сцену, определяющую будущий фильм: раннее утро, поле Куликово, трава в капельках росы; угадываются воины, ждущие начала боя, и сквозь эти травы идет мальчик, худенький, черноглазый, с блекло-белыми волосиками. Это ведь прекрасно, не правда ли? Контрапункт всей картины заключен в этом простом и, казалось бы, сотню раз нами виденном или представляемом плане. Но мы проходили мимо, а Никита споткнулся на этом, вывел в формулу. Явление не существует отдельно от того, кто заметил его; оно незримо увязано с его душею, и только тот, кто с м о г не только увидеть, но и понять, делается художником. Лев Дунов готовится к постановке 'Леса'. Он говорил мне: 'Я еще не знаю всех подробностей, я не умею еще ничего толком объяснить, но мне все время видится сцена в гиацинтах... Они должны внезапно посыпаться сверху, они будут выстреливать, как шутихи... Сначала голая сцена, встречаются Счастливцев с Несчастливцевым и говорят, как мы с вами, обычно, буднично, о тетушке, о том, как бы хорошо поехать к ней в имение, а потом вдруг п р о и г р ы в а ю т этот же текст традиционно, как мы к тому привыкли, - они актеры; а в театре все можно, и я заявляю свое право на это 'всесилие сцены'. Позиция? Блистательная позиция. Мы начинаем наше 'Министерство сердечности' с монолога Хе-; мингуэя. Когда я возвращался от Назарова, мне вдруг стало ясно, что в оформлении мы чего-то не потянули, мы и в ткани слова не до конца точны, мы боимся документа, не верим ему, хотим и документ сыграть, не понимая, что в век информационного взрыва истинная драма не выдумка, а факты биографии человечества. Наша сцена обязана вобрать в себя планету; максимум перспективы; проекция, которая обязана отмести все случайные преграды для чувства. Искусство тем выше, чем больше оно приближается К: бесконечности. Софокл бесконечен, как и Шекспир, Мольер, Островский. Наш Грибоедов родился, когда Радищев закончил свое 'Путешествие', то есть когда в России утвердилась революционная мысль, интеллектуальное бесстрашие, а погиб, когда Пушкин подходил к идее 'Медного всадника'. Шекспир родился в год смерти Микеланджело, а ушел в добровольное изгнание, когда запищал младенец, нареченный Рембрандтом. Шекспир ушел, преодолев статику, он был бесстрашен на площадке, где разыгрывал: свои действа; лестница так лестница, буря в поле так буря, если так было, если это переживал Лир. Да, действительно всякая даль страшит человека, ибо она требует преодоления пространства между тобою, актером, и им, зрителем; всякое преодоление трагично и подвластно лишь тому, кто имеет мужество, волю и силу; живописец трагически переживает пространство между глазами и чистым холстом, он обязан преодолеть его и создать новый мир; близкое - угодно людям, оно продиктовано привычным чувствованием, 'мне это знакомо, нужно лишь протянуть руку', но разве это искусство, когда близко?! Готовы ли мы к преодолению? Мы рискнули заявить себя как сообщество новаторов, и это прекрасно, но отдаем ли мы себе до конца отчет в том, какое нам предстоит преодолеть п р о с т р а н с т в о в оставшиеся до открытия сезона месяцы? - Писарев давно уж слышал, как надрывается телефон, проведенный в костюмерную стараниями монтера Гарика, занятого в самодеятельном оркестре. Это мешало ему, поэтому он несколько раздраженно обернулся к главному администратору: - Ириша, ну подойдите же, так говорить трудно...
Ириша бесшумно побежала к телефону, а Писарев продолжал:
- Эклектика, то есть совмещение разностей, не есть нечто антихудожественное, отнюдь. Я чувствую, что нам совершенно необходима киноустановка и подбор хроники; мы должны смонтировать сюжеты гнева, юмора, надежды, трагедии... Дмитрий Степанов рассказывал, как он в Нью-Йорке попал в дансинг 'Сиркус'. Это было в годы, когда шла война во Вьетнаме, а в Сан-Франциско началось движение хиппи 'люби, а не воюй'. Противопоставление любви войне трагично, потому что беззащитно. В этом 'Сиркусе', рассказывал Степанов, были установлены фосфоресцирующие лампы, от которых светили бело-голубым, мертвенным светом нейлоновые рубашки, - тогда еще их носили, - а вместо лиц были провалы, только фиксировалась краска на губах, веках, щеках. Парад масок, феерия грима! Молодежь танцевала рок-н-ролл, а на сцене бился в истерике певец, зажигая людей на движение, на подготовку к завершающему акту плотской любви, которая даст усталость и возможность впасть в сладостное забытье потом, и зал сотрясался от этого ритуального движения, но за певцом на экране постоянно крутили ролик хроники: самолеты ВВС США бомбят джунгли, поджигают их напалмом; на улицах Сайгона расстреливают молодого партизана, и мозги несчастного выбрызгиваются на асфальт; салон, где делают педикюр собачкам; операция на глазах японки, чтоб сделать их круглыми, то есть модными, безликими, среднеевропейскими; холера в Пакистане... Понимаете меня?! Я слушал Степанова, и мне казалось, что я сам нахожусь на этом антиспектакле, который, по существу, и есть истинный спектакль без зрителей- одни участники...
Писарев заметил, что все смотрят в проем за его спиною; оглянулсятоненькая контурная фигурка Ирочки была там.
- Кто? - спросил Писарев. - Пусть позвонят позже.
- Из милиции, - ответила Ирочка. - Говорят, по срочному делу...
- Подождут, - отрезал Писарев, но вдруг с фотографической, слепящей резкостью увидел лица своих мальчиков, уехавших с матерью в Гагру, и, не говоря более ни слова, бросился вон со сцены... 3
Молоденький капитан подвинул Писареву пепельницу.
- Если хотите курить, пожалуйста.
- Вы мне, пожалуйста, подтвердите: с мальчиками действительно все в порядке?
- Я же говорил вам - в полнейшем.
- Так отчего же такая срочность?
- Это связано с вашей женой, Лидией Афанасьевной.
- С женой? Несчастье?!
- Да нет... Не то чтобы... Вы ее подругу Дину знаете?
- Я не знаю ее подруг.
- То есть как?
- Не знаю, и все тут. Вы, пожалуйста, объясните, чем вызвана эта беседа... Я б не приехал, право, не нафантазировав бог знает что про детей... У меня работа, я бросил людей...
- У меня тоже работа, Александр Игоревич... Итак, Дину Гаврилову вы не знаете?
- Не знаю.
- Какие драгоценности есть у вашей жены?
- Я подарил ей обручальное кольцо; потом сережки, когда первый сын родился, и браслет, когда появился Васька, младшенький...
- А колье?
- Какое колье?
- Бриллиантовое.
- Не знаю, я, во всяком случае, не дарил.
- Как же так?! Муж - и не знаете?
- Мы живем поврозь уже пять лет.
- Но в одной квартире?
- Мне непонятен предмет разговора... Не имею чести знать вашего имени и отчества...
- Капитан Друзов, Роберт Дмитриевич, уголовный розыск...
- Мне предмет разговора непонятен, Роберт Дмитриевич.
- Объясню... Ваша жена сейчас отдыхает с детьми в Гагре, да?
- Верно.
- Так вот, вчера неизвестный мужчина - на жаргоне говорят 'фармазон' забрал у Дины Гавриловой бриллиантовое колье вашей жены, оцененное в очень большую, прямо-таки громадную сумму. Из Гагры пришло спецсообщение, мы обязаны разобраться во всем этом деле...
- Фу-ты, боже мой! - улыбнулся Писарев. -Слава богу, а я уж черт знает что себе нафантазировал...
Капитан Друзов посмотрел на Писарева с несколько недоверчивым недоумением:
- Неужели вас не удивляет все это дело? Подруга, которую вы не знаете; колье, которое не дарили...
- Пусть бы это было самым большим несчастьем в ее жизни...
- Вы разведены?
- Нет.
- Где вы в настоящее время проживаете?
- На квартире моего товарища, который находится за границей.
- В качестве кого?
- Нет, нет, - снова улыбнулся Писарев, - не эмигрант, упаси бог... Доктор, он работает в Африке, в нашем госпитале.
- Назовите, пожалуйста, его фамилию и адрес квартиры.
- А при чем здесь он?
- Мы будем обязаны опросить всех.
- Ну, так я съеду с его квартиры... Мне вообще этот вопрос непонятен, да и весь разговор какой-то странный.
- Я имею основание задавать вам любые вопросы, Александр Игоревич, так же как и вы обладаете законными гарантиями ни на один мой вопрос не отвечать.
- Это допрос?
- Пока беседа. Не захотите говорить со мною в интересах расследования дела - придется писать допрос; не станете отвечать - ваше право, будем ковыряться сами, вот и вся недолга...
- Ну, хорошо, я понимаю... Только мне все это в высшей мере, сами понимаете, неприятно; точнее говоря, горько... Лида - очень хороший человек, добрый, но мы... Словом, как ни клеили, не склеилось. Фактически мы не живем вместе лет уж как семь, но уехал я из своей квартиры пять лет назад... Разводиться не мог. Да и, в общем, мне это не надо, если только ей... Семьей обзаводиться я не собираюсь, у меня работа и дети да еще друзья... Младший мой, Васька, ужасно любит мать, очень болезненно переживает, что мы поврозь живем, так что приходится поддерживать ради него какую-то видимость семьи: мол, поссорились, помиримся; о разводе не может быть и речи, пока он не вырастет, грозился сбежать, если это случится...
- Сколько вы даете денег семье?
- Половину зарплаты... Половину всего, что зарабатываю: на радио, в институте - я там веду курс, - в кино... Много плачу, с избытком хватает...
- А зачем же было продавать колье?
- Откуда я знаю...
- У вашей же... у Лидии Афанасьевны есть какой-нибудь друг?
- Об этом говорить не будем.
- Но откуда же у нее это колье?
- Не знаю. И не хочу знать.
- Лидия Афанасьевна сказала, что колье ей подарил дедушка...
- Лев Дмитриевич? Наверняка. Сам академик, и отец был академиком, и дедушка... Наверняка у них есть фамильные драгоценности...
-
