гонят дезу? Да потому, что только младенец не видит, что вся работа их шефов - сплошной блеф, тоже своего рода деза, имитация работы. Штаты у них огромные, а что прикажешь делать сотням, тысячам откормленных, натренированных, оболваненных молодцов?! Они, поверьте мне, только и делают, что переписывают всю ту чепуху, что мы им даем, переправляют все из кабинета в кабинет - с нулевым эффектом.
А как они 'работают' международные конгрессы! Знайте, иностранцы, что на всех конгрессах, в гостиницах рядом с вашими учеными живут наши оперативники, которые охотятся за потенциальными источниками информации и вербовки, смотрят за тем (по крайней мере, так было еще в конце восьмидесятых), чтобы не общались с иностранцами. А там, где происходят заседания, всегда есть закрытая комната, куда, озираясь, заходят наследники Железного Феликса, куда они водят сексотов, снимая с них, пока те не позабыли, впечатления о предметах их разработки, их портреты и приметы. И самое смешное, что дают установки и на наших участников. И на таких вот бредовых затеях строится вся их работа - хаотическая и бессмысленная'.
Особый мой интерес - те задания, которые получали агенты.
Агент 'Арманов' специализировался исключительно на иностранной части:
'Я дружил с иностранными специалистами и эмигрантами. Одного из спецов пытался склонить к передаче технических секретов, но безуспешно. Под надуманным предлогом и с неизвестной мне целью я посетил одно из иностранных посольств. Была идея подбросить меня в качестве агента-двойника для одной из иностранных разведок, но из этого тоже ничего не получилось. Количество подобных операций было невелико - чуть больше числа пальцев на одной руке'.
Андрей Филимонов, учитель из Татарии, в 1988 году ходил в клуб ям. Бухарина - о, какие это были первые открытия перестройки! Сотрудник КГБ, который пытался его завербовать, сказал, что 'поскольку КГБ заинтересован в успехе перестройки, а 'бухаринцы' бывают за границей и встречаются с иностранными предпринимателями, то не смог бы он рассказывать об этих встречах, тем самым способствуя развитию... кооперации в СССР'.
В. В. Ширмахера, завербованного в 1956 году, сначала попросили показать все письма, которые он получал из-за границы. Потом указывали на нескольких коллег, просили узнать, с кем они общаются, и спросить об их отношении к власти, к колхозам и т. д.
'Только я никак не миг разглядеть в этих людях врагов, - вспоминает он. - 'Ух, как они маскируются', - говорил мне мой шеф из КГБ и ухватывался за какую-то неведомую ниточку, советовал мне тщательно наблюдать за человеком'.
Однажды его направили в турпоездку в Германию. Ему дали задание следить за группой студентов и докладывать одному товарищу по имени Миша он официально ехал как рабочий какого-то завода. 'Он всегда собирал вокруг себя туристов и рассказывал всякие веселые вещи (как потом оказалось, это был кадровый офицер КГБ). По возвращении из поездки мне надо было написать отчет. Написал - и получил большую взбучку, так как не написал про всех: кто куда ходил и с кем разговаривал. За мной, понял я, кто-то тоже тщательно следил'.
Одессита Михаила выводили на определенных людей, к которым, не отталкивая их от себя, нужно было войти в доверие, а потом при встрече описать кураторам содержание разговоров. 'Но эту организацию захлестнула волна бюрократизма, - считает Михаил. - Когда я понял, что ошибся, то стал успокаивать себя тем, что лучше я, чем другой, может быть, менее порядочный человек'.
Уже упоминавшийся агент 'Алик' из Хабаровска рассказывает о своем методе доносов:
'Информацию я поставляю довольно полезную, делаю это, начитавшись шпионских романов, почти профессионально, но иногда люблю пошалить: выдумываю несуществующие персонажи грозного шпионского вида, рассказываю о якобы имевших место попытках меня споить или подложить проститутку. ОНИ такие истории обожают и читают их взахлеб: почему же не доставить людям такое удовольствие?'
С него взяли письменное обязательство не разглашать подробности его сотрудничества. Он смог только написать мне, что 'КГБ путем внедрения агентов в различные неформальные организации следит за их работой и в меру сил ведет дело к их подрыву'. На Украине это, прежде всего, было движение 'Рух'.
А вот какие задания пытались - правда, по его словам, безуспешно, взвалить на Сергея Петровского из Санкт-Петербурга, когда он служил в армии:
'Встреча с оперуполномоченным особого отдела капитаном Н. произошла у меня 24 декабря 1974 года в Москве. В армии я вел дневник и не мог не зафиксировать в нем это событие. Фамилию этого капитана я не помню: в полку он был известен по прозвищу 'Молчи-молчи'.
Его кабинет находился на нашем этаже, в конце коридора. Я постучал и вошел. Офицер предложил мне сесть и 'расслабиться'. Затем он уточнил некоторые детали моей биографии.
Я в это время был активным комсомольцем, с 6-го класса проводил политинформации и был на сто процентов оболванен коммунистической пропагандой.
Особист вдруг спросил: 'Знаете ли вы, чем занимаются сотрудники особых отделов?' Я шутливо ответил: 'Ловят шпионов'. Капитан начал терпеливо объяснять мне, что главная задача особых отделов - выявлять и обезвреживать своих, 'внутренних врагов Советской власти'.
Нашего Особиста интересовали:
1. Те, кто высказывал критику в адрес КПСС и правительства СССР.
2. Те, кто слушал западные 'голоса'.
3. Те, кто имеет контакты с иностранцами.
4. Те, кто читает книги и брошюры, изданные за рубежом или нелегально в СССР (например, 'Архипелаг ГУЛАГ')...'
Но были и задания другого рода. Вот - еще один аспект работы на КГБ, о котором сообщил мне доктор геолого-минералогических наук В. Ю. Забродин, который считает себя не сексотом, а добровольным помощником КГБ.
В 1981-83 годах он руководил геолого-минералогическим музеем в Хабаровске, который очень часто посещали иностранцы. Куратор из КГБ просил его после этих посещений писать отчеты, чем интересовались иностранные посетители, какие вопросы задавали. Он в этих просьбах не видел ничего особенного, так как этим занимались и его предшественники. Да и все, наверное.
Но в 1993 году куратор обратился к нему с просьбой об оказании более серьезной помощи: речь зашла об экономике.
Наступала эра Андропова и борьбы с коррупцией.
'Из разговоров с друзьями, - пишет В. Ю. Забродин, - мне стало известно, что сотрудники КГБ сыграли решающую роль в борьбе с мафией в Краснодаре и других местах'.
Его куратор рассказал ему, что в КГБ создан специальный отдел по борьбе с экономическими преступлениями: милиция оказалась сильно коррумпированной.
'Я спросил у него, а чем бы я сам мог помочь в этой борьбе? Он ответил: 'Мы хотели бы получить от вас независимое экспертное заключение - в форме изложения вашего личного мнения - по тем или иным интересующим нас вопросам'. Как водится, он обратился к моему гражданскому долгу, к сознательности и т. п. Я не видел особых причин отказываться от такой формы сотрудничества и дал соответствующую подписку, выбрав себе, как у них принято, конспиративную фамилию'.
Согласился, дал подписку, выбрал себе псевдоним, подальше?
'Меня начали грызть сомнения: не будут ли от меня добиваться сведений о людях, представляющих интерес для КГБ? Недоверие к этой организации (по крайней мере, к той ее части, которая выполняет функции политической полиции) у большинства из нас в крови, а у меня к тому же был репрессирован дед. Поэтому я не исключал, что в случае отказа поставлять КГБ интересующие их сведения, они специально будут распространять обо мне сведения, что я стукач, а это, естественно, повлекло бы разрыв отношений со многими из моих Друзей, особенно из тех, кто был близок к диссидентским кругам'.
Что же он сделал, услышав подобное предложение? То, что только и можно сделать в подобной ситуации - он поставил в известность об этом предложении всех своих друзей не только у себя в городе, но и в разных городах страны:
'Конечно, я нарушил условия, оговоренные в подписке о сотрудничестве, но другого выхода я не видел. Мои друзья приняли все это к сведению'.
