ребята, какой у него был чудесный очерк: 'Восемьдесят пережитых минут'? Читаешь, и слезы навертываются.
Рогов благодарно посмотрел на Кострова:
-- Значит, вы мне верите?
-- Верю.
-- Вот за это спасибо. А шутки и каламбуры -- это неплохо. Без них невозможно в любом деле.
Космонавтов влекло к Рогову, но вовсе не потому, что он был свежий человек в городке. Видели они в нем интересного рассказчика. Когда Леня начинал повествовать о своих скитаниях по Африке, о том, как попал однажды в землетрясение, наблюдал в Бразилии ловлю гигантской анаконды, путешествовал с геологами, искавшими в Якутии алмазы, его нельзя было не слушать. Скупыми, точными фразами рисовал он портреты индейцев, изображал бурю в тундре, рассказывал о панике на тонущем танкере.
В сущности, был он добрым покладистым малым. Но если требовали обстоятельства и надо было постоять за свою честь, Рогов становился жестким и непримиримым. Как-то сопровождал он космонавта в поездке по дружественной стране. Выдался жаркий день. После шестого выступления у космонавта голова раскалывалась от усталости... Скорее хотелось на отдых. На большой портовой город упали черные южные сумерки, когда закончилась последняя встреча в летнем театре. Под аплодисменты направился космонавт к своей машине. Но ее обступили десятки людей, тянули портреты и блокноты, выпрашивая автографы, журналисты пробивались с фотокамерами.
-- Товарищи, -- взмолился основательно охрипший космонавт, -- уже очень поздно, поэтому никаких автографов и никаких интервью. Завтра, завтра.
В эту минуту откуда-то вывернулся запыхавшийся полный пожилой человек с 'лейкой' на боку и клеенчатой тетрадью в руках.
-- Товарищ, -- бросился он к гостю, -- всего несколько слов. Несколько слов для газеты 'Рабочее дело'. У нас это такая же газета, как в Советском Союзе 'Правда'. Всего несколько слов.
Жмурясь от наведенных на него 'юпитеров', космонавт недовольно прервал:
-- Я же сказал, никаких автографов и бесед.
Хлопнула дверца, и черная машина с космонавтом скользнула плавно вперед, выстрелив в журналиста хлопком дыма. И остался он растерянно топтаться у фонарного столба. Рогов, ехавший с кинооператорами во второй машине, махнул ему рукой.
-- Садитесь, помогу встретиться с космонавтом.
Они несколько запоздали в домик у моря, и Рогов догнал космонавта уже на лестнице.
-- Вы чего-то подзадержались, друзья, -- окликнул их тот, -- а это кто с вами?
-- Журналист из 'Рабочего дела'.
-- Что? -- неожиданно вспылил космонавт. -- Я же сказал, что никаких интервью сегодня не будет.
-- Пойми, это же из партийной газеты товарищ, из их 'Правды'.
-- Все равно не состоится беседа.
-- Это же их 'Правда', понимаешь! -- взорвался вдруг Рогов. -- Да кто ты в конце концов, чтобы отмахиваться от представителя 'Правды'! Ты ведешь себя, как мальчишка.
-- Вот как! -- вскипел космонавт. -- Если бы я знал, что ты таким тоном будешь со мной разговаривать, я бы попросил не посылать тебя со мной.
-- И я бы с тобой не поехал, если бы знал, что ты такой! -- закричал с обидой в голосе Рогов. -- Подумаешь, персона грата. Могу хоть завтра в Москву улететь. Надоело писать о твоей обаятельной внешности и добром голосе и видеть тебя таким.
Он яростными шагами метнулся к себе в комнату, захлопнул дверь. Кровь стучала в висках. Леня открыл кран в ванной и плеснул в лицо пригоршню воды. С досадой подумал: 'Черт возьми, вот и сорвался! Разве можно терять над собой контроль в зарубежной поездке?' У него была давняя привычка -- если нервничал и хотел успокоиться, делал подряд несколько быстрых движений: распрямлял руки, доставал ими носки, прибавлял к этому два-три боксерских выпада. Проделав весь этот комплекс, он почувствовал, что успокаивается, и вышел в коридор. Лестница вела вниз, в холл. Оттуда доносились два голоса: усталый, охрипший -- космонавта и мягкий, как у всех южан, -- журналиста. Леня услышал, как журналист сказал:
-- Большое вам спасибо. Я очень вас благодарю от имени всех наших читателей за эту подробную беседу. А теперь вам действительно пора и отдохнуть. Вы сегодня здорово устали.
-- Ерунда, ничуть не устал, -- возражал космонавт. -- Откуда вы это взяли, дорогой? Расспрашивайте сколько хотите. Для 'Рабочего дела' я времени не пожалею. Это же какая газета... Она и в подполье вашу партию объединяла, и партизан ваших на борьбу с фашистами призывала. Она -- как наша 'Правда'. А что такое для нас 'Правда', сами знаете. Она мое поколение людьми сделало и в космонавтами, в том числе. Так что не стесняйтесь, задавайте вопросы.
Сдерживая сияющую улыбку, Леня Рогов спустился неслышными шажками в холл и многозначительно переглянулся с космонавтом. Когда журналист из 'Рабочего дела' уехал, космонавт подошел к Рогову, дружески ткнул его кулаком в мягкий бок:
-- Ну ты... король пера. Тащи-ка пару махровых полотенец, пойдем в море окунемся. Тебе полезно нервную систему укреплять, товарищ творческий человек.
-- Тебе тоже не вредно этим заняться, хотя ты и космонавт, -- незлобиво огрызнулся Леня.
Сегодня Леня Рогов появился в городке космонавтов рано утром. Он успел побывать и у генерала Мочалова, и у полковника Иванникова, а потом отправился разыскивать Светлану, о которой должен был для своей газеты готовить материал. Это привело его в так называемый профилакторий -двухэтажное каменное здание, находившееся поблизости. Профилакторием его именовали потому, что здесь, на втором этаже, в отдельных комнатах, подчиняясь самому строгому режиму, жили перед каждым космическим полетом космонавты и их дублеры. В этом здании были все удобства: и душевые, и столовая, и две библиотеки: одна -- с научно-технической, другая -- с художественной литературой. Самым бойким местом в профилактории была биллиардная, оборудованная в холле, где на зеленом сукне постоянно разыгрывались ожесточенные баталии.
Рогов хорошо знал дорогу в профилакторий. Открыв стеклянную дверь на тяжелой бесшумной пружине, он впустил в коридор, устланный ковровыми дорожками, целое облако морозного пара. Сбив с толстых подошв снег, небрежно закинул на вешалку бобриковую шапку, повесил пальто и вошел в холл.
Был обеденный перерыв, и космонавты толпились у бильярдного стола. Леня услышал щелканье шаров и чье-то горестное восклицание: 'Ну и ну!' Увлеченные созерцанием бильярдного поединка, космонавты сдержанно ответили на его приветствие. Один только Андрей Субботин подошел к нему.
-- Приветствую, старик! И опять загорелый! Пока мы в космос собираемся, ты уже, наверное, к центру земли успел пропутешествовать. А репортажик соответственный появится?
Рогов не успел ответить.
-- Посмотри, Леня, -- тихо посоветовал ему Ножиков, -- такое и нам редко приходилось видеть.
Рогов осмотрелся и сразу же установил причину, заставившую космонавтов столпиться у биллиардного стола. Прямой, как кий, Игорь Дремов, морща лоб, готовился к удару. Черные глаза его были озабочены, на лбу блестели капельки пота. Наконец Игорь облюбовал два близкорасположенных от лузы шара, ударил, но неудачно. Один из них остановился перед самой лузой.
-- Женя, есть пожива! -- воскликнул Олег Локтев.
Высокая худенькая девушка в синих спортивных брюках и таком же свитере с белой каймой на воротнике отделилась от стены. С кием наперевес она воинственно прошла на то место, где секунду назад высился Дремов.
-- Какой там счет? -- поинтересовалась она не без кокетства. -- Два -два, кажется, товарищ король бильярда?
-- Давай, давай, играй, -- нервно ответил Дремов.
-- Будет четыре -- два, -- пообещала девушка.
-- Цыплят по осени считают.
-- Мои цыплята инкубаторные. Их можно и в январе подсчитать.
Девушка склонилась над столом и каким-то необыкновенно точным движением послала шар вперед. Он медленно подкатился к другому, стоявшему у лузы, и следом за ним упал в белую сетку.
