- Пускай будет все время занято, - сказала она уже в полный голос.
Я кивнула.
Приведя свою одежду в порядок, я подошла к Гиви, ладонью прикрыла ему глаза, словно мертвому, потом, чувствуя в себе еще не остывший заряд энергии, легонько дунула ему в лицо.
Через секунду Гиви сам открыл глаза. Даша тихонько взвизгнула, но я движением руки успокоила ее и присела на корточки рядом с кавказцем.
- Ты меня слышишь? - спросила я, глядя прямо в неподвижные глаза.
- Да... - еле слышно ответил он.
- Ты понимаешь меня?
- Да...
- Господи! - прошептала Даша за моей спиной. - Он говорит.., будто не своим голосом. Как будто он умер и.., говорит призрак...
- Мне нужно пройти в кабинет главного врача, - четко и внятно проговорила я, обращаясь к Гиви, - как это сделать короче?
- Выйди во двор и прямо пройди к главному входу, - ни секунды не медля, ответил Гиви таким же безжизненным голосом, - потом поднимись на второй этаж. Направо по коридору. Тридцать пятый кабинет.
Он замолчал. Толково отвечает, будто по-писаному. Так всегда разговаривают люди, введенные в транс. Если человек в здравом рассудке и уме прежде, чем ответить, подумает и снабдит и обременит информацию какими-то ненужными дополнительными деталями или вообще исказит факты, то введенный в транс солгать не сможет. Его сознание открыто, я задаю вопросы, а полностью подчиненный мне мозг посредством артикуляционного аппарата выдает мне сведения.
- Мне встретится на пути кто-нибудь? - задала я следующий вопрос.
Гиви ничего не ответил - губы его дрогнули, из приоткрытого рта вырвался довольно громкий хрип. Жутковато это смотрелось, если учесть, что лицо кавказца было неподвижно, а глаза словно мертвые. Словно ожившая древняя маска на стене гробницы.
Даша невольно вскрикнула.
Ничего, это моя вина. Я не правильно задала вопрос. Человек, находящийся в трансе, может ответить только на те вопросы, на которые действительно может ответить. То есть, используя информацию, заложенную в его сознание. Введенный в транс, не может рассуждать или предполагать, он может отвечать только на прямо поставленные вопросы. Вот из-за этого-то Гиви...
Гиви захрипел еще громче, его голова дернулась, и на секунду мне показалось, что ожила какая-то черточка его смуглого лица.
Так не пойдет. Если сейчас не исправить положения, то может произойти непоправимое - мозг Гиви запрограммирован на беспрекословное подчинение и послушно ищет сейчас ответ на мой вопрос. И, конечно, не может найти. Напряжение мозговых импульсов нарастает и может стать слишком высоким - и тогда Гиви умрет. Ну, в противном случае отделается простой шизофренией, а если очень повезет - всего лишь нервным истощением.
Но ведь я-то ничего плохого этому человеку не желаю. Может быть, он и находится на службе у преступника, но пока я ни в чем не уверена, и поэтому...
- У главного входа есть вахтер? - поспешно задала я следующий вопрос.
Воздух со свистом вылетел между посинелых губ кавказца.
- Нет, - сдавленно ответил он.
- Слава богу, - отозвалась Даша у меня за спиной, - значит, путь свободен!
- У главного входа есть охранник? - спросила я, не удовлетворившись ответом.
- Да...
- Один охранник?
- Да...
- Кто еще может быть в здании клиники? Гиви снова захрипел. Понятно, он не знает ответа и на этот вопрос. Пора заканчивать наш разговор, время поджимает. Ладонью я закрыла глаза Гиви и легонько дунула ему в лицо. Он мгновенно замер, словно пораженный ударом чудовищной силы мороза. Когда его веки снова поднялись, жизненного тепла в них уже не было: как и остальные охранники, Гиви впал в состояние глубокой каталепсии.
***
Нине было трудно говорить - это Васик понял сразу. Поэтому, как только она вытолкнула бескровными губами первые слова приветствия, он тут же заговорил сам, улыбаясь и беспрерывно касаясь дрожащими пальцами черной прядки на бледном виске Нины.
Васик говорил тихо и быстро, проглатывая слова, забывая в конце фразы то, что собирался сказать в начале. Он словно пытался закутать Нину в теплое одеяло своего присутствия, хотел заполнить своим нескладным костистым телом больничную палату, стерильно белую и казавшуюся холодной из-за этой неживой белизны.
Казалось, и Нина поняла это желание Васика, потому что замолчала и слушала его, иногда только кивая, смотрела в его глаза, и Васик смотрел то в ее ласковые, слегка притухшие глаза, то на слабо пульсирующую голубую тоненькую вену справа на шее.
Когда не о чем было уже говорить, Васик накрыл лежащую на груди руку Нины своей. Она улыбнулась.
- А мне здесь до утра разрешили остаться, - шепотом похвастал он. Доктор сказал, что я могу даже попросить носилки и спать на них...
- Васик... - позвала Нина, и Васик замолчал.
- Что?
- Ты ничего не рассказываешь о том, как там с Петей... - проговорила Нина.
- С Петей? - переспросил Васик. - Я думал, тебе об этом неприятно говорить. Ты ведь... Я ведь... Я ведь помню, как ты реагировала на то, что у меня сын, оказывается, появился... А потом тебя из-за него еще и ранили...
- Тебе тоже досталось, - попыталась улыбнуться Нина. - Но все-таки?.. Конечно, менты вовремя не могли поспеть, но потом-то они хоть что-нибудь узнали? - Выговорив эту длинную фразу, Нина закашлялась и, как только приступ кашля прошел, заговорила снова. - Или, может быть, тебе звонили насчет выкупа?
- Никто мне не звонил, - мрачно ответил Васик, - я вообще тебя не хотел расстраивать, ты сама об этом речь завела.
- Это ведь и меня касается, - очень тихо прошептала Нина.
- Да, понимаю...
Он пробормотал сначала что-то невнятное, потом вспомнил об Ольге и Даше, перейдя зачем-то на Витю, молодого человека Ольги, и сам не заметил, как рассказал Нине все о событиях последних дней.
- Так, значит... - проговорила Нина, - мне кажется, этот Витя деловой человек и очень серьезный. Да еще бывший солдат... Участвовал в военных действиях. Такой во многом может помочь.
Васик кивнул.
- А Петеньку во что бы то ни стало нужно отыскать, - неожиданно заключила она и опять закашлялась. Ее рука зашарила по одеялу, и Васик догадливо вложил платок в ее пальцы, Нина прижала платок к губам.
- Мы его найдем, - склоняясь к ней, шепотом пообещал Васик, - ты только ни о чем не беспокойся. Лежи и набирайся сил. Доктор сказал, что с тобой все будет в порядке. Я ему много денег дал, так что, думаю, он постарается А мы разберемся...
Нина снова закашлялась, прижав платок к губам. На этот раз кашляла она долго, задыхаясь, до слез, а когда приступ прошел, неловко начала прятать отнятый от губ платок под одеяло, перепачкав кровью руки и постель.
Васик только плотнее сжал зубы.
- Больше ничего не говори, - после долгого молчания произнес он, пожалуйста. Тебе нельзя так много разговаривать. Вот видишь, уже...
- Васик... - снова позвала Нина, прикрыв усталые глаза, - Васик...
- Я здесь, я здесь, - Васик взял ее руку. - Ничего не говори, ладно? Я до утра здесь буду, утром
