сотрудники предпримут свои шаги на биржах мира в тот день и час, когда это будет признано целесообразным?
- Есть основания для беспокойства?
- Особых нет, но мистер Грацио серьезно готовился к своей игре на повышение акций какао-бобов, им задействованы многие люди...
- Кстати, вы на мой замысел поставили?
- У меня нет свободных денег, Барри, я служащий, живу на оклад.
- Отвечаю на ваш вопрос, Майкл... Связи бывают прямые, бывают опосредованные, эти последние значительно устойчивее, они построены на двойной и тройной проверке надежности того человека, с которым вступаешь в дело... Возьмем ситуацию накануне мировой войны и - с определенной натяжкой трагическую пору мировой битвы. Кто был главным объектом нападок нацистской пропаганды? Этот мерзкий финансовый кровопийца Ротшильд. Но он имел - через 'Бритиш метал корпорейшн' - тайные выходы на германские фирмы 'Металлгезелыпафт' и 'Фельтон унд Гильом', а это есть не что иное, как империя Симменса. Та, в свою очередь - через фирмы со смешанным капиталом, чаще всего швейцарские, типа 'Электро- анлаген, Базель', - постоянно поддерживала деловые взаимовыгодные контакты с немецкой 'АЭГ', напрямую связанной с нашими 'ИТТ' и 'Дженерал электрик'. Понятно?
- Вот меня и одолевает любопытство: давно ли Грацио связан с Рокфеллером? - аккуратно поинтересовался Вэлш.
- Разговаривая со мной, открывайте все карты, Майкл... Если у вас есть неопровержимые данные о связи Грацио с империей Рокфеллера, я должен пересмотреть ряд ходов, запланированных на ближайшие часы...
- У меня нет доказательств... Но мои информаторы в Паме назвали цепь, подобную той, которую вы только что вычислили, Барри... Эта цепь началась еще в двадцатые годы: 'Чейз нэшнл бэнк' Рокфеллера, затем 'Стандард ойл', там налажены прямые связи с 'Дойче газолин', а оттуда 'Хёхст', с которым бизнес у Грацио. Так вот - повторяю, источник требует проверки, Барри, это скорее слух, а не информация, - на каком-то этапе люди Рокфеллера в одной из европейских, дочерних фирм оказывали помощь Грацио...
Дигон задумчиво покачал головой.
- Я не убежден, что и мои люди на каком-то этапе не поддерживали Грацио... Во- первых, я не обязан знать все детали, во-вторых, это было давно, в-третьих, помогали какому-то Грацио, а не нынешнему Леопольдо Грацио... По-настоящему поддерживают лишь ту тенденцию, которую можно обратить в свою пользу. Это безумие - поддерживать состоявшуюся, самостоятельную силу, Майкл, это значит выпустить джина из бутылки, процесс может оказаться неуправляемым... Если бы Грацио сделал то, что он намерен сделать, я бы понес определенные убытки, это поправимо, но он станет таким могучим, что с ним потом будет трудно сладить, а это уже весьма и весьма тревожно... Я согласен с Оскаром Уайльдом: самое несомненное на свете - страдание... Именно из страданий созидались и гении, и сатрапы, именно в схватке между ними и рождался мир. Обыденность наших дел величава, жаль, что нынешнее искусство проходит мимо этого. Мне очень жаль Грацио, поверьте, но больше всего я опасаюсь неуправляемости... Грацио еще не перешагнул поры возрастной зрелости, в это время сильные люди с безудержной фантазией могут нарушить баланс, а нет ничего страшнее, чем раскачать лодку, особенно когда она болтается в наших пограничных водах... Нет, я не думаю, что интересы Рокфеллера могут пересекаться с интересами Грацио, но, даже если б они в чем-то пересекались, дело надо доводить до конца - начав, не оглядываются.
50
18.10.83 (12 часов 01 минута)
Шор включил приемник, долго искал Москву, странно подмигнул Степанову, поинтересовался:
- Хотите услышать родные голоса?
- Так я ж не понимаю французского, даже если текст читают русские дикторы...
Передавали концерт эстрадной музыки; пела Пугачева.
- Вполне европейская певица, - заметил Шор, чуть увеличив громкость.
- А Шаляпин? Чайковский? Европейцы? Или варвары? Степанов не счел нужным скрыть раздражение.
- На западе я тоже делю художников на европейцев и варваров, господин Степанов, - возразил Шор. - Поверьте, я не отношусь к породе слепцов или шовинистов.
- Это одно и то же.
Шор закурил, пожал плечами.
- Видимо, так. Не сердитесь.
'Хитрит, - подумал Степанов. - Он куда-то клонит, а вот куда? Слава богу, его английский похож на мой, на этом языке легче всего говорить иностранцам'.
- Если вы хотите допрашивать меня, господин инспектор, я буду вынужден вызвать работника нашего консульства.
- Нет, я не намерен вас допрашивать, господин Степанов, ни в коем случае не намерен... Я хочу задать вам несколько вопросов, которые не будут фигурировать в деле. Согласны?
- Пожалуйста.
- Я не читал ваших книг, хотя успел посмотреть в американских литературных справочниках, что они про вас пишут... Поэтому я задам вам первый вопрос: вы верите в то, что Леопольдо Грацио покончил жизнь самоубийством?
- Я прочитал в 'Интернешнл геральд' ваш ответ на этот же вопрос, заданный журналистами... Вы говорили на американский манер: не комментируется...
- Если бы я верил в его самоубийство, я бы ответил однозначно, господин Степанов.
- Ну, хорошо, а почему вас занимает моя точка зрения на это дело?
- Потому что вы им интересуетесь, во-первых, а во-вторых, как написано в американских литературных справочниках, вы работаете в жанре политических книг, следовательно, неспроста включились в это дело.
- У нас есть детская игра, господин инспектор: 'Черного и белого не называть, 'да' и 'нет' не говорить...'
- Как это? - удивился Шор.
- Очень просто... Я задаю вам вопрос: 'Хотите выпить рюмку хорошей русской водки?' Что вы отвечаете?
- Хочу.
- А вы любите икру?
- Конечно.
- Крабы?
- О, да!
Степанов улыбнулся.
- Вы проиграли, господин инспектор. Вы произнесли слово 'да'. А оно по условиям этой игры запрещено.
- Платить штраф?
- Я же учил вас... А с учеников мы не берем... Только в следующий раз аккуратнее обращайтесь со словом 'да'.
- Господин Степанов, я намеренно включил радио... Не только литераторы живут ощущениями, порою сыщики вроде меня тоже чувствуют нечто... Понимаете? Нечто... Помогите мадемуазель Кровс начать скандал в прессе... Я пока еще хорохорюсь, господин Степанов, но очень может статься, что дело Грацио у меня заберут... И сдадут в архив... А это нечестно.
- Почему вы говорите об этом мне? Иностранцу? Тем более русскому?
- Я говорю об этом именно вам, потому что русские спасли в Тюрингии моих родственников... А я пока еще умею помнить добро... Как, впрочем, и зло... Хочу назвать вам одно имя... Вольф Цорр... Он работал в концерне 'Нестле' представлял здесь интересы молочных королей Гитлера... Вольф Цорр - это имя может вам пригодиться, он живет в Базеле... Это все, о чем я хотел вам сказать, вы свободны, господин Степанов, факт вашего визита в полицию не зафиксирован в документах... Мадемуазель Кровс я задержу на пять минут, не более, подождите ее в кафе напротив, там прекрасные марципаны...
- Мадемуазель Кровс, вы отказались отвечать на вопросы, когда мы говорили по телефону, и это,
