Щербаков Александр
Сервис
АЛЕКСАНДР ЩЕРБАКОВ
СЕРВИС
Рассказ
Честно говоря, клеймить научный туризм, по-моему, такое же пижонство, как и предаваться ему с чрезмерным пылом. Пользы от всех этих конгрессов и симпозиумов для простых смертных вроде меня, должен признаться, никакой. Хотя. конечно, попадалось коечто прелюбопытное. Помню, один австралийский магистр показывал фильмик о возникновении и распаде ядра мельбурния - это, я вам скажу, был шедевр! Он сам это ядро получил, единственное в мире, первое и последнее, и не где-нибудь, а в фокусе гамма-глаза, жило оно полнаносекунды, а он умудрился растянуть фильм на пять минут. Голова! Но штукарство это все и прикладной ценности не имеет. А меня всегда тянуло к чему-нибудь, из чего проистекает, фигурально выражаясь, хлеб с маслом для человечества. А эти сборища мимо таких вещей почему-то проносятся по какойто элегантной огибающей. Да.
Но как приятно этак разик в пять лет плюнуть на все, отключиться, перепорхнуть в какое-нибудь Коломбо или там Вальпараисо. Сплошной эр-кондишен, хрусталь, хром, тишина, как в свежем коконе, эфир струится платоническим звоном самонаучнейших страстей, - будто попал ты в двадцать пятый век и пепельницы, стоит о них подумать, сами к тебе подбегают,сплошная этичность, и на закуску местные древности в цветной подсветке. Прелесть!
И ведь надо же! И здесь у меня без истории не обошлось! Правда, не на самом конгрессе, а до него, но все-таки! Уж и не помню, в девяносто шестом или восьмом собрали в Бангкоке конгресс по волновым аномалиям, и так получилось, что ваш покорный слуга загремел туда делегатом. Марышев тогда толькотолько членкором стал, он на секции должен был делать вводный доклад, а Веру Соловьеву и меня он, собственно говоря, прихватил с собой, как положено, для веса личности, представительства, сбора информации и прочего. Разве там в одиночку управишься? Только втроем, и никак не меньше. Ну, и в знак признания заслуг, конечно, но об этом в другой раз. Сложные там все материи, и на пальцах не вдруг покажешь. Короче, утвердили нас на совете, наслали воз всяких розовых и зеленых бумажек на пяти языках, четыре тома тезисов, каждый весом в полтора кило, я подрасфуфырился, одолжил у Оскарика Джапаридзе наимоднейший галстук, пришпилил на лацкан карточку 'Доктор Бадаев, Академия наук. Чебоксарское отделение', купил чудо-чемодан с автоматическим поиском хозяина, набил его нашими материалами, набрал на нем адрес: 'Бангкок, Хилтон-Менам', и тронулись мы в путь. Из Москвы в Рим, там пересадка на лайнер 'Стармастер' компании 'Эйразия'.
Сидим это мы в салоне 'Эйразии', клерки вокруг нас хлопочут, компостеры щелкают, машинки жужжат, и соображаю я, что лучше бы нам иметь места с левой стороны - не так солнце в глаза бить будет.
- Ах, господа желают с левой стороны? Извольте, господа. Момент, момент. Трах-дзинь-дзинь-трах, трахтрах! Зрилевтеплейсостарымастраромббанккокк, олрайт! Бьен, мерси, мучас грасиас, битте, данке шеи! Шасливого путти, разорешитти вас проводит, мадам Соловиофф, мсье Балайефф, мсье Маришефф.
Мадам и мсье следуют, кресла за ними подлокотнички в тоске протягивают, ковры их несут, как амфоры с интеллектом. А мсье Балайефф аж пыжится от самодовольства! Как это он сообразил устроить своих друзей поудобнее, чтобы солнце не помешало им покойно готовиться к своей высокой миссии! Индивидуальность проявил, здравый смысл и не растерялся во всем этом луна-парке.
В лайнере честь по чести встречают нас стюардессы, провожают в наше купе, хлопочут, предлагают кофе, бренди, джин-памплемюс. И купе наше с левой стороны, и кресла не кресла, а пение гурий.
Садимся мы: Марышев слева, Вера справа, а я лицом к окну посредине. Марышев рассказывает, как его возносили на Попокатепетль в бытность его в Мехико, тем временем 'Стармастер' наш выводят на взлет, мы разгоняемся, взлетаем, и - что бы вы думали! - прямо к нам в окно бьет ослепительное солнце! Минуту бьет, две, пять, десять!
- Ха-ха! - говорит Марышев. - Эк ты, Саня, перемудрил!
- Ничего, - говорю, - я не перемудрил. Наверное, разворот какой-нибудь, а там пойдем мы на восток, купе наше по левому борту, стало быть, окошечко наше выходит на север, солнце с южной стороны, и мешать нам не должно.
Я все это доказываю, аж самому тошно, а Марышев хмурится от солнца, головой крутит и так это вяло говорит:
- Что-то ты, друг милый, напутал. Жарища, черт! И от этого тона я на своем кресле взрываюсь, яко сверхновая, и объявляю, что этого дела так не оставлю и все сейчас выясню.
- Оставь, Саня, оставь, - говорит Марышев. - Не выясняй. Ну его!
Я вызываю стюардессу, и тут выясняется прелюбопытная вещь! Оказывается, стюардесса понятия не имеет, куда мы летим. Сначала меня это как-то ошарашило. Как это так? Но потом стало доходить. Девушка попалась общительная, говорила-говорила, половину я понял наполовину, половину на три четверти. Короче, они как прилетают куда-нибудь, идут в специальный зал, тычут свои жетончики в компьютер и ждут назначения на новый рейс. Порядок такой, чтобы больше пятнадцати минут никто в зале не сидел. Им выдают номер самолета, номер трапа - и айда! При этом все рассчитывается так, чтобы девушка работала четыре дня по десять часов и к исходу четвертого дня оказалась в аэропорту по месту жительства и получила трехдневный отдых. У них там все закодировано. И поскольку в каждом аэропорту она больше часа не бывает и в город не выходит, ей в общем-то все равно, куда и откуда она летит. Ее дело - обслуживать пассажиров, она и обслуживает. Некоторые интересуются, конечно. И она сначала интересовалась, где она, а потом оставила это дело. Все везде одинаковое. Она знает только, что завтра должна быть дома, в Рейкьявике. А откуда джентльмены летят? Ах, из Рима. Так мы были в Риме? Очень приятно. А куда джентльмены летят? Ах, в Бангкок. Это замечательно! Благодарю вас, джентльмены. Может быть, даме и джентльменам угодно пообедать? Или посмотреть фильмы? У нее есть очень хорошие фильмы. Вот, извольте, программа. И пусть джентльмены не волнуются. Полетами управляет электронная машина, и не было еще случая, чтобы возникла какая-нибудь ошибка. Впрочем, если господина доктора так интересует этот вопрос, она может проводить его к .командиру корабля, который даст господину доктору исчерпывающие разъяснения, поскольку это входит в его компетенцию.
Господин доктор смотрит в окно, он отчетливо видит с высоты, как мы проходим над Гибралтаром, вместо того чтобы проходить над Босфором, и выражает горячий интерес к беседе с командиром.
Тут уж, смотрю, и Марышева забрало. Гибралтар он есть Гибралтар, это уже не балаевские выдумка, а очевидный географический факт. И как-то в общем нелепо, что мы летим из Рима в Бангкок не через ту степь: вместо девяти тысяч километров нацеливаемся на тридцать, вместо трех часов заводимся чуть ли не на десять. Черт знает что!
Я поднимаюсь, иду за стюардессой к командиру корабля в кормовое отделение. Она нажимает кнопочку, дверь распахивается, и вижу я здорового плечистого бородатого детину. Сидит он в кресле, положа ноги на приборную доску, и смотрит какой-то журнал без картинок. Явно научный. И вид у него такой, словно ему отчаянно скучно.
Я представляюсь, детина жестом указывает мне на соседнее пустое кресло и велит стюардессе принести два аперитива.
- В чем дело, мсье?
Я объясняю, что вот в связи с тем что мешает солнце, возник вопрос о направлении нашего полета.
- Ах, мсье мешает солнце? Чего же проще. Слева от окна имеется зеленая кнопка, нажмите, и стекло затемнится до приятного темно-оливкового цвета. Компания 'Эйразия' оборудует свои самолеты...
- Благодарю вас, но мы должны лететь на восток, а летим почему-то на запад. Так не будет ли господин пилот столь любезен объяснить мне, почему это происходит, и, если это не ошибка, то какие причины побуждают авиакомпанию 'Эйразия' превращать банальный рейс в чуть ли не кругосветное путешествие?
Парень в ответ излагает своими словами рекламный буклет о компании 'Эйразия', нахваливает самолет, рекомендует воспользоваться всеми удобствами и льготами, а по сути дела не высказывается.
Поднажал я на него - короче, раскололся мой командир и выложил мне такую альгамбру, что, если б я не сидел, то сел бы. Никакой он не пилот, он, как он выразился, 'кустос', 'сюрвейян', самолетом не управляет, управлять не может и даже не умеет. Он студент восточной филологии в Сорбонне и вот решил подработать, потому что здесь хорошо платят и много свободного времени. Самолетом управляет компьютер
