мной? – переспросила девушка, изумленная его обвинением.
Сойер, игнорируя косые взгляды бармена и посетителей, с улыбкой чмокнул Панси в щеку.
– Увидимся позже, – подмигнул он.
На улице Каролине пришлось бежать, чтобы не отстать от него.
– Я слышала их разговор. Один упомянул О’Брайена.
Сойер выругался сквозь зубы.
– При первой же встрече я скажу О’Брайену пару теплых слов. Надо с этим наконец разобраться, А ты больше не лезь не в свое дело!
– Я? – возмутилась Каролина. – Я вообще ничего не делала, только молча сидела в углу. А вот когда мне потребовалась помощь, вы, как баран, пялились на эту… Панси!
– Ты права, малыш, – усмехнулся Сойер. – Хотя из неприятностей я тебя вытащил и в обмен хочу попросить об одной услуге.
Девушка подозрительно взглянула на него. Слишком быстрая перемена настроения ей не понравилась.
– О какой услуге?
– Сначала поедим. За обедом расскажу.
Это был лучший обед с того дня, как они покинули Атланту. Оленина, бобы, маисовые лепешки, кукуруза. Обходительность Сойера потрясла Каролину, но, только когда они вернулись в комнату, она узнала причину.
Малыш, я хочу на время уйти… один. А ты посидишь взаперти, иначе стоит тебе выйти, как неприятности просто кидаются на тебя, будто рой пчел. Я слишком многого прошу? – умоляюще спросил он, и Каролина не устояла.
– Я так не считаю.
– Спасибо, малыш. Но сначала я должен привести себя в порядок.
Каролине вовсе не улыбалось коротать вечер в одиночку, да еще под замком. Но осуждать Сойера у нее язык не поворачивался. Она достала из саквояжа потрепанный томик “Больших надежд”, который путешествовал вместе с ней от самой Атланты. Книжка, уже перечитанная многократно, до сих пор ей не наскучила. Девушка отвернулась лицом к стене и попыталась не обращать внимания на Сойера, который мылся, напевая какую-то песенку.
– Сойер, – позвала она, не поворачиваясь, – ты влюбился в Панси?
– Черт возьми, нет.
– Тогда почему вы такой… счастливый?
– Женщины вообще приятные создания, малыш. А женщина вроде Панси доставляет мужчине радость. От нее петь хочется. Ты это поймешь, когда…
– Только не говорите, что когда я повзрослею, – рассердилась Каролина.
– Эй! – окликнул ее Сойер.
Забывшись, девушка обернулась и увидела, как он, голый по пояс, с удовольствием
